Дальние берега времени

Потом она рассказала мне, насколько загружены работой в обсерватории Пэтрис и Пи Джей, и о том, как ропщут специальные сотрудники обсерватории, поскольку у них совершенно не остается времени на свои собственные исследования после того, как почти все телескопы мира стали охотиться за кометами, которые могут представлять угрозу.

Краешком глаза я все время наблюдал за Пэт, возлюбленной моей, по которой я так долго скучал, мечтая о скорейшей встрече. И чем больше я смотрел на нее, тем больше отмечал, как сильно они с Пэтрис похожи друг на друга — каждой черточкой лица, каждым взглядом, каждым движением.

— Как думаете, — спросил я, прочистив горло, — она скоро вернется?

Они переглянулись и ответили не сразу.

— Я не знаю, — наконец сказал Дэн У.

А Пэт прикусила нижнюю губу, потом доверительно склонила голову в мою сторону.

— Думаю, ты знаешь, — начала она, — что там, на тюремной планете, Пэтрис, ну, несколько увлеклась тобою… то есть вами, я имею в виду. — Пэт указала пальцем на каждого из нас, Дэнов Даннерманов.

Я удивленно заморгал:

— Неужели?

Розалина засмеялась старческим сухим смешком:

— Естественно, она запала на тебя, Дэн, как и все мы. Впрочем, не особенно заблуждайся на сей счет. Ты просто был единственным стоящим мужиком в пространстве площадью в множество световых лет, во всем пространстве. А чего ты хотел? — Розалина лукаво прищурилась. — Наверное, следует признаться, что даже я имела некоторые сумасбродные мыслишки насчет тебя.

— И ты? — с глупым видом уставился я на нее.

— У Пэтрис это еще не прошло, — продолжила Пэт. — Когда она услыхала, что ты здесь… ну, понимаешь, я как бы немного сплетничаю, но мы ведь что-то вроде семьи, правда? Она очень обрадовалась. А ты ее немного обидел, знаешь ли.

Это вообще сбило меня с толку.

— А чего я такого сделал?

— Ты что-то не так сказал. Не говорил ты ей, что она всего лишь копия меня? Видишь ли, мы все довольно чувствительны на этот счет.

Я вспомнил, что сказал о Патриции Берту — «более или менее» моя женщина… Ну и что здесь такого? Это ведь правда, разве пет?

Они всё продолжали говорить. Дэн У рассказал мне о религиозной фанатичке, которая вкралась в доверие к Хильде и отплатила ей, застрелив ее и еще трех или четырех человек. Я слушал и отвечал. Но по-прежнему размышлял над проблемой Пэтрис, когда в комнату вкатилась Хильда.

— Насытился, Данно? — спросила она. — Стряхни крошки с губ, поскольку семейный обед закончен и следователи ждут не дождутся, чтобы наброситься на тебя.

Часть десятая

САМАЯ ВАЖНАЯ ПЕРСОНА НА ЗЕМЛЕ

Глава 44

Человек десять нетерпеливо ожидали меня в комнате для допросов — несколько мужчин, несколько женщин, некоторые в голубых беретах ООН, остальные в желтовато-коричневой форме Бюро. Времени они не теряли и немедленно приступили к делу.

— Опишите подробнее роботов, которых вы называете рождественскими елками, — скомандовал один из них, и мы пустились во все тяжкие.

После столь резкого старта участники марафона расспросов не то чтобы стремились к финишу, а даже временной остановки ни себе, ни тем более мне не позволили. Поначалу я объяснил им, как действуют роботы, потом мне пришлось рассказать, на что похожи ощущения, когда прикасаешься к иголкам «елок», и что со мной сделали инопланетяне посредством своего чертова шлема, и что они делают с каждым Чудиком. В расспросах даже не было паузы для передышки — я имею в виду моей передышки. Сами следователи могли перевести дыхание, поскольку допрашивали меня по очереди — пока в комнату снова не вкатился большой белый «холодильник» с Хильдой внутри.

— Время данного этапа истекло, — заявила она. — Сейчас ты отправляешься на подлодку, Данно.

— Сбавь обороты, Хильда, — взмолился я. — Мне нужно отлучиться в ванную.

— Само собой, Данно. У тебя будет время сходить пописать, сразу же после следующего этапа. А пока ты ведь сможешь потерпеть, правда?

И она покатила к выходу, даже не дождавшись ответа.

