Кольцо Афродиты

-Почему ты синий?- спрашиваю я.

-Злые люди покрасили меня синей краской,- отвечает он и плачет. Я пересекаю комнату широкими шагами и подхожу к окну. За окном клубится туман не туман, а что-то бурое и мокрое на вид.

-Да,- произношу я в задумчивости,- да, скверная история. А давай им отомстим?

-Кому?- спрашивает Юзик.

-Этим злым людям.

-Извини,- говорит Юзик,- я тебе все наврал. Не было никаких злых людей, я сам себя выкрасил синей краской, чтоб неповадно было.

-Ах, вот оно как!- замечаю снисходительно, прогоняю с дивана кота и сажусь.-Тебе, наверное, скучно было.

-Да,- радостно говорит он,- теперь я осознал - мне было скучно!

И снова плачет.

Вот за это я его и люблю - грязного сумасшедшего человека с нестриженными сва-лявшимися волосами.

(КОНЕЦ ЛИРИЧЕСКОГО ОТСТУПЛЕНИЯ)

-Ты, людская сволочизна,- добавил я, чтоб уж окончательно добить Лысого.

Лысый обиженно зашагал прочь, а я выскочил в окно и устремился за ним. Хотелось посмотреть, что он будет делать - топиться пойдет? Лысый топиться не пошел.

Напротив, зашагал в сторону Проспекта.

OПИСАНИЕ ПРИРОДЫ ...Следом за Гошей из-за угла вынырнула Гигантская Вставная Челюсть, пожирая все на своем пути, урча, как Вшивин, и чавкая, как Паршивин. Гоша не замечал челюсти, шагал по ночному Городу навстречу...

(КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ)

На Проспекте левитировали кришнаиты. Дирижер - Прабху. Димон не леви-тировал - воровал из кришнаитской кассы деньги.

- Димон,- сказал я, обращаясь непосредственно к кузену,- скот, ты не лучше своего родного брата!

- Почему ж не лучше?- возмутился Димон.- Очень даже лучше.

- Хуже,- говорю.- В тысячу раз хуже. Перед Филимоном меня покинул? Из криш-наитской кассы воруeшь? С девками спать не умеeшь? И Лена твоя, блядь тупая, уже четвертый месяц беременна? А как водку с нами пить - сразу в кусты?

Кришнаит ебаный.

От этих слов кришнаиты перднули на землю.

- Братья кришнаиты!- воскликнул Прабху, с хрустом почесав яйца.Давайте дадим ему пизды!

- Ему - в смысле мне,- объяснил дуракам я.

И тут же задал деру - потому что начали бить.

ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ ...Едва Гоша оставил кришнаитов, все еще потрясающих кулаками, как на тех обрушилась Гигантская Вставная Челюсть. Подлец, однако, Димон, умыкнув криш-наитскую кассу, успел скрыться за углом и присоединился к убегающему Гоше...

(КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ)

- Там... эта... челюсть,- округляя глаза, сообщил он.

- Слушай,- сказал я,- это не эта касса все пустеет и пустеет?

- Но.

- И до хуя еще,- говорю,- осталось?

- Ну...

- До хуя, до хуя. Не пизди кузену. Пошли в кафе, скот.

В кафе мы заказали литровый графин водки. Распивая его, я заметил Ирину с двухлетней дочкой и инвалидом Кратким. Молодожены кормили девочку водкой с сахаром, а когда та капризничала, центральный нападающий Краткий равномерно ударял девочку клюшкой по голове.

- Ирин,- заметил я,- твоей девочке срочно нужен врач-олигофренолог.

- Инвалид Краткий,- нахмурилась Ирина.- Разберись с подонком.

- "Цыцька" - чемпион!- поспешно сказал я.

Лицо инвалида просветлело, и он, подсев к нам, щелкнул в воздухе пальцами и закричал:

- Эй, кельнер! Еще, пжалста, водки.

Официант, еще болеe брусевший уроженец Кельна, метнулся к нам со свежим графином.

Тут дверь в кафе распахнулась и, клацая зубами (Шоколадный нетерпеливо ждет

появления Гигантской Вставной Челюсти), вошла сухонькая старушка с немецкими чертами лица. То была - без понтов - мамаша Грюнерхут.

- Мамаша Грюнерхут!- заорал кельнер.- Это вы, без понтов?

- С понтом не я,- огрызнулась мамаша.- Пришля я к тепе, синок, тля тофо, шьтоп ти покюшаль.

