Вирус

— Вы решили меня убить? — осведомился Джим. — Что ж, лучшего места не найти. И уединенное место, и космос рядом.

— Не стоит иронизировать, капитан, — произнес мистер Дуст. — Мы ведь предложили вам по-настоящему стать одним из членов нашей команды. Но вы пренебрегли нашим доверием.

— Вы не согласились сотрудничать и знаете наш маленький секрет. Мы просто не можем дать вам уйти, — заговорил Блюмингейм.

В руках у доктора появился диковинный циклоидный предмет с пирамидальным выступом посредине. И он направил его на Ханнера.

— Знаете, что у меня в руках? — спросил доктор.

— Нет. Ничего подобного в жизни не видел. Но, очевидно, эта штука не из приятных, не так ли? — предположил Джим.

— Вы совершенно правы. Приятного в ней действительно мало. Это новый вид оружия, мутагенатор, разработанный при моем непосредственном участии пару лет назад, еще в то время, когда я работал на военных. Одно касание — и ваше тело превратится в фарш из бактерий и вирусов. Но вы, наверное, хотели бы пронаблюдать его в действии?

— Нет, совсем не хотел бы, — ответил Джим. — Ведь вы намерены испытать его на мне, не так ли?

— Вовсе нет.

После этих слов доктор неожиданно повернулся к мистеру Дусту и выбросил руки вперед. Пирамидка стремительно вонзилась в инженера, разворотив ему грудную клетку.

— А теперь немного льда и в открытый космос, — произнес Матиз. — Смотреть на разлагающееся человеческое тело — удовольствие небольшое. Этот Дуст даже после смерти сослужит нам хорошую службу. Прощай, мистер Дуст и пусть твои останки покоятся с миром.

Занеф включил переносную криогенную установку, обдавшую труп конструктора волной холода.

Спустя полчаса бесформенная глыба льда вывалилась в космос с борта "Пандоры". Труп Дуста вез в себе зловещий концентрат убийственных бактерий — и горе тому кораблю, который рискнет принять его на борт.

— И что это значит? — спросил, придя в себя, Ханнер.

— Этот человек уже сделал свое дело и ушел, как и подобает истинному джентльмену. Какой смысл от инженера, если он уже не нужен? Вот и пусть покоиться в космосе. А вы, капитан, пока ещё нам необходимы.

— Но он же автор всего проекта, а вы сами, что смыслите в технике? Ведь конструкция "Пандоры" весьма необычная, и даже я, со всем моим опытом космических полетов, не могу управлять им достаточно эффективно без помощи классного инженера.

— Не стоит всё усложнять, капитан, — проговорил Блюмингейм. — Человек с вашими талантами способен на многое. А от господина Дуста необходимо было избавиться, как от лишних глаз и ушей Темного банкира…

Прошло около часа, и Блюмингейм подготовил инструментарий для введения имплантата. Джиму не очень пришлась по душе эта процедура, но иного выбора ему просто не предоставили.

— А вы справитесь с операцией один, без помощника? — спросил Ханнер.

Доктор подключил капитана к наркозному аппарату:

— Не волнуйтесь, капитан, я уже проводил подобные операции и Занефу, и Матизу, и Дусту.

Слова Блюмингейма не успокоили Джима, но усыпляющий газ уже начал свое действие, и сознание капитана провалилось в пустоту.

"Я играю в опасную игру, — подумал Блюмингейм, — ведь действие матрицы памяти, которую я поставлю этому человеку, предсказать невозможно. А если он выйдет из-под контроля? Ведь это существо уже не будет Джимом Ханнером — матрица полностью подавит старое сознание, заменив его новым. А будет ли новый Ханнер покладистым и послушным? Но, так или иначе, от мистера Дуста нужно было избавиться, опека Темного банкира стало для "Пандоры" слишком обременительной".

Через сорок минут операция была закончена, и Блюмингейму оставалось лишь ждать результатов эксперимента.

Ханнер пришел в себя и с удивлением посмотрел на доктора:

— Блюмингейм? Вот кого не ожидал здесь увидеть, так это вас!

— Вы знаете меня?

