Безумный мир. Случайное правосудие

Вскоре они оказались на коротком подземном этаже, едва освещаемом редкими факелами. Дженс подумал, что руководству "Райского уголка" не составило бы труда провести сюда электрическое освещение, но тогда нарушилась бы атмосфера.

Дженс насчитал десять дверей — по пять с каждой стороны. Двери массивные, с многочисленными замками и засовами — но, опять же, исключительно для антуража.

— Желающих поразвлечься здесь не так уж и много, — пояснила Катя. — Поэтому десяти камер вполне достаточно. Еще ни разу не было так, чтобы они были заняты все одновременно. Обстановка во всех камерах почти одинакова, различаются сущими мелочами. Согласно задаче помещения. Те, которые справа — для женщин, те что слева — для мужчин.

Этот номер — Катя указала на первую дверь слева — предназначен для клиентов, желающих ощутить себя в роли жертвы. Узника, которого "пытают" и которого домогаются охранники… мужчины.

— Какая гадость… — пробормотал Дженс. — Меня сейчас вырвет.

— Редко, но встречаются любители этого… Следующее помещение также предназначено для клиентов-жертв, только там охранники — женщины.

— Это еще куда ни шло, — заметил Том.

— Третье и четвертое помещения — для клиентов, желающих побыть охранником. В первом случае — при узнике-мужчине, во втором — женщине. Пятое, так сказать, запасное.

— И что, система всегда соблюдается? — удивился Дженс.

— Конечно, нет. Если одновременно пожаловали любители одного и того же, не заставлять же кого-то ждать! Отличия ведь небольшие, вполне можно задействовать и свободную камеру…

"Номера" для женщин расположены в том же порядке, что и для мужчин.

— Все это очень познавательно… — раздраженно произнесла Эльза, и до того недовольно посматривавшая на Катю, — но мы здесь по делу. Вы можете открыть какую-нибудь камеру?

— Они никогда не закрываются. Замки — деталь антуража.

Эльза шагнула к ближайшей двери — ею оказалась первая по левую сторону — и распахнула ее.

Камера не пустовала. Посреди нее висел на цепях человек. Мужчина. Совершенно голый.

Он висел спиной ко входу и не мог видеть вошедших в камеру, зато услышал лязг дверей и шаги.

— У меня есть деньги! — завопил он. — Отпустите меня, и я заплачу!

— Мда? И сколько же ты заплатишь? — поинтересовалась Эльза, обходя мужчину. — О, кого я вижу! Знакомые, хм, лица.

— Вы из УН? — голос мужчины сразу изменился. — Освободите меня, немедленно! Эй, кто там еще, уберите бабу отсюда! И оденьте меня!

— Бабу, говоришь? — глаза Эльзы недобро прищурились. Дженс бросил пленного ёблина у входа и подошел к ней. Том присоединился к ним, а Катя осталась у входа.

— И правда, знакомое лицо… — задумчиво произнес Том. — Кого-то он мне напоминает.

— Кажется, это… — Дженс замолчал на полуслове, боясь договаривать.

— Да-да, он самый — громко произнесла Эльза. — Венский Робис Колаевич, Депутат, возглавляет партию либералов…

— Заткнись! — взревел мужчина. — Я не он! Только похож!

— Может, и правда не он? — дипломатично заметил Том. Он и Дженс чувствовали себя весьма неуютно, увидев столь известного человека в таком месте и в таком виде.

— Может, и не он, — согласилась Эльза. — Сравнивать мы можем только по лицу.

— Вы собираетесь меня снимать?

— Я еще не решила, — ответила Эльза. — Давайте сначала обсудим некоторые моменты проводимой вами политики, которая мне совсем не нравится…

— Уберите, наконец, эту бабу отсюда! — заорал человек, похожий на депутата Робиса Венского. — Кто здесь главный? Приказываю немедленно освободить меня, одеть и вывести отсюда!

— А ты чего тут раскомандовался, хвост собачий? Ты не в том положении, чтоб указывать. Наоборот, должен вести себя максимально вежливо и корректно. Поскольку твое освобождение не входит в нашу задачу…

— Ненавижу баб! Последний раз предупреждаю: освободите меня, или это последний день вашей работы в УН! Да вас выгонят с позором, и вы никогда не найдете себе работу! Да я…

— Только попробуй нам что-то сделать — и мы расскажем, где тебя видели и при каких обстоятельствах… — пригрозила Эльза.

