Сияние базальтовых гор (Художник Б. Бобров)

— Нашёл, хорошая моя, честное слово, нашёл!

— Что с тобой, Тоня? — удивилась девушка. — Нашёл неисправность? Да? Тогда фотографируй.

— Да нет, совсем не то. Понимаешь, нашёл то, чего не хватало в моём дипломном проекте.

Он взял фотоаппарат, нажал спусковой механизм и сказал, сияя от радости:

— Вот смотри, Зинушка, в объектив. Видишь, как плавно закрывается створка диафрагмы?

— Да… Ну и что из этого?

Он хитровато подмигнул, поглаживая рукою объектив, и добавил:

— Вот этого-то мне и не хватало!.. Прекрасный принцип подачи горючего.

Минуты через две моторная лодка уже неслась против течения, поднимая столбы брызг и водяной пыли. За рулём сидела Зина, а Споряну, склонившись над блокнотом, что-то вычислял.

ГЛАВА IV

СОДРУЖЕСТВО

Антон не мог дождаться вторника и уже утром в понедельник пошёл к профессору. _ — Догадываюсь, с новостью пришли? — заметил Пётр Кузьмич, как всегда, прикрывая плотнее дверь кабинета.

Антон стал с увлечением рассказывать о своей догадке:

— Вы понимаете, профессор! Всё очень просто. В период сгорания силой давления газов автоматически опускается диафрагма и прекращается Доступ горючего в камеру. По мере того, как сила сжатия уменьшается, начинает действовать пневматический механизм, отпуская сектора диафрагмы, — снова открывается отверстие, подаётся очередная доза горючего, происходит разряд, вновь закрывающий силой своего давления диафрагму, и так далее, по законам автоматики.

Он вопросительно посмотрел на своего учителя. Тот сидел с закрытыми глазами, словно не слушал того, что говорил Антон. Когда Споряну умолк, профессор открыл глаза, поднялся:

— Продолжайте, Антон Савельевич, продолжайте!

От возбуждения у Споряну блестели глаза. Он говорил быстро, уверенно, словно читал на память давно заученный текст. Профессор, заложив за спину руки, ходил от окна к столу, одобрительно покачивая головой.

— Вот и весь мой план, — закончил Споряну.

— Всё, говорите? — переспросил профессор.

— Да, в основном, всё.

— Нет, братец! Это, я бы сказал, много, непомерно много. И главное, пожалуй, неожиданно логично.

Профессор умолк, продолжая прохаживаться. Потом остановился напротив своего ученика и спросил почти официальным тоном:

— Может, это и излишне, но я вправе спросить: с кем-нибудь делились своими планами?

Споряну покачал головой.

— Нет, профессор, кроме вас, ни с кем…

— Имейте в виду: о вашем проекте, его деталях пока никто не должен знать…

Они долго сидели, обсуждая отдельные узлы двигателя, вычисляя силу давления газов, максимальную прочность стенок, габариты камеры сгорания, возможные виды горючего. Потом профессор умолк, разглаживая бороду, что обычно делал в минуты размышления. Споряну знал это и не мешал ему. Очнувшись, профессор повернулся к мраморному столику и передвинул голубой ромбик. Послышалось лёгкое жужжание невидимых вентиляторов. Споряну ощутил приток свежего воздуха. Пётр Кузьмич поднялся, заложил руки за спину, прохаживаясь по кабинету.

Вспомнив о Споряну, он вернулся к столу и вновь с увлечением заговорил:

— Не хотел я, Антон Савельевич, распылять ваши мысли, но дело такое — между нами не должно быть секретов. Надо подумать ещё об одном варианте подачи горючего через абсолютно точный в своём гнезде цилиндр. Способ его вращения в электрическом поле мне кажется наиболее удачным: при этом возможна большая точность. Как вы думаете?

— Признаюсь, Пётр Кузьмич, эта идея мне никогда не приходила в голову.

— Вот и подумайте, всесторонне обмозгуйте оба варианта. От быстроты подачи горючего будет зависеть мощность мотора да и более полное использование самого горючего.

