Мир-Цирк. Город Барабу. Песнь слона

— Я многое бы отдал, чтобы родиться с таким голосом, как у тебя, Азонго.

Староста засмеялся, сверкнув остро заточенными зубами.

— Я тоже многое отдал бы, рассказчик. Но я не родился с таким голосом. Он появился только после долгих тренировок в роли дикаря.

Дерки оглядел стол и снова повернулся к Азонго:

— Поскольку все уже поели, я готов вложить в твою ладонь несколько медяков, чтобы посмотреть этот номер.

Растр махнул рукой и покачал головой:

— Я видел несколько дикарских номеров. Как снотворное — неплохо, но никак не вечернее развлечение. Ими не напугаешь и ребенка.

Азонго выгнул брови:

— И ты готов поставить на это медяки, уродец?

— Нет, но я поставлю кувшин заболонного вина против кувшина этого вашего кобитового варева. — Растр поднял кубок.

Азонго потер подбородок, потом кивнул:

— Идет.

Он протянул руку и погасил масляную лампу в центре стола, оставив для освещения комнаты только лампу на стене. Потом встал и, повернувшись спиной к гостям, снял мантию.

— У-ур-р-ра-а-а-а!

Азонго запрыгал, припадая к земле: тело покрыто шрамами и татуировано яркими фантастическими узорами, лицо перекошено так, что глаза и заточенные зубы казались больше, чем на самом деле. В мерцающем полумраке почти не было сомнений, что перед ними какое-то первобытное, неразумное, кровожадное существо, сжавшееся в готовности нанести удар. Азонго перескочил через низкий стол и приземлился рядом с Растром, протянув вперед руки с выпущенными когтями.

— А-а-ар-р-р!

Растр прислонился к глинобитной стене.

— Ладно, Азонго! Хватит!

Староста снова зажег лампу на столе, собрал медяки и вино, потом сел на место. Палсит наблюдал, храня молчание.

Туземцы очень беспокойны. Когда придет пора, мне надо будет постараться убедить их, что я бог.

Растр покачал головой:

— Даже то, как играют дикарей тарзакские уродцы, не сравнится с твоим представлением, Азонго. Если бы ты вернулся с нами на Центральный континент, то мог бы собирать медяки мешками.

— Ну да.

Растр кивнул:

— Номер, конечно, получше, но не намного, да и не очень отличается. Он потер подбородок. — Тебе нужна жертва. Надо сыграть драму жизни и смерти. — Растр еще раз кивнул. — Да, такой номер вполне сгодился бы для Большой площади в Тарзаке.

Азонго прихлебывал из кубка, размышляя над словами Растра.

— Неплохо было бы снова зарабатывать на жизнь выступлениями. — Он вздохнул. — Поскольку мы в основном все дикари, на подобные представления здесь небольшой спрос. И к тому же есть многие и получше меня. Для меня быть старостой этой деревни — единственный способ сохранить крышу над головой. — Азонго пожал плечами. — Но где мне найти такую жертву?

Растр ткнул себя большим пальцем в грудь.

— Да хоть я. — Он наклонился вперед. — Для уродцев Сины я силач, но есть множество других, кто сильней и у кого номера лучше. Жалкие потуги на роль рыбака — единственное, что позволяет мне добывать заболонное вино. Но вместе мы разбогатеем! — Растр повернулся к Дерки. — Дерки, как думаешь, твой учитель может придумать историю, которую мы с Азонго могли бы разыграть?

Дерки повернулся и посмотрел на Палсита. Старый рассказчик невидящим взором таращился на настольную лампу. Дерки снова посмотрел на Растра и пожал плечами.

— Палсит по-прежнему в плену воображения. Будь он здоров, то смог бы разработать потрясающую историю.

Азонго почесал в затылке, потом ткнул пальцем в Дерки:

— Поговаривают, будто в двух днях пути отсюда есть доктор.

— Он согласится лечить моего учителя?

Азонго кивнул:

— По слухам, доктор лечит тех, кто приходит к нему в обмен на растения и животных. А еще говорят, будто у него по семь пальцев на руках.

Растр пожал плечами:

— Это ничего. У Воруба из тарзакских уродцев шестнадцать пальцев, однако зарабатывать этим он не может.

— Ты не понимаешь, Растр. — Азонго понизил голос. — Ходят слухи, будто доктор родом не с Момуса.

— Ворлианец?