На борту подлодки вопросов тоже была масса, но на сей раз не ко мне. Они адресовались двум Докам — Пиррахис и инвалиду Врарргерфужу, — и от меня требовался лишь перевод. В качестве старшего следователя здесь выступала рыжеволосая средних лет дама, которую я немного знал, — Дейзи Феннел, занимавшая весьма высокий пост в Бюро. Вопросы она начала задавать еще до того, как я спустился в подлодку. У кого-то достало сообразительности оставить люк открытым, так что вонь немного выветрилась. Кто-то также убрал последствия казуса с сержантом-охранником, а в остальном практически ничего не было тронуто. Какая-то женщина манипулировала тремя или четырьмя видеокамерами, методически сканирующими внутренний периметр лодки.

— Смотрите, в каком направлении они снимают, — приказала мне Феннел. — Нужно разобраться в функциях каждого предмета оборудования на этом судне. Насколько эти… э-э… субъекты смогут рассказать нам, как то или иное приспособление работает. Начнем вот с этого. — Она указала на штуковину, напоминающую китайский фонарик, 10–15 сантиметров высотой, закрепленную на стене. «Фонарик» мерцал бледно-зеленым светом и что-то тихо жужжал сам себе. Я переадресовал вопрос Пиррахис, Пиррахис промяукала его Врарргерфужу, который через некоторое время ответил. Когда Пиррахис перевела мне, получилось следующее:

— Врарргерфуж говорит, что это контролирует систему освещения. Не знаю, почему вам надо знать об этом. — Пока я переводил ее слова на английский язык, она продолжила: — Он также рассказал мне о внутреннем устройстве прибора, но я не поняла использованных им терминов.

— Одну минуточку, пожалуйста, — недовольно перебила нас одна из следователей. — Удостоверьтесь, пожалуйста, — попросила она меня, — что в каждом случае вы даете нам точную формулировку. Попросите также Пир… Пиррахис, чтобы она делала то же самое, когда переводит для нас.

Я открыл было рот, чтобы спросить зачем, но Дейзи Феннел не дала мне такой возможности.

— Делайте, как она говорит, Даннерман. Доктор Хаусман и доктор Тьемпе — лингвисты. Заместитель директора дал им разрешение записывать ваши переводы с тем, чтобы они могли начать работу по изучению языков.

— Как в случае с Розеттским камнем; знаете, что это такое? — с интересом произнесла доктор Хаусман. — Вот почему дословные переводы столь важны. Распознав отдельные слова, мы сможем составить словарь, а там уже начнем разбираться с практикой. Мы попытались предпринять это, общаясь с Мяу, но он слишком медлителен…

— В другой раз, доктор Хаусман, — прервала ее Феннел. — Сейчас у нас дела более важные. Даннерман! Я думала, здесь должно быть что-то вроде карты, которая показывала бы, где находятся остальные лодки, но я ее не вижу.

Я огляделся вокруг и обнаружил место, где прежде висела карта, но теперь там осталось только что-то вроде стекловидного овала, ничего не отображающего.

— Вон там. Думаю, она отключилась по какой-то причине.

— Почему она отключилась?

Я задал вопрос Пиррахис и получил ответ от Врарргерфужа.

— Он говорит, это из-за того, что системы зацеплены таким образом…

— Прошу вас! — взмолилась лингвистка. — Только точные слова! Также и слова Дока, когда он говорит с Пиррахис, если не возражаете.

Я-то, собственно, и не возражал. Пиррахис же оказалась менее услужливой.

— Очень уж утомительно, — фыркнула она. — Если эти самки желают говорить на языке хоршей, почему бы вам не имплантировать им такие же языковые модули, как у вас?

Когда я перевел это, окружающие весело захихикали, хотя Пиррахис вовсе не шутила. Феннел тоже не развеселилась.

— Не валяйте дурака, Даннерман, — нахмурилась она. — Прекратите комедию!

И не думал ее начинать, подумал я, но промолчал. А Пиррахис оказалась права: перевод слово в слово более чем утомителен. Наконец общими усилиями мы прояснили вопрос. Врарргерфуж полностью отключил коммуникационные системы подлодки, когда мы захватили ее. С одной стороны, это хорошо, поскольку Страшилы перестали получать информацию о нас и, следовательно, не узнали, что произошло, но, с другой стороны, плохо, потому что мы больше ничего не получали от них. Ни переговоров между подлодками, ни данных для локации других подлодок на экране. Абсолютно ничего.