Вперед, конюшня!

- Нет, не знаком,- поспешил откреститься я.

- Посмотрите еще раз. Неужели не узнаете?

Я присмотрелся и иакоиец-то узнал Богатенького Арлекино. Значит, этот пацан совсем даже не лейтенантик, как я считал, а подполковник. Наверно, я не сразу узнал БэА, потому что он был голый, без бородки и усиков, да еще с фуражкой набекрень и зачесанными набок волосами. Ну и я никак не ожидал увидеть в этом сопляке того таинственного ночного подполковника.

- Да, мы немного знакомы.

- Кто же он?

- Я даже не знаю, как его зовут. Я с ним познакомился на Маракканне. Это тренер Легкоступовой, Анфиски. Или кем он там ей приходится.

- А раньше вы его никогда не встречали? До того, как вы познакомились на Маракканне? Посмотрите внимательней.

Я опять стал разглядывать фотографии. Несомненно, я знал этого человека еще до Маракканны. Где я мог его видеть? Этот БэА мне в сыновья годился.

- Вы очень хорошо его знаете, но не узнаете. И это при вашей-то профессиональной памяти, генерал?

- Ваш вопрос о профессиональной памяти - для медицинской комиссии, что ли? Мне пора сдавать дела?

- Что вы, что вы, не комплексуйте! Я на вашем месте тоже его не узнал бы:., но я не хотел бы сейчас очутиться на вашем месте. Знаете, он жаловался на вас. Мол, вы его невзлюбили, задираете, манкируете, делаете замечания при посторонних...

- Жаловаться - недостойно офицера!

- Да, конечно. Жаловаться, особенно на коллег, недостойно для офицера, но когда вы поймете, кто он такой, ваше мнение о его достоинстве или недостоинстве изменится. Еще вчера я хотел вас свести, познакомить, оставить наедине, вы бы расположились - да хоть бы вот здесь, за моим столом. Побеседовали бы с этим молодым человеком.

- О чем мне с ним беседовать?

- Да о чем придется.

- С какой целью?

- Не целясь. Навскидку. Вам было бы интересно. А нам - полезно. Но доктор Вольф отсоветовал. Даже запретил эту встречу.

- При чем здесь доктор Вольф?

- Все это очень трудно объяснить. Вы спрашивайте, спрашивайте! Важно, чтобы вы сами догадались, кто он такой.

- Просто скажите прямо: кто он такой?

- Ага, прямо... Да вас на месте кондрашка хватит, если я прямо скажу.

- Да кто он мне, чтобы меня кондратий хватал,- сват, брат, кум, отец родной?! Я с ним свиней не пас.

- Вот-вот-вот! Тепло!.. Даже горячо! Вы рядом, вы почти догадались!

- Он офицер Службы Охраны Среды?

- Он? Да, офицер. Но... э... из другой среды... Из другой, родственной нам Службы.

- Какой?

- Аббревиатура вам ничего не скажет. У нас СОС, а у них SOS. Они тоже охраняют... э... другую среду.

- Скажите хоть, как его зовут, этого подполковника?

- Я-то могу сказать. Да вот кондратий... без доктора не имею права.

- Что же, вызывать с Маракканны доктора Вольфа?

- Он уже здесь.

- Давайте доктора.

- Он у вас за спиной.

Я оглянулся. Действительно, доктор Вольф уже был здесь со своим докторским саквояжем.

- Я и не заметил, как вы вошли.

- А я не входил,- ответил Вольф.- Я стоял за портьерой и наблюдал за вами.

- Можно, доктор? - спросил дженераль.

- Думаю - да.

- Может быть, взять с него подписку о том, что мы не несем ответственности за его... мм... возможное психическое расстройство?

- Думаю - нет.

- Кто ему скажет - я или вы?

- Думаю - вы. А я на него посмотрю.

- Хорошо. Сделаем, как доктор приписал,- сказал дженераль.- Этого ночного подполковника зовут... подполковник Бел Амор.

КАК ДОКТОР ПРИПИСАЛ.

Наступила томительная пауза.

- Ну, я пошел на крышу, а вы тут без меня разбирайтесь,сказал дженераль Гу-Син, по-отечески потрепал меня по плечу, по-дружески ткнул меня кулаком в живот и, прикрыв дверь, оставил нас наедине с доктором.

Птички чирикали за окном. Какие-то зяблики. Прилетела удивленная зеленая муха и присела на мою порезанную щеку.

