Цена бессмертия (журн. вариант)

Главный астроном встал и принялся ходить по огромному залу.

Ия обещала приехать. Скоро она должна быть здесь. Председатель и почти “все члены Высшего Совета сейчас на космодроме Черной пустыни. Может быть, отсутствие Ии пройдет незамеченным… Если бы она согласилась! Ракета отправится на Малый спутник сегодня. Сколько времени Од там один? Астроном Тор возвратился полгода назад. Значит, полгода… Ну конечно… Уже более полугода минуло со дня того заседания…

Осветился экран внутренней связи. Монотонный, похожий на жужжание голос робота-наблюдателя информировал:

— На площадке обсерватории совершил посадку вибролет. Пилот хочет видеть Главного астронома.

— Хорошо, — сказал Главный астроном. — Передать: жду в инструментальном зале Большого телескопа.

— Понял, — прозвучал в ответ голос робота-наблюдателя.

Главный астроном подошел к экрану. Переключил его. На экране появились контуры приземистых зданий обсерватории. По засыпанной красноватым песком дорожке в развевающемся белом плаще с откинутым капюшоном бежала Ия…

— Я не опоздала, учитель? Так что надо делать?

— Садись и поговорим… Здесь никто не помешает. Рад, что приехала.

— Могло ли быть иначе, учитель!… Од?…

— Да. Сегодня объявят о начале Великого Опыта. Если Од услышит…

— Я думала об этом. Но лучевой связи с Малым спутником почти нет.

— Помехи. Последние месяцы Генераторы бессмертия снова увеличили мощность.

— Да… После того, как Круг Жизни и Смерти решил повторить Великий Опыт…

— Ия, недавно мне удалось побеседовать с Одом. Он твердит о еще одном важном открытии. О каком-то космическом снаряде… Он считает, что снаряд запущен с Мауны…

— Вы рассказывали об этом Председателю, учитель?

— Нет… Я плохо понял Ода. Мог ошибиться… Кроме того, теперь… все равно… Судьба Мауны решена. Старт аннигилиновой ракеты…

— Отложен, учитель. На два-три дня.

— Причина?

— Кажется, в ракете должны установить еще какой-то навигационный прибор. Когда я улетала с космодрома, видела, как его привезли.

— Срок годности расчетов истекает через три дня. Если старт не состоится, все вычисления траектории придется производить заново. Это потребует нескольких месяцев… Тогда старт…

— Нет, нет… Ракету должны отправить в назначенное вами время. Председатель помнит… Поэтому не покидает космодрома и сам торопит всех.

— Так… Твое присутствие там обязательно?

— Сейчас нет, но перед самым стартом… Думаю, что в моем распоряжении почти два дня… Что надо делать?

— Лететь на Малый спутник. К Оду.

— Хорошо. Что еще?…

— Значит, согласна?

— Конечно. Что еще?

— Предупредить его. Ведь он не знает о Шу…

— Учитель, Шу был в Заки-оба один.

— Возможно, но многие считают, что и Од…

— Я сама слышала слова Шу, что в подземельях Заки-оба он был один…

— Тем не менее многие считают, что Од также должен предстать перед Кругом Жизни и Смерти…

— После Великого Опыта об этом забудут.

— Поэтому я и хочу предупредить Ода, чтобы он ни в коем случае не покидал спутника. Я не мог прямо сказать ему об этом по каналу лучевой связи. Узнав о Великом Опыте, он может… Ты должна побывать у него… Успокой его и предупреди. Расскажи о судьбе Шу. Передай мой приказ. Он должен оставаться на Малом спутнике до конца этого года и весь следующий… Весь следующий год! Ты поняла? А потом он может вернуться в Главную обсерваторию. Я буду ждать его. Поняла?… Ия?

— Учитель, я знаю, последние недели вы наблюдали Мауну. Что?…

— Ничего нового, девочка…

— Значит, Од ошибался?

— Од всегда был немного фантазером. Разве ты не знаешь?

— Вы не отвечаете на мой вопрос, учитель. Од заблуждался или… он в чем-то прав?

