Все звуки страха (сборник)

Это странное желание внезапно прошло. Я подставил цыпочке ногу, толкнул, и она упала, глухо ударившись об пол. Я направил на нее 45-й кольт, и рот ее приоткрылся в испуге.

— Теперь я хочу пойти вон туда и взять один из борцовских матов, чтобы нам было поудобнее, понимаешь? Только попробуй шевельнуться, и я отстрелю тебе ногу. Но в любом случае ты будешь изнасилована. Разница только в том, что останешься без ноги.

Я подождал, пока до курочки дойдут мои слова. Наконец, она медленно кивнула, и я, продолжая держать ее на мушке, подошел к пыльной груде матов и вытянул оттуда один. Подтащив мат к ней, я перевернул его чистой стороной вверх и при помощи дула 45-го помог красотке перебраться на него. Она села, согнув ноги в коленях и обхватив их руками, и уставилась на меня, как кролик на удава.

Я расстегнул «молнию» джинсов и начал их стаскивать, когда заметил, что она как-то странно разглядывает меня. Я бросил копаться со штанами.

— Что ты на меня уставилась? — прорычал я.

Не знаю, что на меня нашло, но я словно взбесился.

— Как тебя зовут? — тихо спросила она.

У девушки оказался нежный голос и какой-то пушистый, словно горло изнутри было выложено мехом или еще чем-то в этом роде. Она смотрела на меня, ожидая ответа.

— Вик, — сказал я.

Она продолжала смотреть, будто ей этого было мало, и она ждала продолжения.

— Вик. А как дальше?

Я сначала не понял, что она имеет в виду, а потом сообразил.

— Вик. Просто Вик. Это все.

— Ну, а как звали твоих родителей?

Тогда я засмеялся и продолжал стягивать джинсы.

— Ну и дура же ты, — проговорил я, все еще смеясь.

Она обиделась, а я снова взбесился.

— Брось этот дурацкий вид, или я тебе зубы вышибу! — заорал я.

Она сложила руки на коленях. Я спустил штаны до щиколоток, но дальше они не снимались. Им мешали тапочки. Мне пришлось балансировать на одной ноге, стаскивая тапочек с другой. Это был хитрый трюк — держать ее под прицелом 45-го и в то же время снимать обувь — но он мне удался. Я стянул с себя плавки, а курочка все так же сидела, держа руки на коленях.

— Скинь с себя тряпки, — приказал я.

Несколько секунд она не двигалась, и я уже решил, что предстоят хлопоты… Но тут она потянулась рукой за спину и расстегнула лифчик, затем откинулась назад и стащила трусики. Девушка больше не казалась напуганной. Она внимательно наблюдала за мной. И вот тут случилось что-то по-настоящему странное: я не мог изнасиловать ее! Ну, не совсем уж не мог… просто что-то противилось этому внутри меня. Цыпочка была такая нежная и красивая и продолжала так странно смотреть на меня… Ни один соло не поверил бы мне, но я вдруг услышал, как заговорил с ней, словно у меня произошло разжижение мозгов.

— Как твое имя?

— Квилла Джун Холмс.

— Что за дурацкое имя?

— Моя мама говорит, что оно не такое уж необычное в Оклахоме.

— Это где родились твои старики?

Она кивнула:

— До Третьей Войны.

Мы, словно завороженные, разговаривали и разглядывали друг друга.

— Ну ладно, — решительно сказал я, собираясь пристроиться рядом с ней. — Нам лучше будет…

Черт его побери! Этого чертова Блада! В самый неподходящий момент он ворвался с улицы, спотыкаясь о куски штукатурки, поднимая пыль и тормозя задницей по полу.

— Ну чего тебе? Что стряслось? — прорычал я.

— С кем ты говоришь? — спросила девушка.

— С ним. С Бладом, моим псом.

— С собакой?

Блад уставился на нее, затем отвернулся. Он собрался было что-то сказать, но девушка перебила его:

— Значит, это правда, что они говорили… что вы можете разговаривать с животными…

— Ты будешь с ней беседовать всю ночь или захочешь узнать, почему я явился? — ехидно поинтересовался пес.

— Ладно. Что там у тебя?

— Неприятности, Альберт.

— Давай короче. Что именно?

Блад повернул голову к входной двери.

— Стая. Окружила здание. По моим расчетам человек 15–20, может, чуть больше.

