Цена бессмертия (журн. вариант)

— Мы хотим знать!…

— Позор!

— Конституция Совета и Круга должна быть пересмотрена!

— Уже столетия мы лишены правдивой информации.

— Слова, слова!.

— Слово имеет член Совета, Главный астроном Эры, — объявил Председатель.

— Он-то как раз не просил слова! — насмешливо крикнул Шу.

В зале зашикали. Главный астроном уже поднимался на высокую трибуну.

Опершись руками о резную балюстраду, он дождался, пока стало тихо. Потом заговорил, глядя поверх голов присутствующих:

— Уважаемые члены Совета, гости, все жители Эны, вопрос слишком важен, чтобы его можно было решить, не обсуждая. Совет хотел знать мнение большинства энов и, уже взвесив все, раскрыть то, что до сегодняшнего Дня было известно немногим. Некоторые из присутствующих высказались за повторение Опыта еще до того, как узнали все. Те, кто был против, имели время одуматься, сопоставить весомость возражений с серьезностью ситуации… Я… высказываюсь за повторение Великого Опыта и предлагаю поставить вопрос на голосование. И еще я предлагаю, чтобы в голосовании участвовали не только члены Совета, но и все присутствующие здесь. Я напомню, что когда решался вопрос о Первом Великом Опыте — о судьбе планеты Фои, — решение принималось на всеобщем референдуме. Тогда все жители Эны сказали свое “да”…

— И многие из них поплатились за это своей бесценной жизнью! — крикнул Шу.

— Верно, коллега Шу, — повысил голос Главный астроном, — Первый Великий Опыт Повлек жертвы на нашей планете. Но, во-первых, ученые Эны еще не умели в те времена точно рассчитывать необходимую силу поражающего удара, во-вторых, орбита Фои проводила гораздо ближе к нашей планете, чем °рбита Мауны, и в-третьих, часть населения в ту эпоху жила в городах, расположенных на поверхности Эны. При всем несовершенстве Первого Опыта, он дал горючее для Реакторов бессмертия почти на две тысячи лет. Я могу подтвердить цифры, которые назвал высокочтимый учитель Хор. Превращение Мауны в радиоактивное пылевое облако обеспечит нас необходимой энергией на сорок — пятьдесят тысяч лет…

— И, конечно, можете подтвердить, что Мауна так же безжизненна, как и Фоя? — снова крикнул Шу.

Главный астроном испытующе глянул на математика, потом отвел глаза и, уже сходя с трибуны, негромко сказал:

— Я могу подтвердить, что Фоя и Мауна — планеты одного типа, со сходным строением и… близкими условиями на их поверхности.

— Кто возражает против общего голосования? — спросил Председатель.

Ответом было молчание. Ассистент Од хотел встать, но Ия удержала его.

— Есть ли желающие выступить еще? — снова послышался голос Председателя.

— Есть, — негромко, но внятно произнес Од.

Все взгляды обратились на его ложу.

— Од, — умоляюще прошептала Ия.

Но Ассистент Од уже стремительно шел к трибуне.

— Простите за дерзость, высокочтимые члены Высшего Совета Эны, глубокоуважаемые учителя и наставники, — взволнованно начал Од, взбежав на трибуну. — Вероятно, мне не следовало выступать здесь… И я не дерзнул бы, если бы не роковое решение, которое все готовы принять. Прошу выслушать меня, прежде чем вы нажмете клавиши голосования. Некоторые из присутствующих знают, что я уже тридцать лет изучаю Мауну…

— И теперь боишься лишиться объекта исследований! — насмешливо крикнули из зала.

— Не прерывайте, — загудел на балконе бас Шу. — Ассистенту Оду есть что сказать…

— Уже тридцать лет я изучаю Мауну, — повторил Од. — С того времени, как на нее был запущен термоядерный зонд. Вы знаете, что взрыв произошел в атмосфере Мауны при отсутствии облаков в области большого темного пятна в северном полушарии. Результаты взрыва тогда ни у кого не вызвали сомнений. Напомню их. Темная окраска эпицентра взрыва вначале не изменилась. Это дало основание некоторым ученым утверждать, что взрыв произошел слишком высоко и зона высоких температур не достигла поверхности планеты.

