Точка бифуркации

- Но у меня ведь нет претензий, - Сомов изобразил на лице полное смирение. - Я всего-навсего скромный пассажир.

- А вот об этом как раз мы и хотели побеседовать, - вдруг подал голос Калуца, доселе молчавший с отсутствующим видом.

- Да, - сказал Асеев, - у нас тут, знаете ли.., есть предложения. Возможно они вам покажутся заманчивыми и как-то скрасят...

- Да, - подтвердил Калуца, - возможно, и как-то.

- Черт побери, я до сих пор теряюсь в догадках, почему выбрали именно меня, и продвинули в экипаж столь ударными темпами.

- А на этой стадии и не было других кандидатов, - сказал Калуца. - Вы возникли столь внезапно и вели себя столь очаровательно, что нам ничего не оставалось, как взять вас под свое крыло. Мы ведь тоже люди, и милосердое нам не чуждо. Я, например, психопатолог - что же я увидел? Взбалмошный юноша, полный кипучей энергии, томится в дремучих коридорах марсианской базы, пинаемый бюрократами и столоначальниками...

- Как это, взбалмошный! - возмутился Сомов, принимая тон собеседника.

- Ничуть!

- Взбалмошный и вздорный - не спорьте.

- Да нет же, уверяю вас.

- Тогда позвольте! Мы вам предложили серьезное дело, а вы артачитесь.

- Кто?.. Я?.. Да я и слова не сказал против. Наоборот, я поддерживаю и приветствую.

- В чем же дело?

- Но-но.., - пробурчал Асеев, - вы уже одобрили, а я еще не в курсе... Мне такие темпы не по силам.

- А в чем, собственно, дело?

- Да все в порядке, возвращаемся в исходную точку, то есть к предложениям. А они интересны. Вы любите интересные предложения?

- Опять за рыбу деньги, - сказал Асеев недовольно. - Что ты все, время воду закручиваешь? Тронул - ходи!

- Меня подготавливали, - пояснил Сомов. - Я готов.

- Итак, вы, наверное, уже догадались, что наш рейс не рядовой. Если говорить открытым текстом, он - сплошное надувательство.

- То есть? - изумился Сомов. - Мы летим не к Сатурну?

- Нет, конечно.

- Как же так.., а я? То есть, а я как же?!

- Что ты мелешь! Все, разбегаемся.., - Асеев встал. - Я дезавуирую заявление кулинара Калуци.

- Кулинара Капуци? - теперь Сомов действительно растерялся. Интересные дела... Я - планетолог, а он кулинар-психопатолог. Отличная компания! Сели и полетели... Мне, пожалуй, нужно обратиться к психиатру. Ба, да он имеется!

- Ну, тихо, тихо. Я просто неверно выразился. Физически, то есть механически, мы конечно же летим к Сатурну и прилетим непременно... Сядь, капитан... Да сядь же ты, в самом деле! Кто начальник экспедиции? Я же не покушаюсь на курс, а личности в моей компетенции.

- Тебе дай волю, мы уже завтра полетим на Альфу Центавра, - буркнул Асеев, усаживаясь на место.

- Так вы еще и начальник экспедиции?

- Об этом и речь! - Калуца скорбно поджал губы. Конечно, Асеев летит к Сатурну и везет груз. Но я-то не лечу. Что мне делать у Сатурна - я там никогда не был! Мне нужно выполнять программу, а где материал? Три пилота, два инженера и я. А тут - такой роскошный субъект - доброволец сам плывет в руки. Мог ли я пройти мимо? Нет, не мог, и не прошел!

- Ага, - сказал Сомов, - теперь кое-что прояснилось. Мы летим и делаем науку. Вот только какую - я недопонял?

- Психологию, психофизиологию и психопатологию. А кроме того...

- И этих выше головы, - перебил Асеев.

- А меня заманивают кроликом... Черт, заманчиво!

- Светлая голова! - воскликнул Калуца. - Все понял с первого раза.

- А остальные-то в курсе?

- В курсе, - прошептал Калуца, - Видишь, посматривают, как идет обработка.

- А мы уже на "ты"?

- В экипаже принято на "ты", - сказал Асеев. - Вы можете сами выбрать свой статус. Я, со своей стороны, не буду чинить препятствий, поскольку вы не имеете конкретных обязанностей. Пока.

