Мег. Первобытные воды

Приливная волна, надвигающаяся на Дэвида, разбивается о подпорную стенку, обдав фонтаном брызг ноги; он останавливается, пытаясь удержать равновесие. Начинается прилив, у тебя не так-то много времени.

Дэвид ускоряет шаг.

До океана осталась еще половина пути, а волны становятся все выше и неистовее. Отказавшись от первоначального плана дойти до конца стены, Дэвид надевает ласты, натягивает жилет – компенсатор плавучести, прикрепляет к спине баллон с воздухом, затягивает покрепче ремни сумки с инструментами, надевает маску. Ждет, когда пройдет очередная волна, и прыгает солдатиком в канал.

Мутные холодные тихоокеанские воды пробирают до костей, не спасает даже гидрокостюм. Стравив воздух в жилете, Дэвид совершает контрольное погружение на тридцать футов и потихоньку продвигается в сторону ворот.

Вопреки его расчетам, течение довольно сильное, поэтому приходится затрачивать вдвое больше энергии. Десять минут – и у него начинают болеть усталые мышцы. В порыве отчаяния он опускается на глубину семьдесят футов. Вода неприятно давит на уши, но зато течение заметно ослабевает.

Дэвид уже у самого дна. Основание бетонной стены покрыто водорослями и зарослями кораллов, в которых снуют тысячи ярко окрашенных рыбок. Неподалеку в песке прячется электрический скат. Из своего укрытия выглядывает мурена.

И вот наконец из полумрака выступают они… две гигантские створки ворот, тянущиеся к поверхности, словно башни-близнецы. Высотой восемьдесят футов, толщиной восемь дюймов, заевшие створки уже лет десять остаются распахнутыми в сторону Тихого океана.

Дэвид выплывает из канала. Окидывает взглядом дно, которое тянется еще на пятнадцать футов вперед и заканчивается зловещей черной пропастью, уходящей на несколько тысяч футов вниз, прямо в подводный каньон Монтерей.

Мальчик осторожно огибает северную створку ворот и, подплыв к приводу открывания ворот, протискивается в узкое пространство между створкой и подпорной стенкой канала в поисках резервного блока питания.

Блок размером с мусорный контейнер прячется под многолетним слоем ракушек.

Достав из сумки отвертку, Дэвид счищает ракушки, намертво запечатавшие крышку. Внутри стального ящика, в водонепроницаемом резиновом кожухе, находится автономный источник электропитания. Энергия от него подается к внутренней пневматической помпе, с помощью которой можно открывать и закрывать ворота, минуя диспетчерскую.

Дэвид пытается поднять крышку.

Крышку, похоже, намертво заклинило.

Он проверяет уровень воздуха в баллоне: воздуха осталось еще на двадцать минут. Дэвид счищает зацементировавшие крышку ракушки до тех пор, пока у него не начинают болеть руки. Тогда он дает себе передышку и, заглянув в щель между стенкой и створкой ворот, смотрит на океан и скалистый склон каньона.

Подводный каньон… Место, где обитала мать Ангела, пока мой папа не убил ее. Где-то там, внизу, лежат еще не окаменелые зубы мегалодона на сумму не меньше двух миллионов долларов.

Подавив внутреннюю дрожь, Дэвид возвращается к блоку питания и продолжает отдирать неподдающуюся крышку.

Звук, отражаясь от стальной створки и подпорных стенок, эхом разносится по каналу.

Залив Сук

Остров Ванкувер

Терри затягивает черные как смоль волосы тугим узлом и надевает противогаз. Крепко зажав рукой в перчатке топорик, она приближается к самой обширной ране на теле серого кита, по лицу градом льется пот.

С помощью топорика Терри очищает рану от полчищ крабов, отгоняя сердито жужжащих над головой мух.

Думай о деньгах. Думай о том, как обрадуется Джонас, когда узнает, что ты помогаешь ему оплатить счета.

Сделав вдох, чтобы подавить рвотный рефлекс, Терри сует руку в гноящуюся рану.

Жир… Сухожилия… Нужно нащупать кость.

Затем Терри переходит к другой ране – глубокому отверстию прямо над искалеченным левым грудным плавником.

