Пять коробок для доктора

— Вспомните, я даже не видел его после… погодите!

Странно, как один намек вслед за целым парадом намеков может превратить непонимание в ясное осознание:

— Вы полагаете, хууки ведут грязную игру, имеющую целью срыв работы трейдеров на Земле?

Джоунз ничего не ответил, но и отрицать не стал.

Я покачал головой:

— Забудьте. Если размах операций хууков хотя бы в два раза меньше, чем у трейдеров, мой маленький бизнес все равно настолько незначителен, что не стоит их внимания… А почему, собственно, вас это насторожило?

Джоунз взглянул на Смит и получил в ответ кивок.

— Вы знаете о том, — спросил он, — что ваша клиника находится под круглосуточным правительственным наблюдением?

Я этого не знал, хотя считал разумным: власти должны быть в курсе дела на случай неприятных инцидентов между инопланетянами. А наличие видеосъемки стало для меня просто ослепительным лучом надежды.

— Значит, у вас есть видеозапись изображения подрывника?

Джоунз издал самое тихое фырканье в истории подобных звуков.

— В этом-то вся проблема. Насколько мы смогли установить, никто не приближался к вашему автомобилю с той минуты, когда вы его припарковали, и до того момента, когда вы запустили детонатор кнопкой своего ключа. Поэтому мы должны рассматривать возможность действий инопланетян.

Я уставился на агента:

— А разве злоумышленники не могли подложить взрывчатку раньше? Или, возможно, не сигнал от ключа привел в действие механизм, а кто-то взорвал машину дистанционно.

— Наши коллеги, — он кивнул в сторону двух агентов ФБР, — и полиция изучают эти варианты. Тем не менее оперативные работники нашли следы металла, позволяющие предположить, что к замку вашего автомобиля были подведены провода, но никаких признаков таймера не найдено, что объяснило бы ваш благополучный приезд в клинику. И мы сомневаемся, что место размещения взрывчатки было выбрано наугад.

Теперь нахмурился я.

Расспросы возобновились, но так как кота уже выпустили из мешка, а я не мог прибавить ничего полезного, то разговор вскоре иссяк. Беседа закончилась на мрачной ноте: Смит наконец отверзла уста и в резкой форме потребовала ничего не говорить полицейским о возможности участия в деле инопланетян.

Мы перебрались в гостиную, где Санни проявила свою обычную утонченность и учтивость, хотя я видел, что она потрясена. Внезапно на нее обрушился шквал телефонных звонков: нам пришлось сортировать их при помощи АБД и отвечать только на самые срочные. Мой страховой агент был недоволен.

В ту ночь патрульная машина осталась у моего дома, а наша семья пыталась уснуть. Мой мозг отказывался отключиться хотя бы на секунду, и я знал: Санни тоже бодрствует. Утром патрульная машина, очевидно, размножилась, так как теперь их стало три. Одна из них отвезла меня на работу, и два ее молчаливых обитателя, полицейские Филипс и Браун, проводили меня до входной двери, где притаился Брэдли С.Пирсон, мой дорогой сосед, с какими-то бумагами под мышкой. Рядом с ним стояла женщина-полицейский. Я почувствовал, как у меня резко подскочило давление. Вы никогда не встречали Брэда? Вам повезло. Благодаря этому человеку я пережил четыре бурных собрания городского совета и несколько неприятных моментов на сходках жителей города.

— Рад видеть вас, Ал, — протрубил он. — Великолепное утро, не так ли? Эту хорошенькую леди рядом со мной зовут Кэти Беннет. — Женщина-полицейский осторожно кивнула, потом подмигнула своим товарищам-полицейским, но ничего не сказала. — Я не хочу причинить вам никаких неприятностей.

Брэдли всегда старается излучать искреннее участие и быть приятным, но ему это никогда не удается. Он похож на жердь, у него бледное и слегка веснушчатое лицо, слишком высокий лоб, редеющие, коротко стриженные светло-каштановые волосы, жалкие усики, едва прикрывающие ложбинку над верхней губой, и неудачное сочетание длинного, очень тонкого носа с большими водянистыми голубыми глазами. Обычно от него пахнет растворителями, и сегодняшний день не исключение; возможно, в качестве хобби он клеит миниатюрные модели исковых заявлений в подвале.

