Убить полюбовно

- В самом деле, - насторожился он. - К чему это?

- Видишь ли... - Она долго разглядывала носок черной туфельки, медленно отбивавшей ритм, - я полагаю, хотя до конца не уверена, что у тебя скоро откажут желудочно-кишечный тракт и центральная нервная система.

Он еще немного посидел с сонным видом, безмятежно поглядывая на огонь в камине и прислушиваясь к тиканью часов.

- Отравила? - дремотно произнес он, и тут неведомая сила подбросила его с кресла. - Что ты сказала? - Упавшая на пол рюмка разлетелась вдребезги.

Мисси подалась вперед, словно прорицательница.

- У меня хватило ума подсыпать яду в свою же порцию - я знала: ты захочешь поменяться рюмками, чтобы себя обезопасить. Вот и поменялись! - Она захихикала дребезжащим смешком.

Откинувшись на спинку кресла, он схватился обеими руками за лицо, словно боясь, как бы глаза не вылезли из орбит. Потом вдруг что-то вспомнил и разразился неудержимым взрывом хохота.

- В чем дело? - вскричала Мисси. - Что смешного?

- Да то, - задохнулся он, кривя рот в жуткой ухмылке и не сдерживая слез, - что я тоже подсыпал яду в свою собственную рюмку! Искал удобного случая, чтобы с тобой поменяться!

- Боже! - Улыбка исчезла с ее лица. - Что за нелепость? Почему мне это не пришло в голову?

- Да потому, что мы с тобой слишком умные! - Он снова откинулся назад, сдавленно хохотнув.

- Какой позор, какое непотребство, надо же так оплошать, о, как я себя ненавижу!

- Будет, будет, - проскрипел он. - Лучше вспомни, как ты ненавидишь меня.

- Всем истерзанным сердцем и душой. А ты?

- Прощенья тебе не дам и на смертном одре, женушка моя, божий одуванчик, старая вешалка. Не поминай лихом, - добавил он совсем слабо, откуда-то издалека.

- Если надеешься и от меня услышать "не поминай лихом", то ты просто рехнулся. - Ее голова бессильно свесилась набок, глаза уже не открывались, она едва ворочала языком. - А впрочем, чего уж там? Не поминай ли...

У нее вырвался последний вздох. Поленья в камине сгорели дотла, и одно лишь тиканье часов тревожило ночную тишину.

На следующий день их обнаружили в библиотеке. Оба покоились в креслах с самым благодушным видом.

- Двойное самоубийство, - решили все. - Их любовь была так сильна, что они просто не смогли уйти в вечность поодиночке.

- Смею надеяться, - произнес мистер Гаури, опираясь на костыли, - моя дражайшая половина, когда настанет срок, тоже разделит со мной эту чашу.