Танцоры Аруна (Хроники Торнора)

— Почему я?

Барат смотрел на них с подозрением. От жителей пустыни шел резкий запах.

— Ты умеешь писать. Потом все происшедшее ты перенесешь на бумагу, — сказал Кел.

— Разве ты хочешь моего участия в этом…

— Это не мое дело. — Кел дернул плечом.

— Но свое мнение у тебя есть?

— Челито, поступай как знаешь.

Барат опять заговорил с нескрываемой злостью.

— Они начинают беспокоиться, — спокойно сказал Сефер. — Послушай, Керрис, нечего бояться влияния на тебя азешских мыслей. У них непреодолимые барьеры. Так ты идешь с нами?

Теперь за их разговором настороженно следили все рейдеры, похожие на хищников на охоте.

— Иду.

Керрис посмотрел на брата. Лицо его было непроницаемо. Кел перехватил взгляд, через силу улыбнулся и обнял Керриса. Сефер кивнул одобрительно. Они подошли к азешцам. Однорукий колдун заинтересовал Барата. Он уставился, изрядно смущая Керриса. Пришлось, подражая Келу, вызывающе выставить подбородок. Нахальный азешец так вполне и не удовлетворил своего любопытства и вопросительно взглянул на Теру.

— Кто этот калека? — спросила она.

Керрис вспыхнул. Пальцы Кела стиснули его руку.

— Один из нас, — ответила Лара. — Этого довольно. Мы попытаемся разузнать что-то о каждом из вас.

Барат выслушал перевод, сдвинув брови, а старуха, оказавшаяся ростом едва ли выше его локтя, понимающе закивала, похлопала своего сердитого спутника по руке, видимо, усмиряя. Остальные трое стояли за их спинами с каменными, ничего не выражающими лицами.

— О лошадях позаботятся наши конюхи, — сказала Лара.

Тера перевела.

— Шай, — Барат протестующе махал рукой.

Посовещавшись с соплеменниками, Тера пояснила.

— Наши лошади-это мы.

Вот так номер, изумился Керрис, они считают себя лошадьми.

— Мы клянемся ши, ваши кони останутся неприкосновенны. Эта клятва священна для нас, — сказал Сефер.

Азешцы заспорили. Итог огласила Тера.

— Они останутся здесь, и вы никуда их не уведете. Только будете любезны их напоить.

— Непременно.

Тера потрепала коня. Коснулась кончиком носа лошадиной ноздри и тихонько зашептала. Лошадь приподняла губу, тронула подбородок хозяйки и навострила уши.

— Они согласны, — провозгласила Тера.

— Тогда отправляемся в Танджо, — сказала Лара. — Так называется наша школа.

Барат и Тера двинулись за главой Совета. За ними семенила старуха, потом шли Дорин и Тамарис, а за ними-остальные пустынники. Керрис обернулся. Возле лошадей оказался возникший как из-под земли Тек. Лали и Соша тащили от колодца полные ведра.

Керрис, Кел и Сефер замыкали процессию. Шли медленно, приноравливаясь к шагу старухи. Сзади она походила на большую сову. Шла босиком и единственная не имела меча, но кинжал на боку торчал.

Ступив в рощу, азешцы пошли еще медленнее, забеспокоились. Зато, выйдя на лужайку перед Танджо, сразу оживились. Им, кажется, очень понравилось обилие сочной травы.

— Такой бывает пустыня после дождей, — сказала Тера без прежней надменности.

Она присела и стала трогать зеленые стебельки, а Барат растерянно кружил по лужайке. Потом он заговорил с одним из своих, у которого были серьги с красными камнями. Азешцев привлекло изображение Хранителя, и они прибегли к помощи Теры.

— Что это? — спросила она.

— Образ ши. Стоит здесь, чтобы мы не забывали о ши.

— Что значит «ши»? Такое слово неизвестно.

— Это древнее слово. Означает оно равновесие, баланс, гармония.

— Ши-похоже на шири, — сказал пустынник с красными камнями в ушах.

Он перешел на свой язык и горячо заговорил, размахивая руками. Тера согласно кивала. Что-то вставила и старуха низким выбрирующим голосом. Она указала своим пальцем на Хранителя, и все шестеро, обратившись к колонне, воздели руки и склонились до земли. Потом старуха сбросила плащ на траву и обратилась к Тере.

— Останемся здесь, — перевела та.

Лара и наставники переглянулись. Это не укрылось от Теры.

— Мы не любим быть среди стен, — сказала переводчица.

