Мир Под лунами. Конец прошлого(СИ)

Евгении каждый раз было тяжело здесь находиться. Ей все казалось, что в этом месте когда-то произошло - или когда-то произойдет - нечто страшное. Не меньше десятка героических легенд было связано с долиной и городом, и любая из них оправдывала то ощущение безысходности, которое она испытывала при взгляде на пустынную равнину, на которой, словно окаменевшие великаны, подымались один за другим белые скальные уступы.

Как обычно, царскую чету сопровождала многочисленная свита. Венгесе и семнадцать гвардейцев, трое девушек - помощниц Евгении, слуги, конюхи - все они с удобством разместились в доме, который губернатор провинции построил специально для визитов царя и над которым в день прибытия взвился красно-синий флаг. Пообедав, Хален отбыл в суд. Евгения не захотела оставаться в пыльном городе. Отдохнув и приняв ванну, она велела запрягать экипажи, и скоро открытые двуколки в сопровождении всадников весело катились вниз, в долину. Каменные дома здесь скромно прятались за раскидистыми деревьями и цветущими кустами. В воздухе пряно пахло смолой. Фермерши поливали свои грядки с овощами, жирные оранжево-серые утки важно шествовали к прудам, а на лугах коровы с длинными загнутыми рогами провожали путников флегматичным взглядом. Издали доносился стук топора. Но вот дорога снова пошла вверх, остались позади деревья и сочная трава, и на склонах гор теперь бродили лишь мохнатые антилопы, да кое-где на пригорке можно было заметить вытянувшегося, словно часовой, сурка. Проехав несколько тсанов, экипажи остановились. Их пришлось оставить на дороге, и царица с подругами продолжила подъем пешком по тропам, что бежали вверх среди трав и камней. Кругом не было ни души, лишь откуда-то, будто бы прямо с раскаленного белого неба, доносилась грустная песня пастушьей дудки. Гвардейцы ехали в отдалении, и кто-то уже натягивал тетиву на лук в расчете подстрелить горного козла или зайца.

Нужная трава нашлась у подножия скалы. Евгения сорвала покрытый пушком стебель, растерла его в руках, вдыхая аромат. Велев девушкам собрать травы как можно больше, она пошла дальше, к тому месту, где на пологой подошве скалы, среди юных вечнозеленых деревец виднелись ярко-голубые цветы. Она устремилась вверх, легко перепрыгивая камни, нарвала охапку цветов, но еще выше их лепестки были ярче и привлекательнее. Евгения продолжала медленно подниматься, зажав букет подмышкой и сплетая нежные сочные стебли в венок. Позади раздались оклики. Она махнула девушкам рукой. Подняться выше было нельзя - не позволяли отвесные склоны скалы, заросшие колючим кустарником. Евгения остановилась, вглядываясь в знаки, возникшие перед ней на камне, подошла ближе, обломала несколько веток, расчищая участок скрывавшего расщелину скального выступа. На нем отчетливо виднелись символы, грубо вырубленные или выточенные в камне. Они казались древними, как сама скала, и так же, как она, покрылись слоем рыжего мха. Евгения заглянула в расщелину - воздух там был прохладней и свежее, чем на раскаленном склоне. Рядом бесшумно возник Пеликен. На его голой груди выступили капельки пота, волосы растрепались. Евгения украсила их венком и жестом велела телохранителю первым вступить в пещеру.

Это действительно была пещера - небольшой, сухой грот. Они прислонились к холодной стене, прижали к ней разгоряченные ладони. Глаза привыкали к полумраку, и вдруг напротив выступили яркие, будто лишь вчера созданные картины. Евгения оттолкнулась от стены, пошла вглубь пещеры, разглядывая рисунки. Ей приходилось видеть такие когда-то давно, по телевизору, - наивное и прекрасное творчество древних людей. Ближе к выходу красная краска почти стерлась, оставив лишь неясные следы, но в глубине грота изображения сохранили четкость, словно бы ожили и задвигались. Здесь были сцены охоты, летящие в прыжке антилопы и преследующие их мужчины с луками и копьями; женские фигурки с торчащими грудями, в высоких головных уборах; люди со странными инструментами в руках; волнистые линии и солярные знаки. Древний художник запечатлел и животных, которые уже давно не водились в этих краях: львов и огромных кабанов, оленей с раскидистыми рогами, хищных птиц и волков. Восхищенно осматривая эту галерею первобытного искусства, Евгения пожалела, что у нее нет фотоаппарата и она не может сделать копию чудесных картин. Кто знает, что случится с ними завтра? Пещеру может разрушить землетрясение, или сами люди из глупости и суеверного страха уничтожат наследие прежних времен...

