Звездный король. Машина смерти

— Послушай, Сутиро. Ты ненавидишь Даски. Да? И ты ненавидишь меня, потому что я отравил тебя. Подумать только! Ты саркоец, а я с такой легкостью отравил тебя.

— Ненавижу! — Рот Сутиро исказила судорога.

— Тоша скажи мне, где найти Даски. Один из нас непременно убьет другого. И эта смерть будет делом твоих рук.

Сутиро с отчаянием дернул головой.

— Как я могу сказать, чего не знаю!

— Что он говорил о своей планете? Вспомни что-нибудь!

— Он только хвастался. Он всегда был хвастун. Его мир суров — только он и мог выбрать такую планету! Он живет в кратере потухшего вулкана.

— А солнце?

По телу Сутиро вновь пробежала судорога.

— Оно тусклое, да. И красное. Как-то раз Даски спросили, почему у него такое странное лицо… это было в одной таверне. Почему он все время красит кожу в красный цвет? Чтобы быть похожим на свое солнце, ответил Даски, оно такого же цвета, и лишь немногим больше…

— Красный карлик, — догадался Джерсен.

— Наверное.

— Думай! Что еще? Направление? Созвездие? Сектор?

— Он ничего не говорил. И… мне уже плевать на все. Я думаю только о своей встрече с Годогмой. Уйди, я хочу достойно встретить смерть.

Джерсен равнодушно смотрел на скорчившееся перед ним тело.

— Что ты делал здесь, на корабле?

Сутиро с любопытством взглянул на свою руку и потер грудь.

— Я чувствую, как яд движется по моему телу. — Он перевел глаза на Джерсена. — Что ж, если хочешь видеть, как я умираю, — смотри!

Он прижал руки к шее и с силой вонзил в кожу ногти. Взгляд его остекленел.

— Осталось немного — тридцать секунд.

— Кто может знать, где находится планета Даски? У него есть какие-нибудь друзья?

— Друзья? — Даже перед лицом смерти Сутиро нашел в себе силы смеяться.

— Где он останавливался в Авенте?

— В северной части… Берега Парусных Мастеров… В старой лачуге на Мелнойских дюнах…

— Кто такой Малагате? Как его настоящее имя?

— У Звездных Королей не бывает имен. — Голос Сутиро упал до шепота.

— Под каким именем он известен на Альфаноре?

Полные губы открылись и вновь закрылись. Слова застревали в горле Сутиро.

— Ты убил меня. И если Даски не расправится с тобой, пусть до тебя доберется Малагате…

Зрачки его дернулись. Сутиро вздрогнул и замер. Грудь его больше не вздымалась.

Джерсен с опаской посмотрел на неподвижное тело. Потом, стараясь держаться подальше, обошел его и снова внимательно изучил. О коварстве и мстительности саркойцев ходили легенды. Ногой он попробовал перевернуть мертвого лицом вверх. Подобно змее, выставив вперед острые ногти, взметнулась рука. Джерсен отпрыгнул, его лучемет выплеснул еще одну ослепительную порцию огня. На этот раз Сутиро с Саркоя был в самом деле мертв.

Джерсен обыскал труп и принялся за лежащую рядом сумку. Обнаружив в кошельке пачку денег, он без малейших колебаний переложил ее в свой бумажник. Находившийся в сумке набор ядов он долго рассматривал, но, так и не сумев разобрать шифрованные надписи Сутиро, отложил в сторону. Туда же последовал приборчик размером с большой палец взрослого мужчины: при помощи сжатого воздуха он выстреливал хрустальными иглами с ядом или вирусом какой-нибудь смертельной болезни. При помощи такого устройства можно было убить человека с пятидесяти метров, а тот, кроме легкого укольчика, ничего бы и не почувствовал. Сутиро имел при себе также лучемет, почти такой же, как у Джерсена, три стилета и пакетик фруктовых таблеток, несомненно, отравленных смертельным ядом.

