Сквозь завесу времени (сборник)

— Нет, — сказал Ратен. — Ни разу.

Дмитрий краем глаза посмотрел на дозатор. Энергии хватит. Стоит нажать на кнопку, и в радиусе ста метров всякое силовое поле исчезнет. Волшебные сапоги Ратена превратятся в опорки.

— Значит, ни разу?

— Конечно, нет. Это им не под силу.

— Придется исправить ошибку…

Дмитрий выключил поле. Ратен на секунду замер и с размаху шлепнулся в воду. Звук получился очень громкий.

— Уток не потеряйте! — закричал Дмитрий. — Уток держите. Есть у меня лавровый лист, я вспомнил!..

Ратен ошалело молотил руками по воде, пока не сообразил, что стоит на дне. Из воды виднелась только его голова, а на лице были написаны такая детская обида, изумление, растерянность, что Дмитрий сел на землю и тихо застонал. Смеяться уже не было сил. Ратен, облепленный тиной, тяжело выбрался на берег, зафыркал, бросил уток на песок, постоял немного, подумал, потом сел рядом с Дмитрием и тоже стал смеяться.

— Простите великодушно, — сказал Дмитрий. — Очень уж соблазн был велик. Вы отряхнитесь, я сейчас костер разложу.

Ратен стал крутить головой, отфыркиваться, попрыгал немного на месте и стал заметнее суше: допотопный пиджак земного покроя был как-никак из водоотталкивающей ткани Короны…

— Вот теперь я вижу, что пересек Галактику, — сказал он. — А то уж больно все хорошо было… Давайте скорее что-нибудь с уткой делать, у меня после бани аппетит.

— Утки уже в золе, — улыбнулся Дмитрий. — А мы пока по стопке, для разогрева, — он достал флягу и отвинтил колпачок. — Между прочим, натуральный коньяк. Как у вас дома с коньяком?

— Нормально… С этим у нас нормально, — рассеянно сказал Ратен. — Тут вот какое дело. Я в свое время оставил в доме одного феллаха — я лечил у него дочь — бутылку вина. И вот, понимаете ли, вдруг пришла мысль: не я ли виноват в том, что алкоголь наделал на Земле столько бед?

— Ну знаете! — снова рассмеялся Дмитрий. — Слишком много на себя берете! Не казнитесь, Ратен, могу вас уверить, что это наш первородный грех. Доморощенный. Варягов не звали, сами научились.

Он разгреб золу и стал очищать утку от спекшейся глины.

— Запах убийственный… Держите ножку, вы заслужили. Еще немного коньяку? Ну как хотите… Так вот, это наш грех. Поговорим теперь о ваших. Кое-что я уже знаю, хотелось бы узнать остальное. Вознесение Иисуса Христа на небо — чья работа? По времени вроде бы не совпадает с вашей экспедицией.

— Здесь многое не ясно и для нас самих. Дело в том, что не все наши экспедиции вернулись. Сейчас я склонен думать, что они тоже сбились во времени, рассеялись, так сказать, по векам вашей цивилизации. Вполне возможно, что кто-то угодил как раз в тот период истории, который был у вас отмечен легендой о Христе.

— Так-так… можно нескромный вопрос? За что вы раздолбали Содом и Гоморру? Они что, в самом деле были безнравственны?

— Да нет! Какое там… Просто несчастный случай. Взорвался корабль. Погиб мой старый друг Ксантий… Кажется, они не дотянули до космодрома.

— Баальбекская платформа — это космодром?

— Да. Я принимал участие в его строительстве.

— Солидно сделано… Я понимаю, на века строили. Визитную карточку оставляли.

— Нет, это не визитная карточка. Мы вовсе не стремились к тому, чтобы материальные следы нашего пребывания на Земле дошли до вас. И Баальбек и космодром в Андах — это всего лишь наши рабочие площадки.

— А капсула в Египте?

— Ну, это другое дело. Капсула действительно была рассчитана на то, чтобы ее нашли. Это послание. Но вы же знаете, она запрограммирована таким образом, что расшифровать заключенные в ней сведения может только высокая цивилизация.

— Те, кому уже не страшно показывать игрушки богов? — улыбнулся Дмитрий.

— Вот именно… Вы говорите — визитная карточка. Да, такой карточкой должна была стать капсула. Теперь я вижу, что вы опередили события. Вы, как я понял, знали о нашем посещении еще до того как нашли капсулу?