Под ногой что-то хрустнуло. Это были угли костра. Вздрогнув и внимательнее присмотревшись, Евгения поняла, что местные жители время от времени бывают здесь. Среди углей можно было различить несколько почерневших костей. Охотники, живущие на горных склонах, приносили здесь жертвы, прося у духов удачи. У стены лежало несколько больших камней, также покрытых рисунками - более свежими и выполненными в иной технике. Евгения присела на корточки, провела пальцами по камню. Она будто бы видела сейчас тех людей, что решились присоединить к предшественникам свой голос, обратиться к духам на языке рисунка. Они и сегодня бродили по склонам гор, не интересуясь жизнью долины: охотники из мелких племен, одетые в шкуры, не знающие, что такое расческа и столовые приборы, проводящие свою жизнь между добычей дичи в ущельях и редкими возвращениями в кособокие хижины, где ждали их пугливые жены. И все же у них было воображение, были память и сложная мифология, которую они постарались передать в рисунках. Евгения была с ней знакома. Большая часть мифологических и религиозных историй давно стала общей для всех племен и провинций Ианты и Матакруса, но в то же время у жителей гор сохранилось немало собственных представлений о жизни и смерти. Вглядываясь в рисунки, она без труда понимала все, что хотел рассказать художник. Вот человеческие фигурки, заключенные в спирали: это те духи, что из-за своей злобы были изгнаны со второго неба - прекрасного края, куда нет входа существам из плоти. Они были так злы, что отяжелели и при падении на землю к ним прилипла грязь. Так из небесного света и праха земного появились первые люди. Вот бегут друг к другу две группы человечков, потрясая копьями и натягивая луки, а ломаная линия над ними изображает горы - это племена сражаются за свои земли. Некоторые фигурки лежат, раскинув руки и ноги, - это погибшие воины, и дальше неизвестный охотник показал, как товарищи кладут на костер их тела и освободившиеся души - двойные круги - по своей дороге подымаются на первое небо, где горы бесконечны, никому не нужно сражаться за территорию и можно охотиться вечно.

Мотив загробного пути, дороги души присутствовал не только в религии иантийцев и горцев. Намного ярче он проявлялся в дикарских верованиях жителей запада. Бывая на Фараде и непрестанно слыша их призывы и угрозы, Евгения невольно познакомилась с их примитивным, но все же очень красивым отношением к смерти. Дикари вели свое происхождение от животных, с которыми каждый день встречались в лесах. Помимо вождя в каждом их племени большую власть имел колдун, которого называли братом зверя-прародителя. С одним из них, братом медведя, она встретилась в свой первый приезд на Фараду. После смерти души дикарей ступали на тропу предков, по которой уходили в старый край, или страну истинных сновидений, как называли ее шаманы. Они и сами часто бывали в ней, используя для перехода порошок каких-то грибов. Эта страна была почти реальна - Евгения сама пару раз оказывалась в ней, завороженная их чарами.

Отголоски этих древних верований оставались живы в цивилизованных странах и сегодня - недаром на континенте и на Островах благородным людям по сей день дают имена птиц, чтобы после смерти они быстрей нашли дорогу в подводное царство теней.

А вот на камне появилась современность: художник нарисовал самого себя, оставив рядом с фигуркой автограф в виде отпечатка собственной ладони. Он убьет оленя и принесет его к хижине. Рядом с его силуэтом парит спиралевидный круг, обозначающий благосклонного духа, что окажет помощь в охоте. В благодарность за это охотник обещает оставить духу оленью ногу - она изображена под кругом, и, возможно, именно ее остатки лежат сейчас в углях костра.