— Как они узнали, что мы здесь?

Этот сукин сын выглядел раздосадованным. Он прятал глаза.

— Ну?

— Должно быть, еще какой-нибудь пес учуял ее в театре, — промямлил он.

— Великолепно.

— Что теперь?

— Отбиваться, вот что. У тебя имеются какие-нибудь лучшие соображения?

— Только одно.

Я ждал. Он ухмыльнулся.

— Подтяни свои штаны!

Глава 4

Квилла Джун устроилась довольно безопасно. Я соорудил ей укрытие из борцовских матов. Ее не заденет случайная пуля, и, если она по глупости не выдаст себя, — не начнет орать или еще что-нибудь в том же роде — то ее и не обнаружат.

Я вскарабкался по одному из канатов, свисающих с балки, и обосновался там наверху с браунингом и парой горстей патронов. Конечно, я предпочел бы автомат «Брен» или «Томсон», но увы! Перепроверив кольт и убедившись, что он полон, я разложил запасные обоймы на балке. Передо мной, как на ладони, лежал весь гимнастический зал. Прекрасный обзор!

Блад залег в тени возле входной двери. Он предложил, чтобы я сначала пристрелил всех собак стаи, тогда он получит свободу действия. Это была меньшая из моих тревог.

Я предпочел бы закрыться в другой комнате, только с одним входом, ну, и выходом, естественно, но я не знал, где находится банда. Может, парни уже в здании… По-моему, я сделал лучшее из всего, что мог сделать в такой дерьмовой обстановке.

Все было тихо. Даже Квилла Джун не пикнула. У меня ушло несколько драгоценных минут, чтобы растолковать ей, что если она не станет трепыхаться, то ей, несомненно, будет лучше со мной одним, чем с двумя десятками лихих парней.

— Если хочешь увидеть папочку с мамочкой еще раз, — предупредил я ее, — сиди тихо и не высовывайся.

После этого я без особых затруднений упаковал ее матами.

Тишина.

Внезапно я услышал два разных звука, оба в одно и то же время. В конце бассейна захрустела штукатурка под сапогами. Совсем негромко. А с другой стороны звякнул металл, задевший деревяшку. Итак, стая собралась сделать первую попытку. Что ж, я готов.

Я нацелил браунинг на дверь, ведущую в бассейн и все еще открытую после моей удачной операции. Прикинув рост врага, как шесть футов, я опустил прицел пониже на полтора фута, чтобы угодить в грудь. Я давным-давно понял, что не следует пытаться попасть в голову. Целиться нужно в самую широкую часть туловища: грудь, живот. Так вернее.

Парень у входной двери сделал шаг вперед в сторону Блада. Затем он отвел руку и бросил что-то — камень, кусок железа или еще что-нибудь подобное — через комнату, чтобы отвлечь внимание и отвести огонь. Я не пошевелился, даже и не думая стрелять.

Когда это что-то ударилось об пол, из дверей в бассейн выскочили два парня, готовые поливать огнем. Прежде, чем они успели сообразить, куда стрелять, я уложил первого, чуть двинул ствол и всадил вторую пулю в другого. Оба свалились замертво. Точное попадание, прямо в сердце. Никто не шелохнулся.

Братишка у дверей попытался улизнуть, но на нем повис мой пес. Прямо как молния из темноты, Блад прыгнул парню на грудь, выбил винтовку из рук и вонзил свои клыки в горло. Парень взвизгнул, пес отскочил, унося с собой кусок его глотки. Упав на одно колено, парень стал издавать какие-то булькающие звуки. Я всадил пулю ему в голову.

Снова тишина.

Неплохо, совсем неплохо. Три неудачи, и они еще не знают нашего расположения. Блад снова убрался в темноту у входа. Он не сказал мне ни слова, но я знал, о чем он думает: может быть, мы уложили троих из семнадцати, или троих из двадцати, или из двадцати двух. Невозможно узнать точно. Мы могли бы отбиваться неделю, но так и не узнали бы, покончили со всеми или нет. Стая могла уйти и вернуться с подкреплением, Я бы остался без патронов, без пищи, и эта девушка — Квилла Джун — стала бы плакать, отвлекая мое внимание. А они просто ждали бы снаружи, когда мы проголодаемся настолько, что выкинем что-нибудь глупое.