— Точнее говоря, мы знали, что на Земле были… м-м… существа из космоса. Но то, что это были вы, — этого мы, естественно, знать не могли. Тем более, что в капсуле никаких конкретных сведений не было. Была констатация факта. А вот обратного адреса вы почему-то не оставили. Почему бы это?

— Адрес был. Была система координат, — сказал Ратен. — Это я знаю точно. Может быть, ученые их засекретили?

— Глупости. От кого засекречивать?

— Да, действительно… Хотя постойте? Ведь вы нашли только одну капсулу? Это, безусловно, капсула Витчера, она рассчитана на средний уровень цивилизации, еще до космических полетов. Координат в ней действительно не было.

— Осторожничали?

— Возможно… Но в капсуле Терния были точные координаты. Кстати, мы должны будем ее отыскать.

— Отыщем, конечно… Знаете, о чем я сейчас подумал? Вы называете имена: Витчер, Ксантий, Терний. Вас зовут Ратен… Вам не приходило в голову, что имена эти похожи на земные?

— Пожалуй, но всерьез я над этим не задумывался, потому что единственный ответ может быть такой: мы оставили землянам свои имена. Но к моменту нашего самого первого посещения вы уже прекрасно обходились своими.

— Логично…

— Или еще вариант: эти имена экспортировали на Корону земляне. Поскольку это тоже отпадает, будем думать, что дело здесь просто в сходстве нашего речевого аппарата. Нашей лексики. Кстати, а как давно вы узнали, что Баальбек — это искусственное сооружение, что…

— …Енох летал на космическом корабле пришельцев, что большинство религиозных легенд так или иначе связано с посещением Земли гостями из космоса? — перебил его Дмитрий. — Это мы знали довольно давно. Но общая картина складывалась постепенно. Факты. Догадки. Гипотезы. Еще факты. Новые методы их обработки… Словом, когда на Балканах нашли в одном из монастырей фрески древние, заметьте, фрески, — на которых Иисус Христос был изображен в ракете, никто этому не удивился. Люди были подготовлены.

Это первый этап. Второй начался после того как были разработаны методы обнаружения ноносферы в масштабах Галактики. Мы практически уже можем назвать десять-двенадцать сравнительно близких цивилизаций. К одной из них, кстати, и направлялась "Двина".

— Простите, Дмитрий… Ноносфера — это что?

— Я понимаю, термин вам не знаком. Но суть вы, наверное, знаете. Это, пожалуй, одно из крупнейших открытий нашей науки, сделанное еще в двадцатом веке академиком Вернадским. Точнее, это его идея. Всякая планета, населенная разумными существами, создает вокруг себя особое поле — назовем его приближенно полем психической радиации. Это — биение мысли. Силовое поле интеллекта. Образование, присущее только разуму. Понимаете? И мы научились в глубинах Галактики выделять те участки, где присутствует ноносфера. Это универсальный метод. Безошибочный. Но участки пока слишком велики. Со временем, конечно, мы сможем локализировать уже не участки неба, а отдельные планетные системы.

Все это я вам рассказываю для того, чтобы пояснить свою мысль: после открытия очагов ноносферы, а следовательно, разума во Вселенной, уже нельзя было отговариваться тем, что разум — явление уникальное и неповторимое. А раз так — посещение Земли пришельцами стало фактом истории.

А теперь несколько фактов из нашей земной, домашней, так сказать, истории. Вы улетели с вашей Короны, когда на Земле шла первая мировая война. Почти в канун революции…

Когда Дмитрий замолчал, Ратен спросил:

— Помните, перед тем как включился Информаторий и мы отправились сюда, в тайгу, вы назвали меня утилитаристом? Меня это, признаться, несколько смутило…

— Да-да. Сейчас я поясню свою мысль. Ну, чтобы совсем коротко, скажу так: человечеству не нужны спасители. Ни мифические, в образе Христа или Магомета, ни во плоти, прилетающие на звездолетах. Вы прилетели открыть нам глаза. Мы открыли их сами.

Вы хотели помочь нам навести порядок, социальную справедливость. Как видите, и тут мы справились неплохо. Наша история была трудной. Трагической. Но это — наша история. И кто знает, не пройди человечество через столько испытаний смогли бы мы стать теми, кем мы стали.