- В общем, я уже полностью заинтригован. Смущает, правда, одно обстоятельство. Просто по-человечески непонятно, для чего вся эта секретность? Мы ведь не будем заниматься противозаконной деятельностью?

- Видишь ли, - Калуца вздохнул, - все это, разумеется, не от хорошей жизни. Мы, конечно же, не злодеи, но и не ангелы. Просто мы - очень любопытные люди. Нам хочется понять, кто мы такие? И более того, мы хотим лучше разобраться в том, что такое человек вообще. Ведь человек - это феномен. Почему, например, все прочие виды не смогли стать разумными, а вид homo sapiens , и только он один, смог? Загадка!

- Вы не первые и вы не последние, - заметил Сомов философски. - Многие пытались, но тщетно.

- Не вполне с вами согласен. Расхождение вот в каком пункте. Многие, действительно, пытались, и многие - тщетно. Но некоторые добивались ощутимых результатов. И ме-едленно толкали науку в нужном направлении. Вот и мы хотим толкать. Но там, на Земле, нас вяжут по рукам и ногам. И правильно делают. Потому что за свою многовековую историю человечество кое-чему научилось. Прежде всего, оно научилось законодательно регулировать свое бытие. И такое регулирование почти во всех случаях разумно, ибо предохраняет человечество от глупости, подлости и бесчеловечности. Почти во всех случаях. Но не во всех! В некоторых случаях все получается наоборот. Так вот, мы настолько самонадеянны, что взяли на себя смелость утверждать: наш случаи именно таков. Но мы не настолько самонадеянны, чтобы, уравняв себя с богами, утверждать безошибочность своих решений. Вот поэтому мы сели в этот корабль и, удалившись от человечества, начинаем удовлетворять свое любопытство. Есть, однако, еще одна причина, почему мы собрались так далеко. Но о ней я расскажу вам в другой раз. Это безумная, совершенно фантастическая гипотеза, но почему мы должны ее отвергать? Ведь, как известно, только достаточно безумные идеи имеют шанс оказаться верными?.. Наша же гипотеза безумна настолько, что...

- Чуть меньше помпы, - посоветовал Асеев. - Молодой человек может решить, что ты - раб идеи, то есть помешанный. И не захочет с нами якшаться.

- Ничего подобного, - заявил Сомов. - Все ваши рассуждения удивительно гармонируют с моим мировоззрением.

- Благодарю, - произнес Калуца напыщенно. - У нашего бравого капитана есть недостаток - он прагматик. Полет мысли ему претит. Но он мои друг, и я буду к нему снисходителен, ибо только благодаря его усилиям мы имеем возможность заняться делом. Теперь по сути. Ничего особенно противозаконного в наших действиях не будет. Мы попытаемся провести эксперимент по созданию искусственного информационного канала между двумя представителями вида homo sapiens , то есть между людьми или, если угодно, человеками. Идея проста. Вот мы с вами беседуем и пытаемся словами передать друг другу свои мысли. Но слова - как это так мало! Слова уносит ветер... Я не могу выразить словами то, что думаю, а вы не можете из моих слов выделить даже тот смысл, который я умудрился в них поместить. Почему? Да потому, что слова составляются из букв, а букв очень мало. Имеет место кодировка мыслей, и, в результате, как при любой кодировке, часть семантической информации теряется. А если попробовать обмениваться прямо мыслями и образами?

- Да, - поддержал Сомов. - А что, если попробовать? Но как?

- На это есть методика, - важно сказал Калуда. - Мысли ваши - методика наша. Как?

- Да бога ради!.. Но я не понимаю, что здесь противоправного? Какая разница, чем обмениваться - словами или мыслями?

- Вы знакомы с Всемирной Декларацией Прав Личности?

- Разумеется, я читал... А что там написано?

- Второй параграф. Помните?

- Нет, - честно признался Сомов. - Там много чего написано...

- Смысл его: запрещается прямое или косвенное воздействие на структуру личности человека. Любого. Где бы то ни было. С какими угодно благими целями. Даже с его добровольного согласия. Запрещается безусловно.

- Но что такое структура личности?!

Калуца наклонился к уху Сомова и прошептал:

- Этого не знает никто!

- Как никто? - удивился Сомов. - И те, которые сочиняли параграф, не знали?