— Только попробуй! — спеси в голосе пленника заметно поубавилось. Но ненадолго. — Вы все равно не знаете, кто я! Принимаете за того, на кого я похож! Но я — не он! А кто я — не скажу! Давайте пошевеливайтесь, освобождайте меня, за что вам деньги платят?!

— Жаль, фотоаппарат не взяли. Продали бы фото газетам, а там уж люди сравнивали бы и решали для себя, кто же на них изображен — настоящий Венский или же человек, весьма похожий на него…

— Заткнись, крыса! — рявкнул пленник, дернувшись в цепях, словно пытаясь ударить Эльзу.

И тут же получил три удара в разные части тела — ни Эльза, ни ее напарники не собирались терпеть оскорблений.

— Нет, это ты заткнись… — тихо, но многообещающе произнесла Эльза, приблизивший к мужчине вплотную. — Я не потерплю оскорблений. Ты понимаешь, что мы здесь одни, и свидетелей нет? Разозлишь меня — и я оторву тебе… догадайся с трех раз, что. И пока сюда доберутся те, кто будет освобождать "Райский уголок", ты умрешь, и все спишут на преступников. Думаешь, кто-нибудь станет разбираться, что здесь произошло? Будь уверен, никто по тебе не всплакнет, а через пару дней вообще забудут, что был когда-то такой…

Эльза резко отвернулась:

— Работаем, не обращая внимание на этого… Будет выступать — засунем кляп. Думаю, в таком месте он найдется?

— Найдется, — подтвердила Катя.

— Вот и отлично…

— Не надо было хамить… — объяснил Том пострадавшему его ошибку. — Вежливее надо быть с людьми.

— Да пошел ты…

— Да я-то пойду, куда захочу и когда захочу. А вот тебе висеть здесь, пока тебя кто-нибудь не найдет. Журналисты, например.

Уновцы подошли к ёблину, который все еще был без сознания.

— Помогите ему очухаться, — распорядилась Эльза. — Мы не можем ждать.

Том похлопал ёблина по щекам, но реакции не последовало.

— Надеюсь, мы его… не того? — подумал вслух Дженс.

— Дайте я посмотрю… — предложила Катя и, не дожидаясь ответа, подошла к ёблину.

Пощупала пульс на шее, подняла веки, заглянув в глаза

— Ты что, врач? — удивился Дженс.

— Нет. Но проходила курсы оказания первой медицинской помощи. Для нас это обязательно. Клиенты ведь всякие бывают — в том числе и старые, да и молодые попадаются со слабым здоровьем. Бывает, люди не выдерживают столь интенсивной физической нагрузки, всякое бывает…

— Понятно… Так что?

— Живой. Сейчас…

Катя отошла к полкам, где лежали различные "инструменты" — хлысты, вибраторы и прочее. Открыла небольшой ящичек, откуда извлекла маленькую баночку с какой-то жидкостью.

— Аптечка есть в каждом номере, — пояснила Катя, возвращаясь к ёблину. Открыла баночку — в помещении распространился резкий запах — и поднесла ее к носу преступника.

Прошло несколько секунд, и ёблин открыл глаза. Обвел мутным взглядом людей, стоящих перед ним.

Эльза тут же подошла к захватчику, присела на корточки.

— Значит, так. Слушай внимательно, повторять не буду. Ты у нас в руках. Либо ты рассказываешь все сам, либо мы принимаем самые жесткие меры… И ты все равно рассказываешь все, что знаешь, только вот здоровья у тебя станет намного меньше.

— Ты кто такая, коза? — ответил ёблин, с трудом шевеля языком. — Отвали от меня, овца крысомордая!

— Ну все… вы меня достали!!!

Через пять минут ёблин висел по соседству с человеком, похожим на Венского Робиса Колаевича. И был он также раздет. Эльза стояла перед ним, сжимая в руках хлыст.

— Я буду говорить, буду! — верещал ёблин.

— Поздно! Раньше надо было соглашаться!

Хлыст промелькнул в воздухе стремительным росчерком, ёблин заорал, а на его груди появился кровавый порез.

— Я все скажу, все!

— А мне уже все равно! Другого языка найду!

Снова ловкое движение, вопль — еще сильнее, чем первый, и вторая кровавая полоса на груди.