— Более чем. И я рад, что операцию провели именно вы. Каково мое новое имя? Как звали человека, в теле которого я сейчас нахожусь?

— Джим Ханнер, капитан "Пандоры" — звездолета, на борту которого мы пребываем в данный момент, — ответил слегка опешивший Блюмингейм. Он не ожидал, что это существо знало его лично.

На экране обзорного монитора мелькнул силуэт звездолета.

— Вот он! — Матиз указал капитану Ханнеру на судно. — Это космический танкер, в его трюмах, наверняка, полно энергона, а у нас как раз не хватает горючего.

— И что вы предлагаете? — спросил капитан Ханнер.

— Заставить его поделиться. Пугните его боеголовкой.

— Это уже прямое нарушение доброго десятка галактических законов. Это пиратство, — спокойно констатировал факты капитан.

— Не болтайте, а делайте, что говорят, — как всегда грубо отрезал Матиз.

Капитан резким движением руки послал второго пилота в нокаут и повернувшись к опешившим Занефу и Блюмингейму произнес:

— Когда этот человек очнется, передайте ему: если он еще раз позволит себе подобное обращение, то я оторву ему голову. И это касается всех членов экипажа "Пандоры".

Занеф и Блюмингейм многозначительно переглянулись и поспешили на помощь второму пилоту.

— А горючее нам действительно не помешает, — продолжил капитан. — И мы возьмем его.

Ханнер вернулся к управлению судном:

— Слушать в отсеках! Всем доложить о готовности!

Тотчас последовали короткие доклады команды, и выяснилось, что звездолет готов к атаке. В подобных ситуациях, а пираты часто прибегали к такому способу заправки, ибо садиться на многих планетах было небезопасно, уничтожать транспорт было бессмысленно. Поэтому демонстрация боевой мощи "Пандоры" имела целью убедить капитана танкера в необходимости полной покорности.

— Торпедный отсек! — капитан вызвал палубу с торпедными аппаратами.

— Да, сэр! — на экране появилось лицо худощавого молодого офицера.

— Вы знаете, что нужно делать?

— Пугнуть их торпедой? Я легко могу сбить их дальнюю защиту и даже повредить контур. Если конечно нужно!

— Только защиту. Не стоит наносить танкеру серьезные увечья.

— Есть, сэр!

Палубный офицер торпедного отсека с легкостью выполнил требуемое, и внешние силовые щиты танкера рассыпались сотнями искр, отставив судно почти беззащитным. Следом за демонстрацией силы последовала стандартная процедура захвата.

По каналам связи на борт танкера прошло сообщение с предложением подчиниться приказам "Пандоры" и уверения в случае покорности сохранить жизни членам экипажа.

Танкеры никогда не шли на сопротивление в таких ситуациях. Подобные звездолеты были неповоротливы и ценностями не обладали, а топливом можно и поделиться. Все равно много не заберут — на стандартном звездолете в отличие от звездолета-танкера были только ограниченные резервные хранилища.

— Командир! — на связь вышел отсек связи. — Они дали отводные рукава для приема абордажной команды.

— Отлично! Отряд на их борт и проследить за заправкой нашего звездолета — всех резервуаров! Вы слышите всех!

— Я передам приказ палубному офицеру! Но с вами хочет говорить капитан танкера! Вы выполните его просьбу или послать его подальше?

— Давайте связь. Послушаю, что ему нужно.

На экране большой связи появилась фигура плотного человека в старом комбинезоне:

— Я капитан танкера "Румата" Эквил.

— И что вам нужно? — спросил Ханнер, не представляясь и не здороваясь. — Я разве не достаточно ясно изъяснил наши требования?

— Нет, я все понял, но вы, очевидно, не расслышали меня! Я капитан танкера "Румата"!

— И что же такого особенного в вашем танкере?

— Я вожу горючее по заказу ГИЗы!

— Ах, вот как. И я должен испугаться? Не так ли? — произнес Ханнер. — Да я плевал на ГИЗу и всех пиратов вместе взятых! Предоставьте мне горючее — и останетесь живы! Или у вас есть другая альтернатива?

— Как вам будет угодно, но ГИЗа узнает о вашем поступке, капитан.