Безрассудство

Однако Тир уже знал и был в этом уверен, что Рассудок ему уже не заявит ничего... Потому что Тир сам убил его, предательски напав на своего... на своего друга. Теперь после стольких событий Тир не мог воспринимать Рассудок иначе, как друга. Преданного друга. Преданного... Какое двусмысленное слово. Не от слова ли - предать?

Полумрак над головой внезапно рассеялся, и в поле зрения Тира попал факел, с которого срывались жгучие и словно острые капли. Вместе с факелом Тир увидел бородатую морду, иначе и не скажешь, которая на удивление ласково улыбнулась и также на удивление грубо подняла Тира "за грудки".

- Чего тебе? - вопрос вырвался как-то внезапно.

- Мне? - бородатый громила сильно удивился - Мне от тебя вообще ничего не нужно. Тебя хочет видеть атаман. Давай, шевелись, почетный гость.

Почетным гостем Тира называли тут с самого начала. То есть сразу после того, как взяли в плен. Спасаясь от Воинов Единого, Тир забрел в лесную чащу, где и был настигнут бодрыми вояками. Выставив перед собой бесполезную железку, у которой был еще ко всему прочему и весьма странный балланс, Тир выкрикнул в ухмыляющиеся, сытые лица Заклинание Семи. И буквально в следующий же момент был атакован первым воином. Заклинание не действовало. Впрочем к этому Тир уже успел привыкнуть. И все, что ему оставалось это надеяться на отточенную железку, которая уже однажды не помогла маленькому церковному служке. Когда земля больно врезалась между лопаток, Тир понял, что сражаться больше не надо. Потому что он бит и проиграл по всем статьям. Хотелось верить только в одно, что смерть его будет не такой мучительной, какую он заслуживает. Мерзко ухмыляющееся лицо воеводы заполнило все пространство вокруг, и неподъемная тяжесть навалилась на грудь. Жадные пальцы голодного до развлечений воина начали нащупывать застежку на поясе брюк Тира. Тир понял, что к смерти добавится позор и громко закричал, инстинктивно напрягая все свои силы в последнем рывке. На эту жалкую попытку воевода только рассмеялся и, тяжело дыша, продолжал расстегивать ремень Тира. Тир барахтался и ругался под тяжелым, мускулистым и пахнущим потом телом, время для него растянулось и реальность перестала существовать, поэтому Тир даже не заметил, что тело, навалившееся на него, перестало подавать признаки жизни, так и не справившись с крепкой пряжкой ремня. Усталый и замученный Тир просто перестал соображать. Ему было непонятно, что за алая и горячая жидкость льется ему на грудь и почему воевода вдруг стал гораздо тяжелее прежнего...

Лишь когда он внезапно отвалился в сторону, Тир понял, что воевода мертв. Мертв, как может быть мертв человек с торчащей из спины рукоятью охотничьего ножа. Позже, когда над Тиром наклонились какие-то люди и заслонили свет, он понял, что смерть от рук Воинов на некоторый срок откладывается. Люди, обступившие Тира, на воинов не тянули. Они тянули на разбойников. Затем Тира поставили на ноги, связали локти за спиной и куда-то повели. Шли долго. Так долго, что Тир просто потерял не то что направление, а даже чувство времени. Временами ему казалось, что он просто потерял сознание и марширует только по инерции.

Сознание вернулось под елью. Сознание вернулось вместе с болью в затекшей спине, разодранном боку и вывихнутой руке. Лучше бы оно не возвращалось.

Атаман был здоровенным парнем с удивительно безволосым лицом. Атаман начинал лысеть. Определить его возраст Тир не сумел, да и дела ему до возраста атамана не было.

- Здравствуй, здравствуй... - сказал атаман, едва взглянув на Тира, Значит ты и будешь у нас "почетный гость"? Это хорошо. Садись, садись... Чего стоишь столбом?

- А вы когда-нибудь пробовали сидеть со связанными руками? Попробуйте... Не могу сказать, что особенно удобно..

- Гэй! Жаба! Где ты там? - атаман гаркнул так, что у Тира едва не полопались барабанные перепонки. - Ну-ка, развяжи гостя! Вошедший на крик атамана Жаба быстро и беспрекословно развязал Тира и тут же исчез. Было видно, что вязать узлы Жаба умел так же хорошо, как и их развязывать.

Способность двигать руками возвращалась не сразу.