— Каких именно неприятностей вы не хотите причинить мне сегодня, Брэд? — спросил я.

Он отмахнулся костлявой рукой, отметая любую вероятность обиды с моей стороны.

— Поверьте, Ал, ничего личного. Просто мы все должны заново оценить сложившуюся ситуацию; я уверен, вы это понимаете.

Копы, стоящие по обеим сторонам от меня, выражали нетерпение и делали это очень выразительно.

— О чем вы говорите, Брэд?

— Этот взрыв вчера. Мог пострадать ребенок. Мы больше не можем мириться с такими вещами.

— Согласен. Поэтому власти расследуют этот взрыв, и поэтому полицейские машины стоят здесь с момента взрыва, и поэтому эти два джентльмена сопровождают меня сегодня утром. И также поэтому сотрудница полиции Беннет так пристально наблюдает за интересующими их лицами.

Он проигнорировал мою шпильку и снова махнул рукой, слишком близко от моего лица.

— Этого недостаточно! Послушайте: несколько добрых друзей пришли ко мне с этой петицией. — Широким жестом он вытащил документ. — Ну, я не хотел нести ее вам, но вся община настаивала, и я не мог их разочаровать. Вы видите, как много здесь подписей? — продолжал он, не замечая многозначительных взглядов, которыми обменялись полицейские.

Я уже насчитал двадцать пять имен на первой странице и не хотел переходить к страницам 2, 3 и 4. И старался не допустить, чтобы мое чувство вины переросло в ярость.

— Брэд, мы это проходили уже сто раз. Я всегда понимал вашу озабоченность, но не я выбирал место для размещения клиники. Я убедительно просил своих работодателей переместить ее в другой район, но они отказались на том основании, что земля уже приобретена.

— Почему бы вам не уволиться ради нашей общей безопасности?

Это мы уже тоже проходили.

— Наше правительство и большинство других правительств планеты настаивают, чтобы здесь работал именно я. Единственная причина, по которой городской совет еще не закрыл нас, — давление со стороны Вашингтона. Вы имеете представление, насколько важны для нас тсф? Насколько выгодно нам их доброе отношение? И какой трагедией было бы…

— Слышал, слышал… Я знаю лишь то, что написано в этих бумагах, и вы должны их внимательно изучить. Вот ваш экземпляр, оригинал у меня. Извините за откровенность, это — аргумент в гражданском иске, который, как я слышал, вам грозит, и данный процесс способен сильно навредить вам.

Он вздернул свой хилый подбородок, чтобы посмотреть на меня свысока или, может быть, изобразить благородство.

— Это все, что я могу сказать вам в данный момент.

Резко откинув голову и рискуя тем самым потерять равновесие, Брэдли прошагал мимо меня между двумя моими контрфорсными арками и направился к тротуару.

Сотрудница полиции Беннет препроводила его на другую сторону улицы, а затем села в припаркованную машину без опознавательных знаков.

Полицейский Браун посмотрел на меня и протянул руку. Я понял сей жест и вручил ему петицию.

— Как любезно со стороны Брэдли составить список подозреваемых, — сказал я и в ответ получил намек на улыбку. Я прошел к двери в свое беспокойное святилище.

Я наблюдал, как копы осматривают все вокруг: абсурдно просторную приемную, громадную и невероятно прозрачную стеклянную крышу, аквариум с морской водой на 450 галлонов, моего многорукого робота-уборщика, стоящего у станции подзарядки, оливковое дерево в натуральную величину и абстрактные скульптуры. Потом они широко раскрыли глаза, когда осознали, что фигура за стойкой регистратуры не является скульптурой.

Их руки потянулись к оружию, и я их понимаю. К моему секретарю Л нужно привыкнуть. Несомненно, в нем главная причина того, что большинство клиентов-людей предпочитают встречаться со мной в Каюте — моем маленьком офисе в задней части здания.