Детские шалости

- И жизнь снова задвигалась?

- Да, - развел руками папа, как бы демонстрируя мне движение жизни. Я посмотрел вокруг. Все стояло на своих местах. Как всегда. Никакого движения заметно не было. Ну и ладно. И так папа уже говорил очень долго. Обычно он молчит. Все пишет и пишет, и пишет. Но раз уж папа разговорился, я воспользовался случаем и задал еще один вопрос:

- Пап, мам, а почему эта дверь в моей комнате? - До меня никак не доходило, почему бы им не поселить меня в комнате, где нет такой двери? В своей, хотя бы. Если уж они так предостерегают меня от нее.

- Потому что... - сказал папа.

- Потому что... - сказала мама, и они оба замолчали, глядя друг на друга. Наверное, они удивились, почему такая простая мысль не пришла им в голову раньше. Я уже начал мысленно размещать свои игрушки в их комнате, но... увы.

- Вырастешь, сам поймешь, - нашелся папа.

- Да-да, - как-то очень торопливо согласилась мама, и глаза у нее подозрительно заблестели. Ох, уж эти женщины!

Все осталось по-прежнему. Вопросов я больше не задавал. Я думал. Две мысли. Первая - как бы сделать так, чтобы двери были открыты, и беды в них не приходили. И вторая - как бы добраться до замочной скважины. Там, наверное, не сквозняк, а только маленький сквознячок. Авось, удастся заглянуть туда. За эту дверь. Может быть, тогда и первую мысль удалось бы додумать?..

Дядя по головизору говорил, что гениальные идеи приходят случайно, но в подготовленные головы. Точно! Однажды я стрелял из лука по мишени. На концах стрел вместо острия были маленькие пластмассовые присоски. И вот, с трудом отдирая стрелы от мишени, я придумал, как мне добраться до замочной скважины! Нужны четыре присоски - две для рук, с перчатками, и две для ног, с чем-нибудь вроде обуви. Сказано - сделано. Я бросил в утилизатор старые игрушки и синтезировал то, что мне было нужно. Потом потихоньку заглянул в мамину комнату: мама дремала, отложив в сторону книгу. У моих родителей родственные профессии: папа - писатель, а мама - читатель. Не знаю, кто из них устает больше, но в первый же раз попав в библиотеку, я понял, что мама всей работы все равно никогда не переделает. И мне стало ее очень жалко.

Итак, убедившись в том, что все спокойно, я приступил к испытаниям. Присоски присасывались прекрасно. Одна рука. Одна нога. Вторая рука. Толчок. Вторая нога и... я с грохотом оказываюсь на полу.

- Что случилось? - вбежала перепуганная мама.

- Да вот, - показал я присоски, - испытания. Хотел, как муха, по потолку пройтись.

- Этого мне еще не хватало! Горе ты мое. Да разве четыре присоски выдержат твой вес?! Прекрати сейчас же свои глупости. Включи лучше фантомат - я новые фантограммы принесла.

- Хорошо, мама. Только порядок наведу, - показал я на разбросанные игрушки.

- Порядок? - удивленно протянула мама. Она не верила ушам своим. А ведь порядок бывает разный: порядок вообще, который я не понимаю, и порядок для дела. - Ну, наводи. Не смею препятствовать, - разрешила мама и удалилась в свою комнату. А ее гениальная идея осталась со мной.

Я собрал все свои игрушки и отнес их в утилизаторную. Подождав, когда они растворятся в ванне утилизатора, я включил синтезатор и призвал на помощь всю свою конструкторскую смекалку. Это оказалось не так-то просто синтезировать присоски целыми связками, чтобы можно было укрепить их по всему телу. И вот, наконец, присоски были готовы. На цыпочках пробравшись в свою комнату, я старательно закрепил все присоски и стал похож на гусеницу. Чтобы не создавать шума, я сначала решил потренироваться на полу. Быть гусеницей оказалось очень трудно. Сначала я никак не мог сообразить, где у меня что, если я - гусеница, и как со всем этим управляться. Но примерно через полчаса усиленных упражнений я еще не очень уверенно, но уже передвигался по полу. Мне не терпелось перейти к более серьезным испытаниям. И я полез на стенку: встал около нее и с размаху стукнулся всеми присосками выше пояса. Повис на них - держат. Тогда я отвел в сторону ноги и, согнув их в коленях, присосался к стене. Потом стал постепенно освобождать верхние присоски и, разгибая ноги, присасываться выше. Да что я объясняю - будто никто не видел, как ползают гусеницы. Правда, настоящие гусеницы умерли бы со смеху, увидев меня. Тем не менее, я полз! Медленно, но верно. Полз по стене со стороны петель, на которых висела дверь, по направлению к замочной скважине. Наискосок, значит.

