Клуб любителей фантастики, 2003

Худые, покрытые лохмотьями плечи чуть дрогнули.

— Тепло, — пробормотал человек — Очень тепло.

Верховодящая выпрямилась. Прошлое осталось далеко позади, и глупо цепляться за былые страхи.

— Итак, это свершилось. Могущественный жрец схвачен, обуздан и превращен в беспомощного червяка.

Ахельм-Ур подошел поближе, чтобы лучше рассмотреть пленника.

— Это Зегерро, госпожа. Приближенный самого Рагхе-та Харра, имира, — сказал Горейн.

— Чудесно. Лучше и не бывает. Удивительно только, что южане не откопали его прежде нас.

— Госпожа, этого солнцепоклонника так усиленно прятали, что, в конце концов, советники Царствующей сами забыли о его существовании. В ходе выполнения моей миссии я наткнулся на старого полубезумного тюремщика и потратил час на беседу с ним. Кто бы мог подумать, что в Крирке действительно есть подземный ход с тайными камерами? Но странно не это, — он обвел глазами присутствующих, — а то, как стоящий перед нами о-цигн смог прожить там почти десять лет, питаясь только крысами?

Внимательно слушавший рассказ Горейна Ахельм-Ур удивленно моргнул.

— Зачем же его прятали?

— Не зачем, а от кого — ответила Иванна. — Полагаю, от нас. От Южных. От Кочующих. Государыня опасалась что сила этого человека может быть повернута против нее.

Проведя рукой по затылку пленника, Горейн щелкнул замочком, и нижняя часть шлема раскрылась.

— Не больно-то он грозен, — выразил общее мнение сын Верховодящей — Трясется, бормочет что-то под нос.

Стоявший посреди каюты жрец и в самом деле представлял жалкое зрелище. Он все время вздрагивал, втягивал голову в плечи и зябко потирал руки. Губы Зегерро непрерывно шевелились, но разобрать, что он говорит, было невозможно — слишком тих и слаб был его голос.

— По-моему, он спятил, — сказал Ахельм-Ур. — Впрочем, меня это не особенно удивляет — столько лет провести в темнице, наедине с крысами…

— Да. Он не в себе. Но крысы тут совершенно не при чем, — проговорила Иванна.

Горейн согласно наклонил голову.

— Госпожа хорошо знает о-цигнов.

— Жрец связан с Сойлом, — пояснила она сыну. — Вся его жизнь заключена в общении со светилом. В этом и сила его, и слабость. Потеряв возможность смотреть на солнце, он постепенно сходит с ума, его личность разрушается.

— Значит, теперь от него никакого толка? — спросил юноша.

— А вот это мы сейчас узнаем.

Легко поднявшись с подушек, Иванна подошла к Зегерро, взяла его за руку, погладила по щеке. Растрескавшиеся, изъязвленные губы жреца дрогнули, сложившись в неуверенную улыбку.

— Тепло, — хрипло прошептал он. — Горячо. Горячо, как кровь. Как огонь. Как драконий огонь.

Лонтаны переглянулись. Лисьи глазки Горейна блеснули.

— Что ты знаешь о драконе? — тоже шепотом спросила Верховодящая.

— Дракон — это страж, — медленно ответил пленник. — Страж Йегу-Инн.

— Ты видел его? До того, как тебя схватили?

Жрец гортанно засмеялся.

— Откуда он? Ты призвал его? — настаивала Иванна.

— Сойл. Только милостью Сойла.

Едва сдерживая волнение, Ахельм-Ур подался вперед.

— Как его убить? — воскликнул он.

— Убить? — Зегерро обхватил себя за плечи. — Нельзя убить, нет-нет. Плохо для о-цигнов.

Метнув на сына грозный взгляд, Иванна обняла жреца и успокаивающе потрепала по волосам.

— Хочешь выйти на солнышко? Погреться под его лучами? Сейчас утро, и небо чистое-чистое.

Тот лихорадочно стиснул ее ладонь.

— Да, мне туда надо, надо!

— Мы пойдем. Мы снимем с твоих глаз маску, и ты станешь таким, как прежде. Если поможешь нам.

От этих слов Зегерро сжался как пружина, и по его телу пробежала судорога. Звякнули цепи на руках и ногах.

— Дракона убить нельзя, — сказал он неожиданно ясным голосом. — Людей — можно.

Ирре, Эйрин и Норрис сидели на кухне, уныло созерцая устроенный домовым погром. На полу валялись черепки, скорлупа и обрывки капустных листов. Полки были густо присыпаны мукой вперемешку с просом. Возле печи лежала гора перемазанных глиной полотенец.

