Симулакры

— Его будут звать, — сказала она вслух, — Дитер Хогбен.

Джанет расхохоталась:

— О, нет, только не это! Дитер Хогбен!.. А может быть даже Хогбейн? Чего вы намерены этим достичь?

— Он будет преисполнен чувства собственного достоинства, — процедила Николь.

Позади вдруг раздался какой-то шум. Она резко обернулась и увидела перед собой Уайлдера Пэмброука. Тот выглядел взволнованным, но довольным.

— Миссис Тибодо, мы отыскали Ричарда Конгросяна. Как и предсказывал доктор Сьюпеб, он оказался в «Пристанище драндулетов», готовясь отправиться на Марс. Доставить его в Белый дом? Парни в Сан-Франциско ждут указаний. Они все еще на той распродаже.

— Я сама туда отправлюсь, — повинуясь внезапному импульсу, заявила Николь.

«И попрошу его выбросить из головы все мысли об эмиграции, — добавила она про себя. — Надо, чтобы он отказался добровольно. Я смогу убедить его, нам не придется прибегать к силе».

— Идемте, Пэмброук!

Они отправились к посадочной площадке, расположенной на крыше Белого дома.

— Он утверждает, что невидим, — сказал Пэмброук. — Однако парни утверждают, что его отлично видно. Во всяком случае, они-то его точно видят.

— Это одна из его иллюзий, — заметила Николь, — Нам надо переубедить его. Я скажу ему, что ясно его вижу. Этого будет достаточно.

— А еще его запах…

— Черт возьми! — воскликнула Николь. — Как я устала от его выходок, от этих приступов ипохондрии, от навязчивых идей. Я намерена взять его в ежовые рукавицы, используя все величие и всю власть государства. Я велю ему, чтобы он и думать забыл о своих воображаемых болячках.

— Интересно, как он на это отреагирует? — сказал Пэмброук задумчиво, будто задавал вопрос самому себе.

— Разумеется, подчинится. У него нет выбора — в этом вся суть. Я не собираюсь просить его, я намерена ему приказывать.

Пэмброук пристально поглядел на нее, затем пожал плечами.

— Мы слишком долго ходим у него на поводу, — продолжала Николь. — Дурно пахнет от него или нет, видим он или невидим, Конгросян по-прежнему на службе в Белом доме. Ему надо появляться на приемах и выступать с концертами. Ему не положено удирать на Марс, в клинику «Франклин Эймз», в Дженнер или куда бы то ни было еще.

— Да, мэм, — рассеянно произнес Пэмброук, погруженный в свои собственные мысли.

Когда Иан Дункан добрался до «Пристанища драндулетов номер три», то обнаружил, что опоздал. Сюда уже прибыла НП. Вокруг стояли полицейские машины, а территорию распродажи заполонили одетые во все серое люди.

— Выпусти меня, — скомандовал он такси.

Он находился в квартале от распродажи, и подъезжать ближе не было никакого смысла.

Расплатившись с такси, он побрел дальше пешком. Возле «Пристанища» уже образовалась небольшая группка зевак. Иан Дункан присоединился к ним и, вытянув шею, глядел на энпэшников, делая вид, будто его тоже интересует, почему они тут оказались.

— Что случилось? — спросил у Иана стоящий рядом мужчина. — Мне всегда казалось, что власти не принимают всерьез эти развалюхи.

— Наверное, правпол изменился, — заметила женщина слева от Иана.

— Правпол? — озадаченно повторил мужчина.

— Это термин, применяемый гехтами, — сказала женщина. — Правительственная политика.

— О, — произнес мужчина, понимающе кивая.

Иан повернулся к нему.

— Теперь вам известен термин гехтов, — сказал он.

— Да! — Мужчина оживился. — Выходит, и я теперь кое-что знаю.

— Я когда-то тоже знал термин гехтов, — сказал Иан.

Он уже разглядел Эла внутри конторы. Тот сидел между двумя энпэшниками. Чуть поодаль сидели двое мужчин в штатском. Одним из них, решил Иан, был Ричард Конгросян. А в другом он узнал одного из жильцов родного «Авраама Линкольна», мистера Чика Страйкрока с самого верхнего этажа. Иан неоднократно встречался с ним на собраниях и в кафе. Его брат Винс в настоящее время проверял идентификаты в необходимых случаях.

— Термин, который я знал, звучал так — «всекры».