Самое трудное было миновать щель между косяком двери и дверью. Там тоже дуло. Поэтому я преодолевал это препятствие там, где нижняя петля. Но зря боялся. Все обошлось благополучно. Я закрепился нижней частью тела и, отведя назад верхнюю, перекинул ее через петлю. Здесь дуло гораздо слабей. Закрепился и перебрался на дверь. Все остальное было делом техники, которая оттачивалась у меня с каждым сантиметром пути.

Не знаю, как долго добирался я до замочной скважины, представлявшейся мне окном в таинственный и зловещий мир, но я ее достиг. А сначала я услышал свист. Негромкий, но пронзительный. "Сквозняк в замочной скважине," - определил я. Потом ощутилось движение воздуха. "Только бы успеть заглянуть, - твердил я про себя, преодолевая сантиметр за сантиметром. Только бы успеть заглянуть!" О том, что будет, если меня сдует сквозняком на пол, я не думал. Старался не думать. "Если уж решил... Даже если никто не видит..." - уничтожал я в себе временами возникавшее постыдное желание вернуться.

И вот я почувствовал пальцами край. Я собрал свои нервы в комок теперь я понял, что означает это выражение. И этот комок четко руководил моими мышцами. Я должен был сделать бросок, чтобы проникнуть внутрь скважины и успеть увидеть прежде, чем меня швырнет обратно. Мое тело пружина, сжатая до отказа! Я выпрямляюсь и... мощный поток подхватывает мое тело, отрывая присоски, и несет сквозь замочную скважину. НА ТУ СТОРОНУ!.. Я ничего не успеваю заметить, только то, что скважина длинная и темная, как туннель...

Я на земле. Всеми своими присосками. Мне страшно. Что я натворил! Сейчас мама обнаружит мое исчезновение и... Я быстро освобождаюсь от присосок, если это вообще можно сделать быстро, и бегу... Бегу, и ветер свистит у меня в ушах, и трава хлещет по ногам... Теперь мама меня не догонит. А потом забеспокоится, перестанет злиться и простит. Мама добрая. Это она только в педагогических целях строгая. Я представляю, как она заходит в мою комнату... и останавливаюсь. Дурак! Как же она будет бежать за тобой! Ведь ты же за Дверью!.. Я оглядываюсь по сторонам. Мир, как мир. Ничего особенного. Земля, небо, трава,

цветы и прочая природа. И чего боятся эти взрослые? Пустовато, правда. Но это, наверное, только сначала, пока не встретишь кого-нибудь. "Надо поскорей возвращаться!" - твердо решаю я. Может, мама еще ничего не заметила. Обратно проще. Через щель. Пусть даже собьет сквозняком. Зато он дует домой.

Я бегу назад. У нас хорошая физподготовка. А я вообще чемпион по выносливости. Но не пробежал ли я? Где дверь?.. Я перехожу на шаг. Делаю упражнения для дыхания. Где дверь? Неужели я так далеко убежал?.. Ага, вот они, мои присоски. А где дверь?

И вдруг я замечаю недалеко от своего гусеничного обмундирования маленькую-прималенькую, совсем крохотную дверцу. Как будто она закрывает вход в какую-то норку. А где же моя Дверь? С досады я хотел пнуть эту игрушечную дверцу ногой, но мне вдруг послышались голоса. Или это комарик пропищал?.. Я прислушался. Звуки шли снизу. Я лег на землю и прислонил ухо к дверце.

- Сынок! Сыночек! - услышал я мамин голос. - Где ты, малыш?

- Сын! - донесся папин баритон. - Что за шутки?!

- Мама, папа! - закричал я. - Я здесь! За дверью! Вы слышите меня?

Но они не слышали. Они продолжали звать меня. А потом мама заплакала. И тогда я сорвал маленький-маленький цветочек, что-то вроде незабудки, и просунул его в замочную скважину - может быть заметят?

- Смотри, цветок! Какой громадный! - воскликнула мама. - Неужели?.. По-моему, она все поняла, потому что призналась: - Я всегда этого боялась! - и заплакала еще безутешней.