Мой высокочтимый учитель — Главный астроном Эны, производивший расчеты траектории термоядерного зонда, предположил, что Большое темное пятно Мауны это выходы скальных пород, на которых эффект взрыва никак не отразился… Через некоторое время облака покрыли место взрыва, и, когда они разошлись, эпицентр представлял собой отчетливый белый овал. Такой же белый, как полярные области Мауны. В течение нескольких лет пятно на месте взрыва вызывало ожесточенные споры. Одни его видели, другие нет. Сопоставив моменты наблюдений, удалось доказать, что эпицентр взрыва был виде лишь тогда К0ГДа в северном полушарии Мауны наступала зима и граница северной полярной шапки смещалась далеко к югу.

— Короче! — закричали из зала. — Это известно…

— Говори о главном, Од, — снова послышался голос Шу.

— Главное в том, что через несколько лет после зондирования пятно в эпицентре взрыва постепенно исчезло и больше никто его не видел ни в зимние, ни в летние периоды Мауны.

Од замолчал.

— Ну и что же? — раздалось несколько голосов.

— А то, — медленно произнес Од, — что все эти явления могут быть объяснены только однозначно. Большое темное пятно в северном полушарии Мауны — огромный массив растительности. Это не травы и не кустарники Эны, а что-то более крупное. В слоях минувших геологических эпох Эны тоже известны остатки таких растений-гигантов, более высоких, чем многоэтажные здания. Кроны этих гигантских растений сохраняются и в зимние периоды. Атмосфера Мауны очень подвижна. Ветра сдувают иней или снег с этих растений, а почва не просвечивает сквозь их густые кроны. Поэтому большое темное пятно всегда остается темным, хотя его структура зимой несколько иная, чем летом… Взрыв уничтожил и крупные растения и снег на поверхности Мауны. Поэтому эпицентр взрыва вначале был темным и не отличался от окружающих пространств, занятых растительностью. После выпадения атмосферных осадков в виде инея или снега эпицентр взрыва, лишенный растительности, стал белым. Мы его увидели. По этой же причине его всегда видели в зимние периоды северного полушария. Летом цвет грунта, покрытого быстро восстановившейся мелкой растительностью, был неотличим от цвета окружающих пространств. С течением лет восстановилась и крупная растительность в эпицентре. Место взрыва стало невидимым.

— Все было бы очень стройно, если бы не одно “но”, — вкрадчиво заметил Председатель. — Это “но” — спектр большого темного пятна Мауны. Спектр коренным образом противоречит твоей гипотезе, Од.

— А почему цвет растительности должен быть обязательно красноватым, как у нас на Эне? — возразил Од. — Почему не предположить, что растения Мауны, возникшие в густой атмосфере богатой парами воды, в условиях большей близости к Солнцу, не обладают иной окраской…

— Какой?

Од замялся:

— Ну, например… синей, голубой, даже зелёной…

— В этом твоя слабость, Ассистент Од, — сказал Председатель. — Чтобы доказать одно маловероятное предположение, ты вынужден прибегать к еще менее вероятным. Такой растительности мы не знаем: ни сейчас, ни в прошлом Эны. Молодость в какой-то степени извиняет тебя… Однако здесь, в этом зале, нельзя выступать с непродуманными фантазиями. Запомни сегодняшний день, Ассистент Од.

Од опустил голову.

— Ты кончил? — спросил Председатель.

Од отрицательно покачал головой.

Председатель пожал плечами и укоризненно взглянул на Главного астронома, сидевшего рядом за столом президиума.

— Может быть, достаточно? — процедил, почти не разжимая губ, Главный астроном.

— Может быть, — как эхо повторил Од, — может быть, потому что не знаю, как пробить броню вашей убежденности в однажды установленных истинах. И еще одно… Нас осталось так мало. Круг изучаемого бесконечен. Каждым исследованием может заниматься только один из нас. Все мы чудовищно одиноки в своих интересах и знаниях. Спорить как равный с равными…

— Ассистент Од! — строго перебил Председатель.