Терри шарит рукой по периферии раны до тех пор, пока не добирается до грудной клетки, затем бросает топор и направляет луч фонаря в зияющую дыру, свободной рукой ощупывая раздробленные края костей.

– Ой!

Перчатка на ладони порвана, рука в крови.

Терри вновь пускает в ход топор и, стараясь не реагировать на назойливых мух и кусачих крабов, вырывает из туши окровавленный кусок мяса.

Есть! Зуб цвета слоновой кости, отколотый, но все же добрых шесть дюймов длиной. Его кончик намертво застрял между двух ребер.

Терри, лихорадочно соображая, пытается освободить зуб.

После десяти минут изнурительного труда она возвращается к коммандеру Сутере и Джошуа с драгоценным призом в руке.

Джошуа снимает с Терри противогаз. Торжественно подняв вверх найденный зуб, она втягивает в себя свежий воздух:

– Это правда. Поверить не могу, что после стольких лет… – Внезапно Терри резко бледнеет и падает на колени, мир вокруг начинает вертеться в бешеном танце.

– Вы в порядке? – спрашивает Джошуа.

– Просто голова немного закружилась.

– Расслабьтесь. – Сутера протягивает ей банку содовой.

– Спасибо. Джонас уже привык к подобным вещам, а вот я пока нет.

Джошуа помогает ей подняться на ноги:

– Пойдемте. Вам сейчас явно не помешает пропустить стаканчик. И нужно позаботиться о вашей руке, пока туда не попала инфекция.

Океанографический институт Танаки

Монтерей, Калифорния

Дэвид, у которого силы и кислород уже на исходе, наконец-то умудряется открыть крышку блока. Включив фонарик, он заглядывает внутрь.

В тусклом свете слегка поблескивает цифровая клавиатура.

О’кей, дедушка миллион раз называл мне цифровой код. Поглядим, месяц его рождения… мамин… папин… Даниэллы… и мой.

Дэвид набирает 10–7–6–4-6.

Зажигается зеленая лампочка, показывающая, что источник подключен.

Прекрасно! Прогресс налицо. Дэвид находит переключатель, затем нажимает на кнопку с резиновой изоляцией, на которой написано «ЗАКРЫТЬ».

От оглушительного скрежета металла у Дэвида закладывает уши – это внутри приводов активируются шланги для подачи сжатого воздуха, и створки ворот начинают неохотно закрываться со скоростью два дюйма в секунду. Проходит еще секунд тридцать – створки застывают на месте.

Черт!.. Дэвид снова нажимает на кнопку «ЗАКРЫТЬ». Приводы скрежещут, но створки остаются неподвижны.

БАБАХ!

Правая стальная створка содрогается так, будто в нее врезался автобус.

Дэвид отдергивает руку от блока питания, сердце бьется, как у пойманной птицы. Мальчик осторожно выглядывает в щель между подпорной стенкой и створкой ворот, которая расширилась футов на двенадцать, и видит исчезающий во мраке белый спинной плавник высотой с двухэтажный дом.

И тут мозг Дэвида словно получает электрический разряд. Бросив инструменты и грузовой пояс, он как сумасшедший работает ногами, чтобы выплыть на поверхность, и уже на глубине двадцати футов у него из носа начинает идти кровь.

Ухватившись за край бетонной стены, Дэвид подтягивается и забирается наверх. Стаскивает ласты и жилет, снаряжение и баллон с воздухом падают в море. Балансируя на узком бортике, он во весь опор мчится обратно к арене, к спасительным трибунам…

В его кровеносной системе пузырится азот.

На борту «Нептуна»

Море Банда

75 морских миль к северо-востоку от Молуккских островов

Динамики изрыгают тяжелый бас, который реверберирует вверх через доски пола каюты, заставляя трястись гамак.

Джонас лежит, уставившись в потолок, голова раскалывается от недосыпа.

Он вылезает из гамака, надевает тренировочные штаны, выходит из каюты и спускается вниз, ориентируясь на источник шума.

– Вот это да…

Джонас Тейлор, в свою бытность старшекурсника Пенсильванского университета, не раз бывал на студенческих вечеринках и уже потом, на службе в ВМС, неоднократно принимал участие в печально известных вечеринках морских летчиков, но все это даже рядом не стояло с тем, что предстало его глазам.