Двери паранойи

? Отлетающую птичку души?…

Он обнюхал меня от волос на голове до ботинок; при этом лицо у него было застывшее и абсолютно сосредоточенное, только нос подрагивал, словно выступающая часть крысиной мордочки.

По-видимому, Виктор остался доволен результатами своего исследования. Он достал из кармана хрустящий платочек и вытер им пальчики. После этого он махнул рукой, и тяжелая крышка захлопнулась. Самое смешное, что пушка осталась в моих коченеющих пальцах, как будто я сросся с нею после смерти. Гробокопателям было лень освобождать меня от одежды и придатков. Они грузили худшую разновидность мусора – отбросы эволюции.

Я мог бы без труда проникнуть сквозь крышку или частично просочиться «внутрь» ящика, но предпочел пока остаться снаружи. И наблюдал.

У этих страшненьких ребят из «Маканды» все шло как по расписанию.

Они завершили погрузку ровно в час дня – Виктор специально сверился с циферблатом своего «ролекса». В рефрижераторе четырьмя ровными рядами и в три этажа выстроились двенадцать цинковых гробов. Ирке и Глисту не повезло – они оказались в самом низу, и было весьма вероятно, что они задохнутся или замерзнут. Меня грузили последним, и мой «цинк» находился на верхнем этаже, в крайнем ряду. Между его крышкой и потолком будки оставался зазор шириной около метра.

Я регистрировал мельчайшие детали, хотя подобная информация была для меня абсолютно бесполезной. Я не мог бы сдвинуть с места даже пылинку…

Дверь будки захлопнулась; температура начала понижаться. Трое из «Маканды» сели в кабину, охрана расступилась, пропуская грузовик, и рефрижератор с мертвецами (среди которых наверняка были и «фрукты», и «мясопродукты», и «удобрения») покатил по территории психушки. «Джип» сопровождал его словно почетного гостя.

Я много раз мечтал о том, что когда-нибудь сбегу из больницы, но то, КАКИМ ОБРАЗОМ я делал это, не могло присниться даже в самом дурацком сне.

17

Пост возле ворот оказался серьезным; я понял, что у меня вряд ли были шансы прорваться любым другим способом. Да и сами ворота выглядели достаточно солидно и вполне могли выдержать удар легкового автомобиля.

Я затаился, словно бесплотный паук в центре незримой паутины. Эдакий потусторонний соглядатай. У меня не было того, что на человеческом языке называется органами чувств; несмотря на это, я мог знать обо всем, что творилось вокруг. Каждая частица Вселенной была сознательной; каждая могла стать частью моего сознания; но то было бы страшное растворение, и за каждое наилегчайшее взаимодействие с миром призраков приходилось дорого платить.

Все окружающее и я сам были потенциальным добром (продолжением существования) и одновременно потенциальным злом (пределом существования). Я не знал мотивов, в соответствии с которыми становилось реальным то или другое. Странная партия – мы играли вслепую, не имея возможности перевернуть карты…

Ладно, к черту интерпретации, обратимся к голой действительности.

А действительность была неутешительна. Меня превратили в привидение, то