— Я не могу ответить на такой вопрос. Поверь мне… Я просто не знаю… Одно — предполагать, а другое — быть уверенным. Да, множество ночей провел я у этого телескопа. И не видел многого из того, что как будто видел Од; а то, что я наблюдал, можно истолковать совершенно иначе… На Мауне все так загадочно, но… Самое главное, теперь уже ни я, ни ты, ни Од, никто ничего не сможет изменить…

— Но быть может…

— Лети, Ия, и сделай так, чтобы Од ни при каких обстоятельствах не покинул. спутника. Ты это можешь… И еще одно. Там на спутнике есть… аварийная ракета. Она должна… стать неисправной после твоего отлета… Пойми, мы должны сделать все, чтобы Од не смог покинуть Малого спутника…

ОД ПРОБУЕТ НАЙТИ ВЫХОД

Ракета должна была совершить посадку через несколько минут. Она уже дважды обошла Малый спутник. Од отчетливо видел на фоне звезд сигнальные огни и светящийся хвост плазмы, извергаемой дюзами.

Од кусает губы от нетерпения… Скорей бы… Он полетит, несмотря на все запреты. Он должен знать, что происходит сейчас на Эне. Неужели эти безумцы решились? И это теперь, когда получены бесспорные доказательства…

— Стоя на поблескивающих металлических плитах посадочной площадки, Од вглядывается в черноту звездного неба. Ажурное сплетение полос над головой — это противометеоритная сеть. Она создает защитное гравитационное поле, и рои метеоритов огибают Малый спутник. В зените темные полосы сети вдруг ярко вспыхивают и затем исчезают. Сеть раскрылась, чтобы принять корабль. Вот и он сам. Плазменный двигатель уже выключен. Голубоватый, заостренный с концов цилиндр вертикально снижается к посадочной площадке, выставив растопыренные коленчатые ноги-амортизаторы.

Легкое сотрясение поверхности спутника. Ноги ракеты коснулись плит посадочной площадки… Сейчас откроется люк и роботы начнут выгрузку. Люк открывается. В нем вырастает высокая фигура в белом скафандре.

Од слышит в разговорном диске своего шлема знакомый голос.

— Ия! Ия здесь?…

И он бежит к огромному корпусу ракеты.

Малочисленность энов давно приучила их не тяготиться одиночеством. Но провести полгода в пустой металлической сфере в обществе одних роботов не пустяк даже для влюбленного в свое дело исследователя… Од вдруг почувствовал это необычайно остро. А еще он почувствовал, что никого так не хотел бы увидеть здесь сейчас возле себя, как Ию. Ее прилет был похож на чудо.

— Ты? — еще не веря глазам, спрашивает он и осторожно касается металлопластовыми рукавицами гибкой ткани ее скафандра.

Она улыбается:

— Конечно… Неужели я так изменилась за полгода?

— Нисколько. Хотя впервые вижу тебя в скафандре…

— И я тоже…

Первые ничего не значащие фразы… Вопросы, ответы на которые не дослушиваются до конца. Од ведет Ию во внутренние помещения спутника. Уже сброшены скафандры. Ия закручивает длинные красновато-бронзовые волосы и рассказывает о чем-то совсем не важном. Од глядит на нее с непостижимым для него самого удивлением. Там, внизу, на Эне, она не казалась ему такой красивой. В ней есть что-то от женщин эпохи древних царств — бесконечно далекой эпохи мужества, звучных стихов, поклонения красоте. Словно одна из прекрасных статуй, украшающих подземный город Искусств, сошла с высоты пьедестала и перенесена сюда, на мертвый спутник.

Од впервые замечает, как красивы руки Ии, как нежна смуглая кожа, какая глубина мысли и знания в больших синевато-зеленых глазах. Чуть откинув голову, она все еще не может справиться с тяжелыми прядями волос и смущенно улыбается. Вместо широких белых одежд, которые носят женщины на Эне, скрывающих фигуру, шею и руки, на ней короткая, красная, шитая серебром туника. Ожерелье из мерцающих красноватыми огнями камней на смуглой шее. Тонкая серебристая ткань трико плотно облегает стройные длинные ноги. Красота давно минувших поколений возродилась еще раз в этой последней дочери энов…

— Как ты прекрасна, Ия, — неожиданно для себя говорит Од.