Колдун. Это моя война (СИ)

Глава 4

Перед тем как расслабиться, подкрепился из заветной фляжечки. Кровь уже начала сворачиваться, и стала особенно невкусной. Но усталость и ощущение солнечных ожогов пропало. Нанести бы руны сохранения, да изнутри их не поставишь, а снаружи бесполезно. Мне не фляжку сохранять нужно, а содержимое. Однако, притомился сегодня. Помагичить пришлось изрядно. Устроился на той же балке, и впал в полу анабиозное состояние. В процессе отдыха обнаружил, что стала возвращаться память о прежней жизни. Но как-то фрагментарно и обрывками. Причем, та моя жизнь в этом мире на здешнюю жизнь совсем не походила! Может - это пока? А может - это опять не мой родной мир? Ладно, посмотрим. К вечеру в деревне опять остановились на постой немцы. Один даже заглянул в мой подвал, но меня, конечно, не заметил. Однако на этот раз остановилось вполне себе серьезное, пехотное подразделение. Замучаешься резать. Ну, дело к вечеру. Пора навестить новых знакомых. Выпорхнул из подвала, и подался к своей заначке с запасной одеждой. Прежнюю пришлось прикопать еще утром. Больно уж в крови изгваздалась, да и изорвалась в лесу и оконных проемах. Подобрал себе штаны с рубашкой, свернул в узел, прихватил когтями и полетел. На подлете скинул узелок в кустиках, и 'пошел' оглядеться. Немцев похоронили на полдороге в овраге, обвалив склон. Мои знакомые расположились дружной стайкой у костерка, рядом с нашим автопарком, и отъедались трофеями из ранцев за пределами охраняемой зоны. Раненые на носилках были уже с ними. Рядом с ранеными спали дети, укрытые трофейными шинелями. Все находились под прицелом ручного пулемета, выглядывающего из-под проволочного ограждения территории складов. Охрана складов в количестве одиннадцати человек во главе со старшиной фонила решительностью и... растерянностью. Никого посторонних поблизости не было. Пора являться народу. Одевшись, приблизился к костру по обочине... дороги. На оклик часового откликнулся 'свои', благо опознали сразу. Но молодцы, службу не забывают. На вопрос о делах комиссар пояснил, что караул к складам не подпускает, и сейчас решается вопрос: что делать дальше? Поднявшись, направился к пулеметчику и попросил позвать старшего караула. Подошедший старшина мне понравился. Ответственный, дисциплинированный человек. Но по отношению к нам настроен был решительно: Не пущать и ничего не давать. Хотя сам не знал, как дальше быть.

- Здравствуйте, товарищ старшина, - начал я разговор, подпустив доверия и симпатии к себе. - что за склады охраняете?

- Резервные склады нашего стрелкового полка, - неохотно ответил старшина. - А вы сами-то кто такие?

- Я местный. А это бойцы из разбитого подразделения Красной армии. Раненые, в том числе. И с трофейным оружием. А ваш полк где?

- Не знаю, - отвел взгляд старшина, - Посылал двоих - немцы кругом.

- Что в складах, старшина? У нас раненые - нужны медикаменты.

- Это казенное имущество. Без разрешения не могу позволить вскрывать хранилища, - продолжал упорствовать старшина.

- Что, фашистам хочешь в неприкосновенности подарить? Вон они - по дороге на Восток колоннами идут. Сейчас любые свернут сюда - то-то рады будут.

- Так может, это провокация такая...? Не сегодня - завтра здесь наши будут...

- Не сегодня - завтра здесь будут немцы. А наши отступили уже за 100 километров. Я сегодня уточнял.

- А под чью ответственность вскрывать будем? - Чуток подумав, начал сдаваться старшина.

- Да вон, у нас целый батальонный комиссар есть, - обернулся я в сторону костра. - Товарищ комиссар, можно вас? Комиссар приблизился, и предъявил старшине свои документы. Тот, внимательно прочитав удостоверение, отдал честь и представился командиром караульного отделения Павловым Андреем Михайловичем. Тут же приступили к обсуждению вопроса об ответственности за вскрытие складов. И комиссар опять меня удивил:

- Нет, я не могу взять на себя такую ответственность. Это имущество другого полка!

- Ну, давайте вскроем под мою ответственность, - развел руками я. - Лучше за склады отвечать, чем за смерть раненых.