Джерсен осторожно сложил все обратно в сумку, подтащил труп к шлюзу для сброса отходов и скинул туда тело. Когда корабль выйдет в открытый космос, простым нажатием кнопки он навсегда избавится от Сивиджа Сутиро с Саркоя. Потом Джерсен вернулся, чтобы посмотреть, что с таким старанием приделывал Сутиро к нижней части полки, и обнаружил там небольшой тумблер с проводками, ведущими к потайному реле, которое, в свою очередь, управляло четырьмя баллончиками с газом, установленными в разных частях салона. Интересно, какой там газ — смертельный или просто усыпляющий? Джерсен вытащил один из баллончиков, на нем была этикетка с угловатыми саркойскими буквами: «Тиронвирасский наркотик мгновенного действия. Полное отсутствие запаха. Минимальные побочные эффекты». Похоже, Малагате был не менее методичен, чем сам Джерсен, — он тоже решил принять кое-какие меры предосторожности.

Джерсен отнес все четыре баллона в шлюзовой отсек, открыл их там, подождал, пока все содержимое улетучится, и установил на прежние места. Тумблер Сутиро он оставил на месте, правда, кое-что изменив там.

Завершив эту работу, Джерсен вытащил свое собственное устройство — таймер, который он прибрел в Объединенной службе доставки, и гранату из своего военного запаса. Немного подумав, он поместил все это внутрь чехла реактора, то есть туда, где устройство, сработав, причинит наибольший вред и куда, в случае необходимости, нетрудно будет добраться.

Он посмотрел на часы — уже час дня. Времени оставалось в обрез, а дел предстояло проделать много. Он покинул корабль, вернулся в космопорт и, сев там в метро, направился на Берег Парусных Мастеров.

На стоянке возле станции Джерсен выбрал такси-полуавтомат с прозрачным колпаком — одноместный скуттер с гироскопической системой. Опустив два сева в щель, он получил его в полное пользование на один час. Джерсен сел в кабину и повел машину по шумным улицам Берега Парусных Мастеров на север.

Этот район был уникален сам по себе. Авента, гигантский космополитический город, почти не отличался от пятидесяти других мегаполисов Ойкумены. Но другой такой провинции, как Берег Парусных Мастеров, больше не было нигде во всей освоенной части Вселенной. Невысокие дома с толстыми стенами, построенные по большей части из бетонированного битого ракушечника, окрашенные в белый и другие светлые тона, выглядели очень живописно: в сияющем свете Ригеля даже неброские пастельные краски казались ослепительно яркими. Непонятно почему, но самыми популярными цветами наравне с белым были бледно-лиловый и светло-голубой. В этом районе проживали люди со всех планет Ойкумены, каждая народность жила своей общиной, владея своими продовольственными магазинами, ресторанами и храмами. Несмотря на все различия в происхождении, привычках и внешнем виде, жители района не упускали возможности поболтать с незнакомцем, были одновременно и подозрительными, и очень простодушными, но в равной степени презирали как чужаков, так и друг друга. Основные средства к существованию приносили туристы; кроме того, они работали домашней прислугой или поденщиками, содержали маленькие магазинчики и мастерские, выступали в качестве конферансье и музыкантов в бесчисленных тавернах, бистро, борделях и ресторанчиках.

На севере вздымались Мелнойские дюны. Чем ближе к ним, тем заметнее маленькие домишки уступали место более высоким, дома постепенно все росли и росли, пока не превратились в узкие небоскребы-пансионаты, выстроенные в готическом стиле. Создавалось впечатление, будто они вытягиваются на цыпочки, стараясь заглянуть через головы друг друга на другие, более дорогие и престижные районы.

По словам Сутиро, на Мелнойских дюнах Хильдемар Даски и снимал себе жилье. Джерсен, несмотря на нехватку времени и все возрастающее беспокойство, принялся методично опрашивать прохожих о Даски.

В справочном бюро Мелнойских дюн имя Хильдемара Даски ни в одном из списков не значилось, но Джерсен ничего другого и не ожидал: несомненно, Даски предпочитал уединение.

Джерсен переходил от таверны к таверне, описывая высокого мужчину с расщепленным носом, красной кожей и голубыми щеками. Вскоре он наткнулся на парня, который однажды видел Даски неподалеку отсюда, но только в четвертой таверне встретился человек, который непосредственно разговаривал с Даски.