Атаман с интересом наблюдал за Тиром и даже слегка усмехнулся, когда тот, неловко споткнувшись, сел на грубо сколоченное сиденье.

- Ну что, теперь лучше сидится?

- Теперь лучше.- спокойно ответил Тир, которого все перенесенные испытания сделали уже ко всему равнодушным.

- Ну вот и чудненько. Зови меня просто Атаман. Тут меня все так кличут. А тебя я буду звать Гость. Потому что так оно и есть. - Атаман прошелся по комнате.

- Почему?

- Почему?! Потому что мы тебя взяли к себе погостить... Ха-ха-ха.... - юмора Тир не уловил, но тоже вяло улыбнулся. - Будет тебе сегодня до полуночи почет и уважение. Яства будут. Девки будут. Да... Мне интересно, за что тебя солдатня гоняла? То, что ты не воин из провинившихся, я сразу понял. Если не из провинившихся, значит преступник. Государственный. Как и все мы тут. Одно сплошное ворье, убийцы, растлители, конокрады... Ты вот чем промышлял?

Тиру терять было нечего и он признался:

- Я - маг.

Это заявление произвело на Атамана видимый эффект. Он выпрямился и с явным интересом посмотрел на Тира.

- Маг? Да ты братец видать из безумных... Ты стало быть всех нас тут переплюнул... Пунктов десять первых нарушил видать? А?

- Именно. - Тир решил не ронять свое преступное реноме.

- Здоров... Хорошо. Такого Гостя у нас еще не было. Как это... - Атаман погрузился в свои мысли. - Ну хорошо. Будет так, как я сказал. До полуночи будешь Гостем.

- А после полуночи?

Этот невинный вопрос вызвал у Атамана приступ гомерического смеха.

- После... После... Да, ты точно из безумных. Ты только бежать не пытайся.

С этими словами Атаман выпроводил Тира за дверь своего домика.

За дверями Тир встретил Жабу. Жаба стоял с веревками и задумчиво смотрел на огромный, врытый в землю кол. Даже не кол, а огромное бревно с вырезанным на нем изображением. Изображение казалось Тиру смутно знакомым.

- Что это? - спросил он Жабу.

- Это? - Жаба удивленно смерил Тира взглядом - Это Столб Летней Жертвы. Твой. После полуночи. Лес в глазах Тира наполнился какими-то цветными пятнами, он почувствовал в ногах слабость.

- Вон, смотри, каких коней мы тебе припасли. Я лично воровал, - и Жаба указал обалдевшему Тиру на двух красивых коней, черного и белого. Белый к правой ноге, а черный к левой. Как по писанию положено. Я воровал, я и в обход столба погоню. Большая честь! Эй, ты чего?

Тир, однако, его уже не слышал. Тир бежал что было духу прочь от этой жуткой опушки со страшным столбом, о который его жаждали разорвать конями "спасители". Видимо сработал рефлекс - бежать от опасности куда глаза глядят. Тира быстро догнали и так же быстро связали по рукам и ногам.

В поле зрения Тира попал Атаман.

- Я же просил не бегать... - произнес он гадливо. - Ладно, приступайте ребята.

И ребята приступили. Когда Тир очнулся, он обнаружил себя лежащим на деревянном настиле, который стал скользким от его крови. Раскрылся разодранный в казематах инквизиции бок, нос был сломан, губы представляли из себя две котлетины и кожа в некоторых местах была содрана. На левом плече она вообще висела клочьями. Почти полностью была содрана и татуировка, которой Тира наградили перед казнью в городе.

Тира тошнило, кружилась голова, но боли Тир почти не ощущал. Еще кроме тошноты и головокружения Тир почувствовал какое-то полустертое ощущение. Что-то из прошлой жизни, той, что осталась далеко позади. Тир чувствовал - Силу.

- Какой же ты болван. - прошептал он. - Татуировка, как печать... Это же выдумано еще Титанами. Дурак... И Тир начал ворочаться изо всех сил, чтобы сорвать с себя остатки татуированной кожи, которая, как печать на горлышке сосуда закрывала ему доступ к живительным водам магии.

- Что ворочаешься? Пришел в себя видать... Хиловат ты, маг. - голос Атамана раздался над ухом. - Хиловат. Мои ребята тебя и помяли то немножко. Я ж предупреждал. Ну да ладно. Начнем.