Волею богов (СИ)

Несауальтеколотль не мог назвать себя знатоком строительного искусства, а потому обработка блоков шла не важно. Стенка получалась неказистой, а потому раствора, приготовленного по рецепту атокатеков, на сглаживание неровностей шло очень много. Зато теперь платформа обретала знакомые контуры. Следующие несколько дней прошли относительном покое. Науалли более не показывался, никаких новых признаков злых чар обнаружить не удалось. Утро жертвователь проводил у святилища, а после полудня вместе с сыном вождя шёл к матушке Тоналлашочиатль на обед. Там друзей ожидала Йоуальшочитль. За едой она то и дело глазела на молодого служителя и улыбалась. А он искоса поглядывал на неё, хотя при этом очень смущался. Строгие правила поведения Тламанакальпана ограничивали возжигателя копала сильнее, чем обычаи тоуйэо дочь касика. Однажды, кода парни отдыхали на циновках во дворе перед предстоящей прогулкой, девушка подкралась к столичному посланнику и вставила ему в волосы цветок.

- Что это значит? - спросил Голодная Сова.

Плутовка отшатнулась, притаилась за деревянной колонной и молчала.

- Девушки Атокатлана могут вплести цветок в волосы понравившегося парня, а тот должен его носить, пока не выпадет. Если избранник его выбросит, то покажет полное неуважение. А потому, брат, выбора у тебя нет, - усмехнулся Чикуатемок.

- Йоуальшочитль, подойди сюда, - ласково позвал жрец.

Но озорная сестричка стремглав убежала прочь.

- Я буду носить твой подарок, пока не отлетит, обещаю - крикнул в след Несауальтеколотль.

После того, как дневная жара начинала спадать, священник и воин отправлялись в лес, если не предполагалось никаких неотложных дел. Там они облюбовали небольшую ровную полянку на островке, свободную от деревьев. Здесь наследник текутли постигал секреты заклинаний. Начали с освоения скачка, самого простого навыка. Тескатлипока давал возможность мгновенно переместиться на небольшое расстояние. Применять тайное искусство можно было нечасто. Зато такое умение могло спасти жизнь в бою. Кроме того, друзья сходились в учебных поединках, метали копья и дротики, купались, репетировали ритуальные танцы. А когда сил на упражнения больше не оставалось, жертвователь объяснял товарищу, как совершать разные обряды, взывать к богам и совершать подношения. Будущий вождь делал явные успехи. Он уже усвоил принцип счёта дней по календарю, а на языке Тламанакальпана говорил всё лучше и лучше. Столичный посланник в свою очередь, периодически просил приятеля повторить то одно, то другое из уже изученного материала.

Однажды Несауальтеколотль и Чикуатемок после тренировочного боя, будучи не в состоянии более стоять, отдыхали на берегу. Как приятно закопать ноги в прогретый солнцем песок. Никто не произносил ни звука. Зачем если они и так хорошо понимают друг друга без слов? Голодная Сова особенно ценил такие мгновения. Всё вокруг будто бы замирало, и можно вот так просто тихо сидеть, наслаждаясь полнейшим единением, возникшим между ними. Там, где берег ласкали набегающие волны, начинались заросли кувшинок с широкими кожистыми листьями. Над ними, ловко маневрируя не лету, проносились неуловимые стрекозы. У корней болотных кипарисов грелись ленивые черепахи. Полуденное пекло уступало место вечерней прохладе. Ещё немного, и начнёт темнеть, наверняка сумерки застанут путников на полпули домой. В небе над деревьями начали собираться облака, далеко с севера ветер гнал тяжёлые серые тучи. Скоро пойдёт дождь.

И вдруг молодой воин спросил:

- Скажи, брат, а тебе нравится Йоуальшочитль. Жрец давно ждал подобного разговора, и всегда боялся неприятной беседы.

- Да, нравится, - честно признался он и добавил, - Она - необыкновенна девушка, очень живая, сообразительная, на редкость смелая и, конечно же, удивительно красивая. А я? Я тоже ей нравлюсь?

- Ты? - усмехнулся сын касика и положил товарищу руку на плечо, - Да она в тебя влюблена. Когда прихожу домой, сестрёнка всегда как бы невзначай спрашивает, как у тебя дела. Я же вижу, как она на тебя смотрит, просто не может глаз отвести, стоит тебе только появиться. И заметь, каждый день ищет поводы повидаться с тобой.

