Обмен мирами

В том месте, где только что была глухая стена, вдруг возникло изображение какой-то совершенно фантастической местности. Впрочем, это скорее было похоже не на изображение на экране, а на совершенно реальный пейзаж. Мы увидели город с отливающими золотом двух-трехэтажными зданиями, отличающимися удивительной красотой линий и пропорций.

— Город Кип,— сообщил голос,— стоит на дне высохшего Средиземного моря рядом с горой Кипр. Вы обратили внимание, насколько низкие здесь дома? Это потому что воздух на такой высоте сильно разрежен. В Атлантической и Тихоокеанской котловинах городские дома гораздо выше, поскольку атмосфера на таких глубинах еще достаточно плотная. Хотя океаны и пересохли, но этот мир вовсе не бесплоден. На больших глубинах сохранилось еще вполне достаточно воды, чтобы ее хватило на несколько тысяч лет. А когда и она исчезнет, можно будет прибегнуть к помощи механизмов.

Перед нами промелькнуло небольшое унылое горное озеро. В его мрачной глубине плескались отблески красных языков пламени.

— Солнце уже старое, оно медленно умирает. Но, прежде чем это произойдет, пройдет еще немало времени.

На экране один вид сменял другой, а голос продолжал:

— Вот это все мы и предлагаем в обмен на ваш мир: дома, которые останутся стоять и тогда, когда Солнце превратится в такой же космический хлам, как знакомая вам Луна. Машины для приготовления пищи, искусственый воздух, искусственное отопление и вода — вот что ждет вас в нашем мире. Машины не изнашиваются, не ломаются и будут работать даже тогда, когда уже давно ставший необитаемым мир сделает свой последний вздох. И, хотя многое из того, что говорю, недоступно вашему разумению, со временем вы накопите новые знания и сделаете новые изобретения. Единственное, Что мы сохраним это секрет времени. Вполне разумная предосторожность с нашей стороны, так как даже нам приходится пользоваться этим знанием чрезвычайно осторожно, чтобы не превратить мировой порядок в хаос.

Перед нами мелькали мощные машины, красивые города, самолеты, огромные летающие цилиндры, просторные залы, диковинные цветы — панорама мира, который будет существовать лишь через пятьсот тысяч лет.

Большинство членов комиссии было ошеломлено, но ничуть не испугано. Я уверен, нас убедило вовсе не то, что рассказывал голос, и тем более не мелькающие перед нашими взорами картины, а та сила, которая чувствовалась во всех его словах. В присутствии этого карлика все переставало быть таким уж фантастичным, и исчезала даже сама мысль о возможном обмане. Он наконец заставил нас Поверить, что их план не более удивителен, чем обмен территориями между двумя племенами. Все это столь же возможно, сколь и невероятно! Теперь мы уже ничуть не сомневались, что наши соотечественники смогут — если захотят — перебраться на пятьсот тысяч лет в будущее, равно как не сомневались и в том, что они этого не захотят. Тут со своего места поднялся профессор Тун из Гарварда.

— От имени всех нас я все же хотел бы понять, в чем причина подобного мероприятия,— сказал он.— Вы внезапно сваливаетесь как снег на голову и предлагаете нам очень многое, но что же в итоге получаете вы и что теряем мы?

— Вы не теряете ничего, кроме привычной местности,— ответил голос.— Но и мы предлагаем вам совсем неплохие места.

— Но,— возразил кто-то,— что же будет с нашими потомками? Вы ведь сами обмолвились, что выживет лишь несколько поколений, следовательно остальных вы приговариваете к смерти?

— Некоторых, но далеко не всех. Разве вы еще не поняли, что мы и сами — ваши потомки, потомки ваших детей. И хотя за это время мы достигли очень многого, конец для нас близок. Если мы останемся в нашем времени, то рано или поздно погибнем вместе с Землей. Поэтому мы просто хотим иметь в запасе больше времени. Мы, ваши внуки, вплотную подошли к своей судьбе. Но, по нашим представлениям, жизнь может и не закончиться с гибелью Земли. Вы меня понимаете?

— Черт меня возьми, если я хоть что-нибудь понял,— пробормотал человек, сидящий рядом со мной.— Это религия какая-то, что ли?