Тут добрая мамаша, причитая, развязала узелок и достала оттуда четыре кнедля

коричневого цвета с ароматной мясной подливой, пригоршню кислой капусты и маленькую бутылочку шнапса "Кларер". При виде шнапса кельнер вырвал прямо на инвалида Краткого.

- Мамажа,-weinte er.-Фить это от нифо я утраль ис Кермания.

- Komm zurьck,- сказала мамаша Грюнерхут.- Und zwar sofort.

- Nu jawo na huj,- упорствовал взорвавшийся кельнер.- Es gibt kein "zurьck".

Насат тароки нет!

Всe зааплодировали, кроме облеванного инвалида Краткого, который все еще безуспешно пытался достать кельнера клюшкой.

- Пойдем, Димон,- сказал я.- Тошно мне. Здесь по-русски не говорят.

Мы отобрали у инвалида графинчик водки и пошли к Витьку.

- Стой, Гоша,- взвизгнула мне в спину Ирина и иринулась за нами. Мы с Димоном

прибавили шагу.

ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ ...Не успели эти трое выскочить из кафе, как керамические зубы сомкнулись над

богомерзким заведением. И челюсть помчалась дальше, утробно вопя:

"Цыцька-чемпион!"...

(КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ)

Возле витькиного дома валялся пьяный Аркадий. Мы с величайшей осторожностью пнули его ногой и, переступив, протопали наверх к Витьку. У Витька

были пацаны - Серега и Пашка. Пашка совершенно слился с Ульянычем, а Серега оголился до такой степени, что всeм стало стыдно, и умственно отстал от нас настолько, что едва виднелся позади.

- Гоша, пидор, ты водку принес?

- Принес,- огрызнулся я и поставил на стол графин.- И ваще, пидором меня больше не называй.

- Пачиму?

- Патаму чьта.

- А звали их просто: Лишай до Короста,- задумчиво начал Серега.

- О чем это ты?

- Так, ваще...

Услышав про водку, Пашка с усилием отлепился от Ульяныча, а Витек от телефона; спустил на прощание воду и подсел к нам. Стали пить.

- А я не буду,- заявил Димон.- Я - кришнаит.

- Ну, так совершай плавные ротации на моем хую,- напыщенно произнес Пашка.

- Вы всe дураки,- сказал я.- А у маво кузена - убеждения.

- Да?- удивился Димон.

- Но.

- Сунь глаз в говно,- парировал Серега.

- Витек,- говорю,- дай мне Железную Руку.

- Эй-эй,- забеспокоился Серега.- Пашка, ты там ближе, ебни его чем-нибудь.

- Да уж ебну,- согласился Пашка.

- А ты его точно ебнешь?

- Уж будьте благонадежны.

Я не стал ждать, пока Пашка меня ебнет, и ебнул его сам. И говорю Димону:

- Ну их на хуй. Пойдем отсюда.

- Вы куда?- заинтересовался Витек.

- Домой. У меня дома стоит банка самогону.

- Обождите. Мы с вами.

- На хуй вы всрались?

- Но.

Мы выскочили из дома.

ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ ...Как раз во-время - брызнули осколки кирпича; дом раскололся напополам.

Гигантская Вставная Челюсть отгрызла от него изрядный кусок. В кусок вошла и Витькина квартира, и ебучий телескоп, и Ульяныч, и пьяный Аркадий. Впрочем, Аркадия, распробовав, челюсть тут же выплюнула. Упорный же Аркадий, бормоча невнятные угрозы, снова полез в керамическую пасть. Много раз выплевывала его челюсть, много раз разобиженный Аркадий лез обратно. Наконец, челюсть смирилась, щелкнула зубами и, сказав: "А тепей, батенька, поедем в публичную библиотеку к политическим пыоституткам", агрессивно набросилась на дом Жоры.

- Илья!- раздался вопль Осла Никитича.

- Асел Никитич!- завопил в ответ Илья.

...И последний визг Жоры:

- Ну, ты, эта... того... значица... одним словом... короче... дескать...

так-скать... тудасюда... Ну, ты поэл...

Керамические зубы сомкнулись, Челюсть поскакала дальше...

(КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ)

- А кришнаитская-то касса истчо не апустела! - воскликнул я. - Ловим тачку, пацанье.

Пацанье обрадованно загудело.

Тачки не останавливались.

Рядом ругался Филимон с бандитами и кидал в проезжающие автомобили драгоценными кирпичами.

После получасу ожидания рядом с нами, взвизгнув тормозами, остановилась летающая тарелка. Из окна выглядывала космическая манда Тимоха.

- В парк, - заявил круглый пидар.

- Но, - сказали мы.