— И журнал испортил зачем-то, — никак не мог успокоиться Норрис. — Что за вредное существо!

— По-моему, пришла пора для решительных действий, — сказал Ирре. — Так больше продолжаться не может.

— Все это закончится тем, что уродик обвалит потолок на лестнице, и мы не поспеем на башню в нужный момент.

Эйрин вздохнул. Раньше ему было жаль карлика, но теперь он не мог не признать, что братья правы.

— Надо его приструнить, а то совсем разбаловался. Не ценит хорошего к себе отношения.

— Перед нами опять все тот же вопрос: как его поймать, — изрек Ирре. — С одной стороны, у домового масса преимуществ — он мал, верток, знает тайные норы в стенах. Однако нас больше, и мы малость поумнее.

Эйрин закинул ногу на ногу и потянулся.

— Предлагаю его перехитрить. Поставить ловушку с аппетитной приманкой и ждать, пока он клюнет.

— А если не клюнет? — сумрачно спросил Ирре.

— Тогда будем думать дальше.

Братья погрузились в недолгое молчание. Норрис ковырял носком сапога засохший на полу комок теста, горестно вспоминая о загубленном журнале наблюдений. Шелковистые каштановые пряди падали ему на лицо, щекотали нос и щеки.

— Скорей бы уж Герос пришел с краснохолками, — сказал он. — А то кушать очень хочется.

— Может, поднимемся к нему наверх? — вяло предложил Эйрин.

Ирре кивнул и поднялся с табуретки.

— Надо было сразу всем вместе идти. Быстрее бы дело пошло.

— А кто же будет все это убирать? — всполошился Норрис.

— Уберем уберем. Но ведь не на голодный желудок.

По дороге в башню они опять принялись строить планы поимки домового:

— Вот, кстати, пожарим мяска — чем тебе не наживка?

— Отличная наживка! Горячее будет благоухать на всю крепость!

— Попробовать, пожалуй, стоит.

Ливень почти прошел, и с затянутого тучами неба срывались только отдельные крупные капли. Было прохладно, дул сильный восточный ветер, но краснохолки словно не замечали этого. Яркими пятнышками птицы метались над берегом, то опускаясь совсем низко к воде, то поднимаясь ввысь.

Герос стоял в напряженной позе, сжимая в руках заряженную кельру. Дождавшись, когда стая окажется точно над башней, он прицелился и трижды выстрелил. Раздалось тревожное курлыканье, хлопанье крыльев, и на мраморные плиты упали две краснохолки.

— Какие-то странные они сегодня, — сказал Ирре. — Дерганые.

— Точно, — согласился сидевший на наблюдательной вышке Рейно. — Весь день беснуются.

— С чего бы это, интересно? — удивился Норрис.

Опустившись на колени, он изучал добычу.

— Пухленькие такие. С жирком.

— Сковорода по ним плачет.

— Что ж, не будем заставлять ее ждать, — улыбнулся Эйрин.

Он подхватил обеих птиц и направился к выходу. Герос, Ирре и Норрис последовали за ним, шумно обсуждая различные способы приготовления мяса.

— Эй, — окликнул их Рейно, не отрывая взгляда от океана. — Будьте в любую минуту готовы. На горизонте маячит какая-то флотилия, пока не приближается, но чует мое сердце, что так просто лонтаны не уйдут.

Эйрин махнул рукой.

— Пускай себе. Ведь нас пятеро!

— Пять сильных пальцев, сжимающихся в кулак.

— Мы опора нашего народа.

— Мы щит и последний оплот.

— Мы — пламя, которое спалит врагов, — бодро закончил Рейно. — Ладно, идите уж скорее, а то у меня живот подводит.

Герос открыл дверь на лестницу и тут же отскочил в сторону, пропуская несущегося во всю прыть домового. Оказавшись на крыше, тот оглянулся, принюхался и одним прыжком очутился на спине у Эирина, вцепился ему в волосы.

— А вот и наш дорогой друг! Сам в руки лезет! — заорал Ирре, пытаясь связать отчаянно лягающегося карлика своим поясом.

Не тратя времени на разговоры, Норрис ухватил домового за загривок и рванул на себя. Домовой зашипел и выпустил когти. Вскрикнув от боли, Эйрин отступил на шаг назад, потерял равновесие, и все трое рухнули на пол. Первым из образовавшейся кучи выскочил юркий карлик, сжимая в мохнатых ручках подстреленных птиц.