— И что же означает это «всекры»? — спросил мужчина.

— Всему крышка, — ответил Иан.

Этот термин прекрасно характеризовал сложившуюся ситуацию. Очевидно, что Эл арестован. Фактически, под арестом находились и Страйкрок с Конгросяном, но эти двое Иана не волновали — его беспокоила только судьба дуэта «Дункан и Миллер. Классика на кувшинах». Его интересовало только будущее, которое открылось перед ними, когда Эл снова согласился играть с ним; будущее, дверь в которое теперь решительно захлопнулась.

«Я должен был ожидать этого, — подумал Иан. — Было с самого начала ясно, что едва мы получим приглашение в Белый дом, тут же пожалуют энпэшники и сцапают Эла, положив конец всем надеждам. Невезение преследовало меня всю жизнь. Так почему же оно должно было оставить меня сейчас?»

Он продолжал смотреть в окно конторы.

«Если они взяли Эла, — подумал он, — пусть берут и меня».

Протолкавшись через кучку зевак, Иан ступил на территорию распродажи и подошел к ближайшему полицейскому.

— Уходите! — приказал ему облаченный в одежду серого цвета энпэшник.

— Арестуйте меня, — произнес Иан. — Я тоже замешан.

Полицейский выпучил глаза:

— Я сказал — убирайся!

Иан Дункан оторвал от земли ногу и заехал энпэшнику прямо в пах.

Тот с проклятиями полез в карман кителя и выхватил пистолет.

— Черт возьми, вы арестованы!

Лицо его сделалось зеленым.

— Что здесь происходит? — спросил подошедший к ним другой полицейский, видимо, чином повыше.

— Этот тип саданул меня в промежность, — сказал первый энпэшник, продолжая направлять на Иана пистолет л стараясь не показывать, как ему больно.

— Вы арестованы, — объявил Иану старший чин.

— Я знаю, — кивнул Иан. — Я хочу, чтобы меня арестовали. Но все равно, рано или поздно, тирания рухнет.

— Какая тирания, болван? — удивился старший чин. — Похоже, у тебя крыша поехала. Ничего, в тюрьме быстро вылечат.

Из конторы вышел Эл. Он был мрачнее тучи.

— Какого дьявола ты тут делаешь? — недовольно спросил он.

— Я буду вместе с тобой, мистером Конгросяном и Чиком Страйкроком. Я не собираюсь оставаться в стороне. Один черт, для меня все кончено.

Эл открыл было рот. Но тут в небе появился правительственный корабль, весь сверкающий серебром и золотом отделки, и с шумом пошел на посадку. Полицейские тотчас же стали разгонять толпу. Иан обнаружил, что его вместе с Элом оттеснили в один из углов распродажи, где они находились под угрюмыми взглядами двоих энпэшников, одного из которых он лягнул и который теперь, похоже, готов был отплатить Иану тем же.

Корабль совершил посадку, из него вышла молодая женщина. Это была Николь Тибодо. Как она была стройна и необычайно красива!.. Лука ошибался или просто лгал. Иан глядел на нее, широко разинув рот, а Эл удивленно хрюкнул и, вздохнув, сказал:

— С какой стати? Будь я проклят, что она здесь делает?

Сопровождаемая энпэшником явно высоченного ранга, Николь прошла через всю распродажу к конторе, поднялась по ступенькам, вошла внутрь и направилась к Ричарду Конгросяну.

— Это он ей нужен, — шепнул Эл. — Знаменитый пианист. Из-за него началась вся эта кутерьма.

Он достал свою трубку из корня алжирской эрики и кисет с табаком «Сэйл».

— Можно закурить? — спросил он у полицейского.

— Нет, — отрезал энпэшник, Спрятав трубку и кисет, Эл удивленно воскликнул:

— Надо же, она удостоила своим вниманием «Пристанище драндулетов номер три»! Такого мне и в голову не могло прийти! — Он вдруг схватил Иана за плечо, сильно стиснул. — Я подойду к ней и представлюсь.

Полицейский и моргнуть не успел, а он уже мчался через распродажу, огибая драндулеты, и в мгновение ока исчез из виду. Энпэшник выругался в бессильной ярости и ткнул Иану под ребра дулом своего пистолета.

Мгновеньем позже Эл снова появился, у самого входа в крошечное здание конторы, где теперь находилась Николь, беседующая с Ричардом Конгросяном. Эл отворил дверь и оказался внутри.