Наверно, щека пахла кровью. "Откуда мухи и зяблики на такой высоте?" подумал я и уныло спросил доктора:

- У меня опять... расщепление личности?

- Нет. Вы в порядке.

Я обрадовался:

- Мы с этим подполковником тезки и однофамильцы, что ли?

- Нет,- сказал Вольф.- Он - это Вы. ""Он" и "Вы" доктор сказал с большой буквы" А Вы - это Он. Вы оба - одно и то же лицо. Но однажды ваша дорога раздвоилась в пространстве-времени. Знаете, есть такой предупредительный дорожный знак - "дорога раздваивается". Вы с ним последствия этого раздвоения.

Я всматривался в фотографии БэА. Лицо было очень знакомое. Это лицо я видел в зеркале лет двадцать пять назад.

- Та-ак...- сказал я.

Лицо на фотографии было моим лицом в молодости - выбритое и прическа набок.

- Н-да,- сочувственно сказал доктор.- Я вас хорошо понимаю. То есть, я себя хорошо понимаю. Я бы тоже в такой ситуации сказал: "Та-ак!" Мы с дженералем опасались этой ситуации...

- Это самое...

- Что?

- Та-ак... вы что-то говорили про дорожные знаки...

- Я не уверен, что я смогу вам толком объяснить то, что с вами произошло.

- Ну, попробуйте.

- Вы ведь не изучали ВТГД?

- Это что?

- Всеобщая теория глобальной диффузии.

- Я университетов не заканчивал.

- Да, знаю. Вы закончили СПТУ по специальности "сантехник". А вот ваш... м-м... двойник... закончил академию Генерального штаба.

Я поднапрягся и припомнил:

- Нам преподавали общую теорию относительности,- конечно, в нужных для сантехника пределах. Мне запомнился "например" о двух близнецах - один из них улетает в космос с субсветовой скоростью и, когда через два года возвращается, то застает своего брата глубоким старцем. Наш случай из этой области?

- Для нашего случая пример с братьями не точный, приблизительный. Эйнштейновская ОТО является лишь небольшой частью ВТГД. Случай с близнецами возможен на медленных околосветовых скоростях, а здесь у нас расщепление личности на два самостоятельных объекта. Я консультировался у Лон Дайка и Капельцына. Они сказали: такое бывает, наверно. Такое должно быть. Когда создавалась наша Вселенная, сказали они, неизбежно возникала и другая, ей равновеликая, но только из антивещества. При соприкосновении вещество и антивещество аннигилируют и превращаются в энергию. Не представляет труда подсчитать, что при этом один миллиграмм вещества дает взрыв энергии, эквивалентной взрыву Сверхновой. "Я не уверен, что верно цитирую доктора Вольфа; возможно, несу какую-то дичь от его имени." Вполне достаточно, чтобы разнести нашу Галактику вдребезги. Такое случается, сказали они. Но теория относительности не учитывает влияния псевдо-пространств и разрывов в обычном пространстве-времени. В вашем случае сработал обратный эффект - раздвоение или расщепление одной индивидуальной Вселенной. С этого момента ваша дорога раздвоилась, вы разошлись, как в море корабли, и начали жить самостоятельными жизнями. Катамаран разъехался.

- С какого такого момента?

- Я вам напомню.

ЧЕРНАЯ ТЕТРАДЬ.

ГРАНИЦА С НЕЙТРАЛЬНОЙ ПОЛОСОЙ.

Сей час я провожу в "Отчетах" резкую (спиртовыми чернилами) границу между тем, что я писал до сих пор, и тем, о чем буду писать в дальнейшем. Вот она:

ГРАНИЦА

На эту границу указал мне академик Тутт, когда дочитал "Отчеты" до этого места, и я ему глубоко благодарен. Он сказал, что все то, о чем я до сих пор писал, было действительным, реальным, и если и ошибочным,: то эти мои личные ошибки, если они ненамерены, тоже происходят из реального, а если намерены, то все равно реальны и останутся на моей совести; все то, о чем я буду писать дальше, уже не будет ошибками, потому что мы вступили в область неизвестного, неопределенного, непонятного, это может не соответствовать действительности и даже может вообще не существовать.

- Но об этом НУЖНО писать,- сказал академик Тутт, потому что в такой ситуации чрезвычайно важна принципиальная возможность постановки задачи и принципиальная возможность формулирования ответов, потому что мы, наконец-то, столкнулись с Незнаемым или даже с Непознаваемым.