Я ничего не ответил. В этот момент я как раз пытался сосредоточиться. На самом деле речь была гораздо длиннее, чем то, что я вам пересказал. Многое из сказанного я и теперь не совсем понимаю. И хотя я не могу точно воспроизвести все, что тогда говорилось, так как прошло много времени, основной смысл сказанного я все же постарался передать.

Вслед за этим был задан как раз тот вопрос, который на " протяжении всей дискуссии мучил и меня самого. Он исходил от англичанина, который произнес очень язвительным тоном:

— Насколько я понял, хотя мы в настоящее время и являемся вашими предками, в скором времени вы, вероятно, рассчитываете стать своими собственными предками?

— И да,— ответил карлик,— и нет.

Англичанин растерянно оглянулся вокруг.

— Вам просто не понять этого до тех пор, пока вы глубже не постигнете природу времени,— продолжил он.— Представляя время в форме простой прогрессии событий, вы сами ставите перед собой непреодолимые преграды.

Профессор Тун снова поднялся и задал еще какой-то вопрос. О чем разгорелась дискуссия, я уже не помню, но голос по-прежнему проникал в самые глухие уголки моего сознания. Больше всего это напоминало ведение спора с помощью какой-то психогипнотической установки. Когда наконец поднялся сэр Дин, в нашей компании осталось не более двух-трех человек, которых не убедил стройный ряд доводов, представленных нашим сопровождающим. И тут заданный сэром Дином вопрос словно сломал чары.

— А не могли бы вы показать что-нибудь из ваших достижений конкретно? Нечто такое, о чем мы могли бы доложить своим народам? До сих пор мы не узнали практически ничего полезного для тех, кто нас послал. Народы, которые мы представляем, едва ли будут впечатлены, услышав всего-навсего о чисто философской дискуссии, которую большинство из нас оказалось попросту неспособно вести. С моей точки зрения, гораздо больший эффект произвела бы, например, демонстрация оружия, которое вы предполагали использовать для осуществления своего плана.

— Вы уже видели наши строения. Что же касается оружия, то придется вас разочаровать,— ответил карлик.

Сэр Генри проворчал:

— Намереваетесь сохранить это в секрете? Очень благоразумно с вашей стороны. Но если бы вы все же продемонстрировали мощь вашего оружия...

— Боюсь, вы нас просто неправильно поняли,— отозвался карлик с упреком.— Мы не можем показать вам свое оружие, потому что его у нас нет.

— Ха! Тогда все это сплошное надувательство! Я подозревал это с самого начала. Вы просто рассчитывали хитростью...

— Нет, вы опять не понимаете. Мы вовсе не нуждаемся в ружьях или снарядах. Для нас все это — уровень каменного века. Мы давным-давно не используем подобные игрушки. Для нас не важно, способно ли данное оружие убить одного или целую тысячу человек. Мы не хотим убивать ни одного.

Сэр Генри фыркнул, демонстрируя свое презрение к подобной позиции.

Теперь нам предстояло увидеть достижения техники будущего. В зале появилось еще несколько карликов. Мы все встали.

— Странно,— пробормотал мой сосед,— я заметил, что этот человек ни разу не открыл рта во время разговора с нами. Кроме того, мы знаем, что они ничего не слышат, а тем не менее он понимает то, что мы говорим. Все это очень необычно. Вот, взгляните на него хотя бы сейчас.

Наш провожатый подошел к металлической стене, и перед ним сразу же возникло пустое пространство.

— Не вижу ничего необычного,— возразил я,— существует много дверей, которые открываются, когда к ним подходишь.

— Нет, вы присмотритесь внимательнее. Это не похоже на открытую дверь — скорее просто исчез кусок стены. То же было когда мы входили сюда.

Карлик явно презирал нас. Он обращался с нами крайне небрежно, лишь изредка бросая краткие справки об объектах, мимо которых мы проходили: машинах, производящих воду, приготовляющих пищу и разных других механизмах. Мы смотрели на все это с видом дикарей, впервые увидевших радиоприемник. В отличие от машины времени, ни в одной из них не использовался аккумулятор Лестранжа. Поэтому источники питания и принципы действия всех этих машин оставались для нас загадкой. Когда мы вошли в зал, который, как нам сначала показалось, весь был загроможден металлическими птичьими клетками, наш гид заметно оживился.