Восход Черной Звезды. Эра осторожности

Урень Джач положил переднюю лапу на плечо Юпитера и прочирикал:

— Слушай, Юп, объясни мне. Война будет?

— Естественно, будет, — огрызнулся Юп. Смахнув лапку урня, он сказал строго: — Ты что, вообще ничего не соображаешь? Думаешь, захотелось тебе — вот и война?

— У нас всегда так было, — печально протянул урень.

— Вы — урни! А мы — американцы! Сперва правительство выработает политическую линию. Затем военные разработают план действий. А потом — ну, как это называется? — обмен дипломатическими нотами. — Юпитер импровизировал, вылавливая из памяти обрывки знаний, полученных на уроках истории. — А только потом уже — ультиматум, и начнется война! Вот такой порядок!

— На мой взгляд, чересчур много лишней суеты, — заявил урень.

— Эта война — американская! И вести ее мы будем по-американски. Урням нечего тут советы подавать.

— Но, Юп, в самом деле, — возразил урень. — Ведь мы же даем вам и оружие, и космические корабли, и все остальное, чтобы вести войну. У нас тоже есть свои права. И не забывай, немало урней будут сражаться плечом к плечу с вами.

Юп раздраженно тряхнул головой.

— Урни только и делают, что сражаются, — отметил он. — Для того они существуют, правильно? Поэтому напряги внимание и кое-чему полезному научишься. Человеческие правила ведения войны просты и разумны…

Но до изложения простых и разумных правил военных действий Юпитер не добрался, потому что соседи на него зашикали:

— Эй, вы, двое! Заткнитесь лучше. Не то все прозеваете.

— Что прозеваем? — вспылил было Юпитер, а потом и сам увидел, что оркестр в центре сцены, где терпеливо стояла Большая Полли, как раз кончил играть «Да здравствует вождь!».

Губернаторша вежливо поаплодировала и громко объявила:

— Соотечественники-американцы! Мы готовы начать жеребьевку. Надеюсь, все вы сохранили корешки пригласительных билетов. Обратите внимание, корешки пронумерованы. Номера, выбранные наугад с помощью жребия, будут объявляться. Любой, будь то урень или янки, владелец корешка с выигравшим номером имеет право присоединиться к президенту и его помощницам во время ознакомительной поездки президента по всему Миру!

Номер корешка, который сжимал Юпитер, выиграл шестым.

2

Когда состав группы определился окончательно, в ней оказалось двадцать пять человек: десять счастливчиков, победивших в лотерее, трое гостей из Настоящей Америки, и дюжина высокопоставленных местных лиц, как янки, так и урней, которые сами себя включили в группу путешественников. Некоторые из них имели на то право и потребность, как, к примеру, губернаторша Большая Полли или урень Эй-Белинка, заведовавший всеми переход-транспортерами — перебрасывателями вещества, — которому предстояло играть важную роль во время вторжения на Землю, если только вообще вторжение когда-нибудь начнется. Большинство примазалось к группе ради развлечения. Верховые птицы с такой толпой справиться не могли, поэтому вызвали два ховерплана. Теперь места хватало в избытке, и все могли отправиться в путешествие с комфортом, но сестрица Настоящая Американка Миранда, услышав, как Юпитер просит разрешения лететь отдельно, верхом на своей Молнии, тут же принялась жаловаться и возмущаться и так всем надоела, что Юпитер разрешение получил. После этого Миранда, ни у кого не спросясь, решила лететь с ним вместе.

Юп чувствовал себя на седьмом небе от счастья! Он оказался наедине с Настоящей Американкой в набрюшной сумке Молнии!

Миранда тоже едва не визжала от восторга. Ничего подобного она в жизни не испытывала. Все, что она видела, казалось поразительным и необычным. Даже фермы совсем не такие, как на Земле, ведь земляне не делят свою планету с существами вроде урней. Ее приводили в восторг самые банальные вещи, какие только попадались на глаза: стадо чернильников, вытянувшееся по дну узкого оврага, или свободные верховые птицы, охотящиеся за птичьими стаями.