- Что же она во мне такого нашла? - недоумённо спросил жертвователь.

- Просто ей тут скучно, настоящая тоска. Может, она этого не осознаёт. Маленькая ещё. Но Атокатлан для неё слишком мал и неинтересен. Она тут всех знает, всё исходила. Местные парни её не привлекают, все одинаковые, как она говорит. И тут являешься ты, человек из другого мира совершенно иной культуры. Она видит, как ты одеваешься, держишься, с каким достоинством себя ведёшь, как говоришь, какой ты сдержанный, молчаливый, скромный. И всё это её не может не привлекать. Да ещё природа тебя не обделила ни красотой, ни ростом.

- Ну уж, - прервал приятеля священник, - Ты же понимаешь, я не могу на ней жениться, как бы ни хотел. Служителям культа запрещено вступать в любовные отношения с женщинами, - парень разволновался и нервно сжал кулаки, - Знаешь, я уеду, скоро, очень скоро. Подожди, вот достроим пирамиду, и я непременно вас покину. Больше ни ты, ни Ночной Цветок меня не увидите, обещаю. Ты подыщешь сестре хорошего мужа из соседнего селения или, даже из самого Тламанакальпана, как знать. И она меня забудет, непременно забудет.

- Подожди, - перебил Чикуатемок, - Я не то имел в виду. Как тебе такое только могло в голову прийти? Я совсем не хочу от тебя избавляться. Ты ведь называл меня другом и братом, и наша дружба должна продолжаться, несмотря ни на что. Извини, если поставил тебя в неудобное положение. Но я не знаю, как поступить. Просто хотел поделиться, не более того.

- Ты хоть объяснил ей, что духовный сан не позволяет мне любить её?

- Да, говорил. Но она сказала, будто совершенно не рассчитывает ни на какую любовь, и относится к тебе не лучше, чем к остальным моим друзьям. Лукавит, конечно. Но большего из неё не вытянуть, - вздохнул воин.

- Правда есть одна призрачная возможность, - заметил возжигатель копала, - Если Истаккальцин сделает меня верховным жрецом Владыки Зари, тогда я смогу взять жену. Но сам понимаешь, на такие должность берут только людей достойных. А я - безродный мальчишка. Но верховный жертвователь несколько раз намекал. Теперь я и сам не знаю, просто так или всерьёз.

- Ладно, не думай. Да и маленькая она ещё, один Титлакауин знает, куда выведет её судьба. Всё в руках Ипальнемоуани, ты сам учил, помнишь?

- Как не помнить-то? - ответил служитель и мрачно усмехнулся.

Приятели снова замолчали. Вдруг сзади раздался крик:

- Наконец-то я Вас нашла!

Парни вздрогнули от неожиданности и повернулись. Перед ними стояла Йоуальшочитль в мокром платье, она задыхалась от бега.

- Что случилось? - спросил Чикаутемок, и тут же вскочил.

Захлёбываясь от волнения, Ночной Цветок начала рассказывать:

- Сегодня я беседовала с Точтонтли. Так вот её муж Куакуаумасатль говорил, будто наш науалли Тлилтеоакоматль хочет разрушить пирамиду, он не желает допустить никакой новой веры, никаких новых богов. Он подговаривает людей. В деревне набралось уже много его сторонников, и, кажется, ещё больше прибудет и из окрестных селений. Они должны выступить в ближайшие дни. А ещё, - тут на глазах у девушки выступили слёзы, - они хотят убить посланника Тламанакальпана, тебя Несауальтеколоцин.

С этими словами дочь вождя бросилась к молодому священнику, прижалась к нему и обняла за шею. Она плакала и дрожала, словно птенец под крылом у матери. Голодная Сова стоял, не в силах оттолкнуть бедняжку. "Это она начала, это не я. Ну ведь здесь нет ничего плохого. Я всего лишь утешаю", - проносилось в голове. Тем временем его руки сами собой сомкнулись на упругом девичьем стане, а голова прижалась к нежной щеке. Жертвователь ощутил под пальцами влажные складки кечкемитля, плотную оторочку и бахромки, широкий пояс, а под ними - дрожащее худенькое тёплое тельце, которое так хотелось защитить, не дать в обиду, хотя на самом деле именно Йоуальшочитль сейчас пыталась оградить жреца от беды.