Азонго пожал плечами:

— Это все слухи. Однако, возможно, он сможет помочь твоему учителю. Если Палсит выздоровеет и напишет нам с Растром историю, мы вместе сможем сделать великолепный номер.

Дерки кивнул:

— Возможно, доктор сможет что-то сделать и с моим голосом.

Азонго засмеялся:

— Это и я могу. Тебе надо упражнять голос, резко выдыхая воздух и рыча при этом горлом. Вот так. — Азонго сделал глубокий вздох, потом с силой выдохнул. — 0-о-о-ова-а-у-у! — Староста кивнул. — Если тренироваться при каждом удобном случае, это сделает голос ниже и гуще. Попробуй.

Дерки глубоко вздохнул:

— 0-ова!

Взгляд Палсита ожил и заметался между Дерки и Азонго.

Что это? Что за языческий обряд?

Азонго покачал головой:

— Нужно выдыхать быстрее. О-о-о-ова-а-у-у!

— О-о-ова!

— 0-о-о-ова-а-у-у!

— 0-о-овау!

— Гораздо лучше. — Он кивнул Растру. — Если ты будешь моей жертвой, тебе надо хорошо вопить. Попробуй-ка так. — Азонго снова вздохнул. А-а-а-а-а-а!

Растр кивнул:

— Ага. Аж кровь стынет. — Он глубоко вздохнул. — А-а-а-а-а-а!

Все трое вопили и рычали на разные голоса. По щеке Палсита скатилась слеза.

Там, в полях… селяне… послушайте, как они страдают, какие муки! Смотрите, вон там! Дракон! Какой ужас!

– О-о-о-ова-а-у-у-у!

— А-а-а-а-а-а-а-а-а!

Палсит, пошатываясь, встал и положил руку на плечо Растра.

— Не бойся, нежная дева, ибо я, Золотой Рыцарь, убью дракона и сложу тушу к твоим ногам! Азонго наклонился к Дерки:

— Твой учитель достаточно здоров, чтобы рассказать нам историю?

Дерки вздохнул:

— Для поврежденного разума Палсита это не история, а реальность. Он видит дракона. И, — он кивнул на Растра, — деву.

Азонго покачал головой:

— Завтра же на утренней заре отправимся искать этого странного доктора.

В двух днях пути от Мбвебве, в глубине Донникеровой котловины находилась усадьба, окруженная высокими, увитыми виноградной лозой заболонями. За деревьями стояла высокая металлическая ограда, а вся территория была разделена на небольшие загоны, содержащие типичных представителей форм жизни Момуса. В центре усадьбы стояло голубое металлическое здание, ощетинившееся необычными приборами и похожее на стриженного «под горшок» дикобраза. В доме доктор Шарт, сжимая семипалые руки, лебезил перед изображением на лабораторном экране.

— Мне надо только еще немного времени, посол Инак. Если бы у меня было побольше времени…

— Хватит! — Посол нахмурился и ткнул в Шарта пальцем. — Не знаю, какой недоумок утвердил финансирование вашего проекта, Шарт, но, когда Совет Военачальников получит мой рапорт, кое-кому не поздоровится!

Шарт сжал руки:

— Инак, эксперименты очень сложны, а я на станции совсем один. Если бы вы не препятствовали удовлетворению моей заявки на ассистента…

Изображение подняло тонкие желтые брови.

— Вы меня поражаете! Вы ожидаете, что Десятый Квадрант потратит еще деньги в поддержку ваших сумасшедших теорий? Бред. Полный и абсолютный бред!

— Инак, только подумайте о выгодах для правительства в случае моего успеха. Подумайте о возможности контролировать весь животный мир планеты. Подумайте об этом: возможность распространять болезни по своему усмотрению, используя специально приспособленных бациллоносителей…

— Подумать об этом! Подумать о том! — Инак нахмурил брови. — Мы можем только думать об этом, Шарт. Результатов мы так и не видели.

Шарт улыбнулся и развел руками:

— Если посол вспомнит, Военачальники благосклонно отнеслись к моему проекту. Это вложило бы им в руки мощное оружие, и…

— Только в том случае, если бы у вас появились результаты, Шарт. Хватит об этом. Когда у вас появится нечто реальное, о чем я смогу доложить?

Шарт пожал плечами:

— Возможно… дней через тридцать. Эксперимент с вирусом почти завершен. После этого останется только наладить его производство.