— Ты когда-нибудь совокуплялась в сумке птицы? — поинтересовался он великодушно. — Нет, естественно, ты ведь ни разу на верховой птице не летала. Сейчас я покажу тебе, как это делается. Нужно…

И Юпитера ожидал еще один сюрприз! Миранда не желала с ним совокупляться. Не только в набрюшной сумке Молнии, в воздухе, что Юпитер мог понять — хоть и забавно, но не особенно удобно, — нет, она вообще не хотела с ним заниматься любовью. В принципе. Во всяком случае, так сказала. Заявила, что она «девственница», чем повергла Юпитера в шок — он не поверил собственным ушам и даже испытал некоторое отвращение при мысли, что сестрица намеренно сохраняет девственность. Зачем? К чему?

Зато поговорить Миранда была не прочь. Нет, не поговорить даже, потому как о Земле она весьма сухо и скупо рассказывала, несмотря на все невероятное любопытство Юпитера. Сдержанность Миранды наводила на мысли о том, что тема эта не очень ей по душе, словно она что-то стремилась скрыть от Юпитера, хотя он терялся в догадках — что же здесь скрывать? Юпитер уже пожалел, что связался с американской сестрицей и, раздосадованный, возжелал даже, чтобы полет поскорее подошел к концу. Ничего другого не оставалось, как смириться и отвечать на вопросы Миранды.

— Потому что таковы условия протокола, — объяснила она. — Правильно? Сначала мы узнаем все, что можно узнать о вас и о Мире. Потом мы обсудим положение, и президент обратится к вам с воззванием.

— Неужели ты совсем ничего мне не расскажешь? — спросил Юпитер обиженно.

— Нет, не м о г у. И не стала бы. Так, а теперь ты мне расскажи: откуда взялись здесь люди?

— Мы — потомки экипажа межзвездной экспедиции. Откуда же еще?

— Вы все? Но на корабле было человек пятьдесят — шестьдесят, как я слышала.

— Гм, значит дело было так, — сказал Юпитер, выстраивая в определенном порядке все, что он помнил о великой истории Первопоселенцев. — Да, ты права. Но они, понимаешь, собирали сперму и оплодотворенные яйцеклетки, замораживали… — Настроение начало подниматься. Юп увлекся рассказом. Ему нравилась роль лектора, пусть даже он рассчитывал на удовольствие иного плана, и время однообразного скучного полета проходило быстрее.

Вопросов у Миранды был целый вагон и тележка в придачу.

— А сколько вас теперь здесь живет?

— О, черт, Миранда, кто же считает? Ну, приблизительно тысяч восемь с половиной.

— А сколько мужчин?

Он сделал паузу, нахмурившись и, тем временем, слегка дернув соски Молнии вверх, потому что Молния заприметила стайку птичек над лесом впереди, и он решил заблаговременно ее приструнить.

— Пятьдесят — около того. Взрослых, я имею в виду, старше четырнадцати. Обычно в одном гнезде один мужчина, а гнезд у нас ровно столько.

— Пятьдесят мужчин, — задумчиво протянула Миранда. — Пятьдесят мужчин и 8 450 женщин, и у каждой плодородное, щедрое чрево. И все женщины постоянно беременны?

— Ну, нет… в среднем, раз в год. Иногда целый год ждут новой имплантации. А некоторые, вроде моей Мать-сестры, — но их немного, — они вообще детей не рожают.

Она понимаешь, женилась, и хочет быть отцом, а не матерью…

— Боже! — ахнула Миранда, когда Юпитер объяснил ей, как Мать-сестра, взяв собственную яйцеклетку, оплодотворяет ее спермой безымянного донора из хранилищ, а потом пересаживает своей «жене».

К этому времени они почти подлетели к первому в их маршруте гнезду.

Шахтерские гнезда, гнезда-фермы, гнезда-фабрики, гнезда — учебные центры — всего их было пятьдесят, и все гнезда хотели, чтобы президент и его спутники побывали у них в гостях. Не просто хотели, а требовали. Настоятельно требовали. Никаких возражений даже слушать не желали. Разумеется, удовлетворить запросы всех гнезд было выше человеческих сил, а кроме того, участники делегации, вроде Юпа, то и дело получали послания из родных гнезд или от друзей и прочих; все они умоляли, требовали, увещевали: «Юп, старина, не подведи! Ты ведь можешь их уговорить, если захочешь!» А Юп уже ничего не хотел. Усталость брала свое.