Все уселись на траву-илатцы напротив азешцев.

— Лара, Сефер, Кел, Керрис, Тамарис, Дорин, — представила хозяев глава Совета.

Пустынники заговорили. Барат опять был недоволен. Потом каждый из азешцев назвал свое имя.

— Тера.

— Барат.

— Джейкоб. — Этот был выше спутников и не так скован, как они.

— Нерим. — Смуглый до черноты, с угольками глаз и весь в шрамах от скул до подбородка.

— Калад. — Обладатель красных серег. Лицо прячется в густой мохнатой бороде.

— Мириам. — Старуха, оказывается, носила такое красивое имя.

— Только Тера говорит на нашем языке? — спросил Сефер.

— Я тоже немного, — отозвался Нерим, подняв руку с соединенными в кольцо большим и указательным пальцами. Стало быть, это он встречался с читательницей мыслей Берензией.

— Не угодно ли вина? — предложила Тамарис.

Тера перевела. Калад расплылся. Мириам с улыбкой сложила ладони пригоршней и опрокинула в рот, как чашу.

— Тогда ты и доставь его, — сказал Сефер.

Тамарис закрыла глаза. В доме хлопнула дверь. Что-то блестящее летело к сидящим на лужайке. Узкогорлый медный кувшин замедлил свое воздушное плавание, его догоняла дюжина бокалов. Азешцы обомлели. Кувшин опустился в руки Тамарис, а бокалы скакнули в траву за спиной Сефера. Тот взял один и подставил под носик кувшина. Первый бокал Тамарис вручила Тере. Переводчица пить не стала, передала вино Барату, тот еще дальше, пока бокал не попал к Мириам. Старуха дождалась, когда все получат кубки, и пригубила вино.

— Ва хай! — провозгласила она.

— По-нашему это «хорошо», — объяснила Тера.

Вино отведали все, кроме Барата, сидевшего, скрестив руки на груди. Керрис тоже попробовал. Такое вино, кисловатое и густое, случалось пить на севере.

— Как это сделать, покажите! — потребовал через Теру Барат.

— Не думаю, что это поймут все. Такой дар имеют немногие, — спокойно ответил Сефер.

Выслушав перевод, Барат, насупившись, со злостью огрызнулся.

— Барат напоминает, что судьба пленника зависит от ваших стараний в обучении.

— Мы не забываем этого, — Сефер не повышал голос, — но мы не властны противоречить природе. К примеру, я не умею передвигать предметы. Из нас шестерых только Тамарис этим владеет.

— Так пусть она и учит.

— Она сможет сделать это, только если кто-нибудь из вас наделен такой способностью. Иначе учиться бесполезно.

Тера перевела, вызвав смятение азешцев. Мириам двумя отрывистыми фразами положила конец горячим спорам. Керрису было любопытно содержание препирательств азешцев. А то будущая хроника окажется со множеством пробелов. Жозен не знал бы пощады к такому нерадивому летописцу. Интересно, ведут ли азешцы такие записи и как это у них делается? Бисеринки на одеждах пустынников поблескивали от каждого движения. Запах азешцев не переставал раздражать его. И обувь у них была какая-то странная. Как в такой можно лазить по скалам?

— Я имею этот дар, — вдруг сказал Нерим.

— Покажи нам, — сказала Лара.

Губы Нерима вытянулись в нитку. Он вперил взгляд в бокал перед собой. Медный кубок вздрогнул, приподнялся и заскользил вверх. Вскоре он оказался на уровне глаз Нерима. Джейкоб подхватил бокал. Калад хлопнул соседа по спине.

— Ты наделен этим даром, — сказала Тамарис улыбающемуся Нериму. — Мы называем его перемещением предметов.

— Вот так можно бросить камень и управлять огнем и водой? — шепотом спросила Тера.

— Удиви их, Тамарис, — попросил Сефер.

Наставница протянула перед собой раскрытые ладони. Воздух между ними как бы сгустился и вспыхнул пламенем. Огненный шарик перемещался, повинуясь движениям ладоней. Тамарис подкинула его вверх, и рукотворный огонь взорвался, рассыпавшись искрами.

Джейкоб крякнул. Барат с натугой выдохнул.

— Камень я, пожалуй, бросить могу, но это… — с сомнением протянул Нерим.

— Надо много упражняться. Занятия с огнем тоже требуют практики, — возразила Тамарис. — Между поверхностью ладони и огнем я создаю защиту, что совсем не просто.