— Всё это так, Пётр Кузьмич. Но на какое горючее рассчитывать? Мне не известен ни удельный вес топлива, ни степень и быстрота его сгорания, ни даже, сама формула смесей, знание которых, вы знаете, для меня очень важно. Так, фантазирую, строю всё на предположениях, и может оказаться, что работаю впустую.

Без чего можно было обходиться вначале, стало необходимым теперь. Нужна помощь химиков…

Пётр Кузьмич внимательно выслушал своего ученика, как бы проверяя, хитрит или действительно ничего не знает о научных находках лабораторий института. Потом подошёл к Антону и положил руку ему на плечо:

— Ваши опасения, Антон Савельевич, напрасны. Есть люди, которые знают рецепт получения именно такого горючего, какое нужно для проектируемого вами двигателя.

И они обеспокоены так же, как и вы, только обратной стороной дела: есть горючее, но пока нет для него двигателя.

Пётр Кузьмич усиленно задымил папиросой, искусно пуская под потолок завихряющиеся кольца дыма. Затем подошёл к Споряну, пододвинул ближе кресло и начал рассказывать своему ученику в общих чертах, основные данные нового топлива, над которым работал ряд лет. Это не было разглашением тайны получения нового горючего, добытого пока в лабораторных условиях, но давало конструктору некоторые отправные положения для работы над проектом двигателя.

С этого и началось настоящее творческое содружество маститого учёного с молодым, начинающим конструктором, неожиданно прерванное обстоятельствами, о которых читатель узнает из следующих глав.

ГЛАВА V

«БРЮНЕТ-ПРИМА»

Кандидат географических наук Эмиль Яковлевич Фирсун сидел в кафе, поминутно поглядывая на дверь. Чтобы не привлечь внимания, он заказал чай с лимоном и теперь сидел, медленно помешивая его. Приехал Фирсун в этот город в творческую командировку: работать над докторской диссертацией. Собрав необходимый материал, он уже подумывал об отъезде, как вдруг получил очень лаконичную записку:

«Завтра после двенадцати жду в кафе «Волга». — Ефим».

«Даже в командировке нашли», — подумал он с раздражением.

Теперь, задержавшись дольше обычного в кафе, Фирсун начал нервничать. Прошло уже полчаса, а к нему никто не подходил. Большинство столиков было свободно: время перерыва кончалось. Наконец, он услышал за спиной голос:

— Прошу за мой столик, товарищ, здесь больше света.

Фирсун обернулся. За столиком у окна сидел — одновременно с ним вошедший в кафе человек неопределённого возраста с пергаментного цвета лицом. Фирсун взял свой стакан, пересел за столик у окна и осмотрелся: поблизости никого не было. Официантки переговаривались с буфетчицей в противоположном конце зала. Незнакомец заговорил полушёпотом:

— Персональное задание разведцентра вам, «Брюнет-прима», — сфотографировать чертежи двигателя Споряну. Вы имеете доступ в ЦАВИ. Командировку продлим…

Через несколько дней встретимся. — Незнакомец поднялся, сказал нарочито громко:

— Благодарю за компанию. До свидания! — И вышел.

Минуты через две покинул кафе и Фирсун, думая: «Легко сказать: сфотографируй. А если заметят?..» За этими невесёлыми думами прошла остальная часть дня. А на следующий день Фирсун пошёл в библиотеку института присмотреться. «Может, и улыбнётся фортуна…» — утешал он себя.

Не успела Вера Михайловна — секретарша директора института — переступить порог кабинета заведующей библиотекой, как комната заполнилась её весёлым звонким голосом:

— Фаина Григорьевна, готовьтесь к выходу в большой свет. Скоро выпускной вечер, грандиозный бал. Иду заказывать пригласительные билеты. Полковники, генералы будут. Маршал приедет…

Пока подруги делились последними новостями, высказывали свои соображения о предстоящем бале, в кабинет вошёл муж Фаины Григорьевны — начальник АХО института — в сопровождении жгучего брюнета, внешне напоминавшего кавказца.

Начальник АХО любезно пожал руку Вере Михайловне и представил её незнакомцу:

— Секретарь начальника ЦАВИ, Вера Михайловна.

— Очень приятно. Эмиль Яковлевич Фирсун — начальник метеоотдела Института прогнозов, — с галантным поклоном отрекомендовался брюнет.