Орион (Орион - 1)

То, что произошло со мной до этого дня, совершенно сгладилось в моей памяти. Я пытался сконцентрироваться на этой теме до тех пор, пока мускулы моего лица не заболели от напряжения, но все было тщетно.

Относительно всего того, что произошло ранее этой даты, в моей памяти был полный провал. Я не мог вспомнить своих родителей. У меня не сохранилось абсолютно никаких воспоминаний о моем детстве. Выяснилось даже то, что у меня нет ни друзей, ни даже просто знакомых за пределами узкого круга сотрудников моего отдела.

Я сидел весь в холодном поту.

"Кто же я такой? Почему это произошло именно со мной?"

Я проторчал в своем маленьком, оборудованном всеми атрибутами современной техники кабинете до позднего вечера, пока сумерки за окном не сменились чернильной темнотой ночи. Я сидел в полном одиночестве за полированным столом из бразильского красного дерева и тупо смотрел на экран персонального компьютера, на котором мелькали сведения о моей собственной биографии.

Имена. Даты. Названия школ и колледжей, где я учился. Ни одно из них ничего не говорило мне и не вызывало ни малейшего отклика в моей памяти.

Я поднял глаза на полированное хромированное зеркало, висевшее напротив моего стола. Джон Г.О'Райан собственной персоной смотрел на меня с противоположной стены. Незнакомец, с густыми темными волосами и ничем не примечательным лицом, единственной отличительной особенностью которого было разве что слабое сходство с чертами лиц представителей народов, населяющих Средиземноморье. Еще сравнительно молодой человек, чуть ниже шести футов ростом, с хорошо развитой фигурой, одетый в характерную униформу преуспевающего администратора: темно-синюю тройку, светлую рубашку и аккуратно завязанный темно-бордовый галстук.

Если верить сведениям, приведенным в досье, в школе я был хорошим атлетом. Да и сейчас я находился в неплохой форме, хотя явно не тянул выше среднего стандарта. Мне ничего не стоило раствориться в толпе, не привлекая к себе повышенного внимания окружающих.

"Так кто же все-таки я такой?"

Я никак не мог отделаться от неприятного ощущения, что был просто помещен в этот город, в эту жизнь три года назад неизвестной мне волей или силой, позаботившейся предварительно о том, чтобы стереть из моей памяти все воспоминания о прежней жизни.

Для меня было совершенно очевидно, что я должен наконец установить, кому или чему я обязан своим пребыванием в этом мире. Арета обладала ключом к моему прошлому, она знала о нем и хотела сообщить мне эти сведения. Мое сердце забилось быстрее, мое дыхание участилось, стало почти тяжелым. Мое возбуждение росло, и несколько минут я упивался этим ощущением. Затем усилием воли я понизил содержание адреналина в моей крови, замедлил ритм биения сердца и частоту дыхания.

Не знаю почему, но я был уверен, что брошенная граната предназначалась именно мне. Не Арете или кому-нибудь другому. Только мне.

Кто-то пытался убить меня!

Инстинктивно я чувствовал, что, пытаясь выяснить свое истинное происхождение, я подвергаю себя смертельной опасности.

Скорее всего меня ждет смерть.

Но для меня уже не существовало пути назад. Я чувствовал, что обязан выяснить все до конца. Я также понимал, что кем бы я ни был, каким бы ни было мое прошлое, оно включало в себя не только Арету, но и двух незнакомцев - златокудрого ангела и черного демона. Один из них или, может быть, оба и пытались убить меня.

3

На следующее утро после взрыва в ресторане я вошел в мой офис ровно в девять, немного позднее, чем обычно. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы увильнуть от ответов на многочисленные вопросы моей секретарши и нескольких сотрудников, либо видевших вечерний выпуск новостей ТВ, либо успевших ознакомиться с утренними газетами с моими фотографиями на первых полосах, на которых я был запечатлен среди окровавленных тел убитых и тяжело раненных людей.

Усевшись за рабочий стол, я первым делом дал команду моему компьютеру соединить меня с госпиталем Святого Милосердия. Компьютер больницы голосом профессиональной актрисы сообщил мне, что часы для посещений - с двух до четырех днем и с шести до восьми по вечерам. Состояние мисс Промачос хорошее, но она не может подойти к телефону, так как в данный момент проходит медицинский осмотр у своего лечащего врача.

Я оставил сообщение, что буду в госпитале около двух, затем занялся текущими делами, которые успешно закончил к назначенному сроку. По неизвестной причине настроение у меня было превосходное. Я чувствовал себя так, словно черная повязка упала с моих глаз и перед моим взором внезапно открылся пейзаж удивительной красоты.

Разумеется, я отдавал себе отчет в том, что моя память по-прежнему представляет собой чистый лист бумаги и я столь же, как и раньше, далек от разрешения интересующей меня проблемы. Я понимал также, что моя жизнь, вероятнее всего, подвергается серьезной опасности. Но сегодня даже ощущение угрозы, нависшей над моей головой, представлялось мне восхитительно возбуждающим. Еще двадцать четыре часа назад я находился в состоянии эмоционального коллапса, являясь, по сути дела, живым автоматом. Я даже не догадывался о том, что большая часть моей памяти была кем-то безжалостно стерта. Я ел, пил, дышал, но ничего не чувствовал. Сейчас я ощущал себя человеком, внезапно вынырнувшим на залитую солнцем поверхность океана после долгого пребывания в его мрачных глубинах.

По мере приближения назначенного часа мое возбуждение усиливалось. Теперь я чувствовал себя почти подростком, спешащим на первое в жизни свидание. Я предпочел отказаться от ленча, поскольку был слишком разгорячен, чтобы хотеть есть.

Я оставил офис незадолго до двух и, с трудом поймав такси на оживленной улице, нетерпеливо ерзал на сиденье, пока машина медленно пробивалась сквозь плотный поток машин в направлении госпиталя Святого Милосердия.

- Мисс Промачос, - сообщила мне медсестра, сидевшая за столом у входа в палату Ареты, - покинула больницу примерно полчаса тому назад.

От удивления я едва удержался на ногах, словно человек, неожиданно получивший удар между глаз.