Столица пчел

Тяжелый кисловато-сладкий запах бил в нос. Сетон догадался, что где-то поблизости должно было находиться колоссальное количество меда. По мере продвижения вперед запах этот становился все более удушливым. Вскоре к нему присоединился терпкий пчелиный запах. В ту же минуту Сетон увидел пчел, черной занавесью свисавших с полуразрушенной стены. Пчелы спали, но не были спокойны. Слышалось тихое жужжание. С живой занавеси то и дело отрывались маленькие существа. Они падали на несколько сантиметров, потом снова взлетали и прилипали к блестящей завесе смерти. Со всех сторон на других стенах висели такие же черные ковры пчел. Из трещин скал, из старых цистерн и глубоких погребов — отовсюду несся тихий гул миллионов пчел, напоминавший шум отдаленного водопада.

Тысячи лет обитали пчелы в этом древнем городе, который управлялся когда-то царями, давно забытыми историей. Слухи о Столице Пчел и о несметных сокровищах, скрытых в ней, давно уже ходили среди прибрежных жителей реки Иравади. Медленно продвигаясь вперед, Сетон подмечал в развалинах Столицы Пчел сходство с развалинами Тагунга и Старой Пагоды.

Последнее усилие — и он очутился на вершине холма, где прямо перед ним выросло изящное строение, которое он наблюдал в полевой бинокль сутки назад. Оно стояло на высоком фундаменте; по углам его высились конусообразные башенки. К главному входу вела широкая лестница, по обеим сторонам которой как стражи лежали два каменных льва. Сетон взобрался по лестнице и проник в пагоду. Он добрался сюда как раз вовремя. Начинался рассвет, и пчелы вот-вот должны были пробудиться. Сетон чувствовал себя разбитым. Кости его, казалось, были налиты свинцом, глаза вспухли от напряжения. Съежившись насколько возможно, он забился в нишу и крепко заснул.

Его разбудил гул пчел, которые огромной стаей кружились в пагоде. Лежа на боку, Сетон мог видеть сквозь линзу внутренность пагоды. Свет проникал сюда сквозь множество мелких отверстий в потолке. В золотых лучах носились потоки пчел. Их жужжание странно резонировало в пустом здании и напоминало шелест сосен, колеблемых ветром. Пчелы двигались стройно, словно по команде кружась по пагоде и непрерывной лентой то влетая, то вылетая из нее. Сетон заметил, что они кружились над какой-то фигурой, сидящей на троне посреди пагоды.

Когда стало совсем светло, он мог более детально рассмотреть фигуру на троне. Это была бронзовая женская статуя. Она величаво сидела под высеченным из камня балдахином, на внутренней стороне которого было изображено цветущее дерево. Подобные же фрески украшали внутренность пагоды. Краски были еще свежи, хотя в некоторых местах были уничтожены временем и непогодой. Цветистые виньетки из белых слонов, голубей и еще каких-то странных птиц переплетались с геометрическим орнаментом и изображениями погруженного в нирвану Будды. Очевидно пчелы не жили в пагоде, так как нигде не было видно сотов с медом.

Забыв об опасности, Сетон покинул нишу и пополз к подножию каменного тропа. Вдруг он с ужасом заметил, что пчелы обнаружили его присутствие. Их жужжание из легкого шелеста ветерка перешло в дикий рев тайфуна. Огромной массой набросились они на Сетона, и свет померк для него, так как пчелы облепили стеклянные линзы. Сетон не свернулся в клубок, как поступил бы настоящий панголин, но затаил дыхание и застыл на месте.

Он чувствовал, как груды пчел давили на его тело. Дышать становилось все труднее. Задыхаясь, Сетон попытался проколоть зубами дульце трубки от баллона с кислородом, которым он запасся на всякий случай. В цилиндре, прикрепленном между лопатками, было достаточно кислорода, чтобы прожить несколько часов. Струя была пущена и регулировалась давлением зубов на клапан. Респиратор, плотно прилегавший ко рту и ноздрям, не давал кислороду расходоваться напрасно. Сетон дышал медленно, вытянувшись на мозаичном полу под натиском разъяренных насекомых. Ему казалось, что прошло много часов, когда давление стало постепенно уменьшаться, и сквозь линзы начал пробиваться тусклый свет; потребность в кислороде уже не ощущалась.

Возможно, что неподвижность Сетона убедила пчел в том, что он мертв. Сквозь линзу он видел, что над ним все eщe кружилась стая пчел, сердито жужжа. Казалось, пчелы поставили стражу, которая должна была стеречь дерзкого пришельца. Когда погасли последние лучи солнца, стража улетела спать. Наконец-то Сетон мог размять онемевшие члены и подняться на ноги, чтобы взглянуть на Золотую Царицу.

Голова бронзовой женщины была украшена диадемой, переливавшейся разноцветными огнями при слабом свете догоравшего дня. Сначала Сетону показалось, что диадема состоит из живых пчел, потом он разглядел, что пчелы искусно сделаны из бриллиантов, рубинов и изумрудов. Одна рубиновая пчела довольно внушительных размеров лежала на полу, совсем близко от Сетона. Неуклюже протянул он руку и взял драгоценность на память о посещении Мертвого города, куда до него не мог проникнуть ни один человек.

«Какие богатства таит в себе этот город! — думал Сетон. — Судя по украшениям статуи царицы, этот район должно быть изобилует драгоценными камнями. Настанет время, когда английское правительство обратит внимание на этот город богатств, отравит пчел газом и сметет Столицу Пчел с лица земли».

Сетон вспомнил об опасности, которая подстерегала его со всех сторон, и поспешил в обратный путь.