- Ладно, я отвечу, если что, - тяжело согласился старшина. - Только все имущество берем под опись! Содержимое складов меня серьезно порадовало. В одном сарае содержались продукты длительного хранения: крупы, макароны, мука, консервы мясные и рыбные, растительное масло в бочке, какие-то гороховые концентраты и прочее. В проходе стояли две полевые кухни. Здесь же находились медикаменты и перевязочные материалы, которые сразу пошли в дело. Во втором сарае было обмундирование, причем преимущественно зимнее: тулупы, ватные штаны и бушлаты, сапоги, валенки, портянки, нижнее белье. У дальней стены стояли прислоненные лыжи в немалом количестве, густо намазанные каким-то жиром. Рядом с ними складированы небольшие железные печки и трубы к ним. Обнаружился хороший запас одеял, постельного белья и брезента. Особую мою радость вызвала находка пары десятков стеклянных солдатских фляг. Здесь же нашлись 2 комплекта ящиков с гранатами, которые старшина назвал РГД-33. Другого оружия и боеприпасов на складах не было. В общем, как я понял, в сараи сгрузили то запасенное имущество, что таскать с собой хлопотно и под рукой держать нет необходимости. Как пояснил старшина: полк переведен в эти места недавно, был сильно не доукомплектован и постоянного места дислокации пока не имел. Да, тыловик полка оказался запасливым и хозяйственным человеком. Это я удачно зашел. Лично меня наличие продуктов мало интересовало, но своих людей кормить надо было. А я собирался создавать серьезный партизанский отряд. Ну, не одному же мне воевать со всем Вермахтом! Однако, со стороны окружающих ощущалось разочарование. Конечно, они-то рассчитывали, что выкатят сейчас целый артиллерийский парк на прямую наводку, да ка-а-ак....! Бесконечными снарядами, ага. Между тем, в сарае с обмундированием разместили раненых и детей, старшина притащил откуда-то здоровенный гроссбух, и мы начали составлять опись содержимого складов. Пока хотя бы примерную. Начали с того, что загнали на охраняемую территорию трофейные машины и приступили к их разгрузке. Участвующие в разгрузке бойцы периодически подбегали с докладами о подсчитанном и обнаруженном, а мы с комиссаром, сержантом и старшиной сидели под навесом во дворе, и заполняли журнал. Во время одного из докладов, комиссар тормознул бойца, и потребовал показать что у того одето на руку. Это оказались часы, снятые с одного из убитых накануне немцев. И тут наш политработник снова взвился. Он кричал о мародерстве, недопустимом поведении красноармейцев, солидарности мирового пролетариата. И чем дальше, тем больше заводился. Чтобы сбить накал спора я выступил с предложением создать фонд материальных ценностей, в который сдавать все ценные трофеи. Чтобы потом награждать из этого фонда отличившихся, либо приобретать нужное нам у местного населения. Тут уже комиссар переключился на меня:

- Население должно помогать Красной армии бесплатно! И вообще: я давно понял что ты

- провокатор!!! Это из-за тебя мы убили немцев, даже не предложив им сдаться! А ведь среди них наверняка были немецкие рабочие, которые с радостью перешли бы на сторону Красной армии! Я тоже вступил в перепалку: - Значит, население должно, да? А не Красная ли армия оставила этих людей в оккупации, на произвол захватчиков? И теперь они должны и Красной армии, и оккупантам, да? Значит, грабить немцев нельзя, а своих можно, да!!!?

- Да ты - провокатор!!! - окончательно слетел с катушек наш командир. - А теперь еще покрываешь мародеров, и грабишь армейское имущество!!! Вы оба - мародеры!!! Да я вас обоих по законам военного времени... - и потянулся к кобуре. Ну, что ж, комиссар... Я нашел взглядом его сердце, и представил, как сжимаю его в кулаке. Политработник закатил глаза, пошатнулся - и рухнул на спину. Обнажить Наган он так и не успел. Сержант со старшиной все время этого действа так и просидели молча за столом, выпучив глаза. Чтобы вывести их из ступора, я подошел к комиссару и демонстративно пощупал жилу на шее, после чего констатировал: - Умер. Сердце не выдержало. Надо бы забрать оружие, документы и подготовить к похоронам. Часы взять не забудьте - при случае родственникам передадим. После непродолжительной суеты, в результате которой тело комиссара было завернуто в брезент и уложено у периметра охраняемой зоны, я снова пригласил старшину с сержантом к столу.