Всего один шаг

— Волнуешься, Рома? — говорит бабушка Иолла, наблюдая за моими терзаниями. — Ничего, всё будет хорошо. Не может не быть.

Я благодарно улыбаюсь ей.

— Сядь уже, Рома, не мелькай, — обращается ко мне Федя. — От тебя сейчас требуется терпение и спокойствие.

Да, я уже чувствую общий эмоциональный фон. И я вдруг понимаю. Ведь они недаром здесь собрались, все родственники. Они мысленно поддерживают мою жену, вселяя в неё уверенность. А уверенность в успехе, как известно — половина самого успеха.

Я обвожу взглядом всех собравшихся. Все они здесь, Ирочкины родные. Мои родные, вот так вот. А с полки на меня глядят крылатые куклы, символизирующие тех родственников, кого уже нет.

«Всё правильно, Рома. Как это ребёнок может не явиться на свет, когда его все ждут?»

Чья это мысль? Неважно. Я благодарно улыбаюсь всем. Как это хорошо, когда тебя ждут…

Я чувствую-ощущаю, что чувствует и ощущает моя жена. Как же может быть иначе? Ведь мы с ней одно существо, способное ненадолго разделяться надвое.

«Ой, Рома… Ой, мама… Ой-ой-ой!»

— А-а-а!

И сразу вслед за этим раздаётся пронзительный визг, сменяемый ровным попискиванием.

«Ну вот, всё удачно. Поздравляем тебя, Иолла. Отличная девочка!»

Я чувствую, как боль и испуг сменяются в душе моей жены глубоким удивлением.

«Нет, погоди… Мама…Рома… Это что же получается — я теперь мама?»

Я всё вижу и понимаю. Я понимаю её, как никто другой, хотя бы и мама Маша. И удивление Ирочки не идёт ни в какое сравнение с моим безмерным изумлением. Это что же выходит — я теперь отец? Отец… ангела?

Охренеть…

Глава 3

Увидеть и понять

— … Нет, муж мой, так не пойдёт. Меня всё удивляет, когда ты рассуждаешь порой, как закоренелый «совок», извини. То, что начальник тобой доволен и пока не дал нового твёрдого задания, вовсе не означает, что ты должен почивать на лаврах.

Ирочка говорит по-русски, одновременно делая три дела. Маленькое беспомощное существо, голенький головастик с крохотным рудиментарным хвостиком, усердно сосёт грудь, причмокивая. Всё никак не могу привыкнуть…

— Я тоже, Рома, — смеётся Ирочка, уловив мою мысль. — Как это так, вот была я маленькая девочка, мамина дочка. А потом бац! Я вдруг лечу. Бац! Я курсантка инопланетной миссии. Бац! Оперативный сотрудник. Бац! Особый агент и биоморф, и замужем за аборигеном, здоровенным, как башня. Бац! Бац! И вот я уже мама? Всё произошло так стремительно!

— Всё ещё только начинается, — успокаиваю я жену. — Бац! И ты бабушка. Бац! Прабабушка. Бац, бац и бац!

Она звонко хохочет, и я смеюсь. Маленькая Мауна недовольно посвистывает — аналог кряхтению человеческого малыша.

— Тише, не мешай ребёнку кушать, — осаживаю я свою жену. — Слушай, не пора титьку менять? А то дочура голодной останется…

— Не останется, — смеётся жена. — Она ещё и на твою долю оставит. Хочешь?

— А можно? — с затаённой надеждой спрашиваю я. Ирочка прыскает, озорно блестя глазами.

— И это Великий Спящий, плюс Всевидящий, живая легенда и отец семейства. Не стыдно?

— Стыдно, — честно признаюсь я. — Но хочется.

Она вновь смеётся, стараясь приглушить голос, чтобы не мешать процессу питания малышки. Господи, как я счастлив!

Перед Ирочкой, удобно восседающей на полу, горит виртуальный дисплей. Изображение видно только со стороны оператора, с моей же стороны кажется, что Ирочка просто водит пальцами в воздухе. Работает моя супруга, хотя и в декрете… И мне бы не мешало.

— Определённо, Рома, — снова улавливает ход моих рассуждений Ирочка. — Ты вот собирался разобраться насчёт свиров. Время есть, что мешает? И прабабушка с прадедушкой будут довольны. Лети к ним и доставь удовольствие умной беседой.

— Умной я не умею. Вот ляпнуть чего-нибудь, это всегда пожалуйста!

