Змеиное проклятье

- Психологизмы- кахал Сергей- а ты Лапников, похоже весьмя сведущ впсихологии.

- Я журналист- ухмыльнулся Лапников- это почти психолог.

- О незнакомых страхах ты весьма прав, я пожалуй даже могу припонить пример на эту тему. Вот я например, бльше всего на свете я боюсь акул и змей.

- Кархадофобия, серпентофобия, они вообще очень распространены, половина населения земли боиться их.

- Верно, почему, например, я, и эта половина начеления так боится и не любит акул. Да все по тому же . Ночью мы купаемся в океане. Под нами большая глубина, черной непроглядной воды. В ночьной тьмы, мы не можем рассмотреть что делается даже в глубине десяти сантиметров под поверхностью, мы беспомощны и слепы, даже больше, мы работаем как маяк, призывая своими барахтаниями в воде чувстивтельных акул. А те,как раз в своей стихии. Они видят нас, они чуют, они чувствуют колебания воды, мы для них как на ладони. Они могут кружить в полуметре от нас, и мы их не заметим, а заметим лишь тогда, когда они кинутся в атаку. Это и страшно, ты совсем не знаешь , что ожидать в любую минуту, эта неизвестность и пугает до ужаса. Я уверен, что бегай, акулы по земле , они не снискали бы такую ненависть.

- Оджидание пыстки, зачастую хуже самой пытки-вставил мудрость Лапников, косясь на подошедшего Щербинского. Тот шел рядом, слушил и помалкивал.

- Да, нет ничего хуже стука, под окном и мертвой тишины затем.

- Сегодня дежурить будем втроем- сказал Щербинский- обещаю, тишины не будет.

Серега улыбнулся, тишины не будет уже сейчас. Они стояли на выезде из села, а вперди простиралась дорога, высохшая, желтая грунтовая дорога. Что струилась вниз по холму, а там шал по равнине, зеленой, залитой солнечным светом.

Виднелись крошечные дервеньки, а у горизонта блестела тонкая нитка железной дороги.

Накатила жуктая тоска. Тоска человека запертого в клетке, тоска приговоренно к смерти. Вот они стоят, смотрят на эту сияющую даль впереди, и надо сделать несколько шагом и либо выйдешь на волю, либо,останешся сдесь, в заточении.

Щербинский равнодушно окинул взглядом распростершиюся впереди красоту и пошагал вперед. Настороженно держа ружью в полуподнятом положении. Сергей и журналист двинулись следом.

А на встречу им вышли три волка. Вышли не топропясь, и не дергаясь, легко переступая мощными лапами, явно ощущая себя хозаевами положения. Это были огромные сильные звери, не чета, тем, перестрелянным на площади. Их лапы были слегка напряженны, а желтые, умные глаза равнодушно, почти лениво смотрели на стоящих людей.

- Трое на трое? - громко спросил Щербинский, как показалось Сергею, у волков.

- Каждый по выстрелу- проговрил Лапников и оказалось, что селянин, говрит все таки им.

Звери впереди остановились и тихо, предупредительно зарычали, оскалили длинный серые морды, показав внушительные, покрытые желтоватым налетом клыки, взгляд у них подичел.

Щербинский не сказл не слова. Он резко вскинул двустволку на плечо и выпалил в крайнего левого волка, не успел отзвучать первый выстрел, как ствол ружья, неуловимо сместился и второй заряд отправился в серединного. Следом глухо хлопнул выстрел Лапникова. Серега так и не успел нажать на курок.

Два крайних волка лежали не шевелясь, Щербинский былхорошим стрелком, навострился видать,за дн осады. А третий елозил в грунте дороги. Заряд мелкой дроби из ружья Лапникова угодил зверю в живот и разодрал его в клочья. Но волк был все еще жив, он старался отползти, и длинные сизые кишки, бессильно волочились за ним, цепляясь за неровности почвы. Дорогу стремительно заливало море крови.

- Подранил серого- сказал Щербинский с усмешкой- не будет теперь дорогу загораживать. А теперь мы сделаем вот так...

И к изумлению горожан зоотехник сделал быстрый шаг вперед, а затем занес ногу и обрушил мощный пинок на подыхающего волка. Серое туловище оторвалось от земли и, кувыркаясь улетело в придорожные кусты. Оттуда донесся тихий хрип и все смолкло.

- Так его- сказал Щербинский довольно.

- Кто то вешает змей, кто пинает дырявых волков- негромко произнес журналист- садизм однако!

- Да, пожалуй они такого не заслужили, в конце концов, они не могли в нас стрелять - поддержал Сергей- несмотря на всю их дикость волки все таки красивые звери.

- Скажу по секрету- заметил Лапников- что волк, мое любимое животное. Это наверное странно, но тем не менее это так.

- Удивительно, но что же такого волках, они действуют подло,загоняют всей стаей, прыгают со спины.

- Они стайные животные, и при этом черезвычайно умны. Они свобоны, в них нет рабской преданности собак, и поэтому они лучше. Волки красивы, стремительны, и иногда мне кажется, что они немного разумны. Я и собаку то держу. Потому, что она мне волка напоминает.

Серега с улыбкой взглянул на достойную замену волкам, что сидела на кородком , привязанном к журналисту повопдке. Та испуганно жалась к хозяину, не сводя дико вращающихся глаз с неподвижных волчьих трупов на дороге.

- Я хотел бы стать волком- выдал наконец Лапников, глядя мертвые серые тела, им недолго сдесь лежать. Разберут, разорвут остальные.

- Как бы тебе не пришлось стать змеей- сказал Сергей серьезно и вместо вольного бега по бескрайнему полю, ты получишь медленное скольжение по в лесной прели.

- Упаси бог- произнес Лапников- неужто кроме волков, сдесь никого нет?

Снова внимательно огляделись. Несколько минут действительно ничего не происходило, а затем они узрели Черепиховскую стражу во всей своей красе.

Первыми выступали огромные, шароподобные жабы, красноватого оттенка, с усеивающими морды, сизыми бородавками. Глаза их блыи выпуклы и смотрели в стороны, но жабы весьмя резво продвигались к стоящим. Сергей и его спутники открыли огонь. Жабы лопались с глухим, неприятным звуком. Становислись похожи на маленькие воздушные шарики, которые прокололи иголки. Бурая слизь, измазала стены окрестных домов, обильно осела в глине дороги. Сергею на новую куртку грохнулся выпученный глаз и прилип. Пока приезжий с проклятиями счищал его с одежды, Щербинский прикончил последнюю жабу и внимательнос ледил за приближающейся второй волной защитников кордона.