Мы снова смеёмся. Нечаянная радость, удобно устроившись на голове у хозяйки, поводит пуговкой носа, переводя взгляд с плывущих в воздухе светящихся букашек-букв на Мауну, сосущую уже вторую титьку. С буквами зверюшка уже худо-бедно разобралась — всё обман, сколько ни старайся, поймать хоть одну эту букашку не удаётся. А вот Мауна её интересует. Любопытная соня чрезвычайно положительно отнеслась к появлению нового члена семьи — по разумению Нечаянной радости, размеры у существа очень даже подходящие для всевозможных подвижных игр…

Я ухмыляюсь. Если исходить из моего небогатого опыта общения с маленьким Уэфом, очень скоро только крылья и быстрота реакции будут спасать нашу милую летучую соню от слишком активных и подвижных игр. А также от всевозможных процедур, далеко не всегда безвредных для здоровья…

— Ой, не могу! — смеётся Ирочка, улавливая мои мысли. — Да лети ты уже к прабабушке! Не мешай мне работать, правда. И сам не отлынивай!

— А, Рома! Нет, ты посмотри, старая, кто к нам пожаловал! Ну-ка, становись на колено…

— Да вы…да не надо! — я страшно смущён.

— Ну раз не надо, тогда не будем, — смеётся Ночная тайна, подходя ко мне. — Здравствуй, Рома. Как я уже поняла, ты по делу. — она не спрашивает, уточняет.

— Не только. Я хотел доставить вам удовольствие, — ляпаю я. И откуда что берётся?

— И тебе это удалось, родственник, — подаёт голос Летящий поперёк. — Фииа, где чай?..

Но прабабушка и без напоминаний своего супруга уже разворачивает столик, украшая его ювелирным чайником и не менее ювелирными столовыми приборами.

— Ты пока рассказывай, — советует она мне, — а то мой-то старый не вдруг соображает.

И опять оба они смеются. Я невольно улыбаюсь в ответ.

— Тут вот какое дело у меня…

— … Да, интересно. Слышь, старая — вот и у свиров уже имеется своя Всевидящая. Стареем…

— Глупеем… — смеётся Ночная тайна, подливая мне чаю. Я тихонько вздыхаю. Да, здорово тут у них устроена вся ангельская жизнь. Вот за такую старость абсолютное большинство людей без всякого сожаления отдали бы свою молодость…

— Старости без молодости не бывает, Рома, — улавливает мою мысль Летящий поперёк. — Так что ты хотел увидеть?

— Всё. Потому что я ничего не знаю.

— Ну-ну, всё… На «всё» тебе никакого времени не хватит.

— Да вы поймите, — я отставляю пиалу с чаем. — Мне это не просто из любопытства, хотя и любопытство тут дело не последнее. Мне для работы знать нужно. Ну вот как сказать поточнее… Ну вот взять астрономов. Чем больше звёзд они видят, тем точнее их представления. Закономерности общие…

— Да ты не распинайся, это всё понятно, — прерывает прадедушка мои аллегорические словоизлияния. — Ладно, поскольку ты совершенно нетронут знаниями по данному вопросу, начнём с обзорного фильма. Так, старая?

— Так, старый, — весело блестит глазами поверх чашки Фииа, сейчас здорово напоминая мою Ирочку.

— Ну что же, тогда заканчиваем чаепитие и идём в ту комнату.

— Можно и здесь, — предлагает Фииа. — Совместим приятное с полезным.

— Ни в коем случае! — решительно возражает прадед. — Наука требует уважительного к ней отношения!

— Ну, если требует, тогда пойдём, — смеётся Фииа. — Как не уважить науку! Зато посуду убирать тебе.

— Почему я? — вскидывается прадед. Да, как там сказала моя Ирочка: «Летящий поперёк — вот уж кому имя точно подходит»…

— Потому что я так хочу. Чем я хуже науки? — смеётся прабабушка. — Ещё вопросы?

— Нет, Рома, ты слышал, а? — горестно вздыхает прадед. — А говорят, у нас в Раю любая эксплуатация изжита полностью. Есть она, есть, скрытая эксплуатация. Пользуется моей слабостью…

Я наблюдаю за их шутливой перебранкой, и мне хорошо. Вот так вот и надо жить, если честно. Вот такая она и есть, вечная любовь, над которой на Земле привыкли издеваться разные кобельки и сучки, желающие быстрых и необременительных романчиков-совокуплений…

Двуногие, чем-то напоминающие здоровенных тушканчиков, бегут по саванне, как страусы. Они похожи на виденную мной свирку не больше, чем горилла на человека, и всё-таки сомнений у меня нет — это дикие предки свиров. Кожа, правда, у этих предков изначально была безволосая. Да вот копытца на ногах, чтобы не сбить те ноги в кровь о твёрдую почву саванны.