Тени Марса

Пока весь сто семнадцатый участок раздирал на части безудержный протест на действия военных, отстранивших их от несения полицейской службы, капрал Клёпиков спокойно возлежал на диване в кабинете начальника участка и потягивал пиво из его холодильника. Сам начальник участка отсутствовал ввиду… Ввиду чего — Клёпиков не знал, но подозревал, что отсутствовал он ввиду выходных, укатив позагорать на побережье Средиземноморья. Так что ничто не мешало Клёпикову наслаждаться янтарным блеском пива. Одно было жаль: вяленая вобла давно кончилась, но после неё остался нестерпимо сладостный аромат, щекотавший волосатые ноздри капрала. Спор, кипевший в полицейском участке, касался в основном того факта, что дело, так успешно начатое полицейскими и, возможно, сулившее мировую славу, опять прикарманили чёртовы военные, которые, по словам сержанта Босина, пальцем о палец не ударили для того, чтобы следствие продвинулось хоть на шаг вперёд. Клёпиков участия в споре не принимал. Он и без того знал, что митинг в участке закончится ничем, пошумят немного и разойдутся по домам, досматривать бесконечные шпионские сериалы. В общем, на самом деле настроение у Клёпикова было не ахти, а тут ещё так некстати кончилось пиво. Капрал с ленивой грацией персидского кота потянулся и, поднявшись, неторопливо направился к выходу. По дороге он зацепил своего напарника, тоже не горевшего особым желанием продолжать бесконечный диспут и вышел вместе с ним за пределы митингующего участка. Всё также неторопливо оба полицейских влезли в стоявший на посадочной площадке дежурный "Мустанг" и запустили двигатель. В мозгу у Клёпикова зрела ещё до конца не оформившаяся мысль о том, что покуда в участке царила мать вселенной — анархия, можно было не спеша покрутить над городом пируэты или даже слетать на часочек к морю… Представив себе лазурный берег с искрящимся на солнце песочком пляжа, Клёпиков довольно зажмурился и, оторвав глиссер от земли, устремился к вожделенному. Но пролетая над городским парком, полицейский сканер-идентификатор, остававшийся включённым, внезапно заверещал пронзительным сигналом тревоги.

Глиссер давно устаревшей марки "Флаубер", почти неслышно спикировав вниз, приземлился аккурат возле левого угла парка. Сергей, разглядев на нём цифры номера, разбудил спящую на его плече девушку и, схватив её за руку, побежал в направлении работающего мотора. Но едва они выскочили из-под защиты зелёных насаждений, как откуда-то из-за угла вывернул полицейский "Мустанг" и, зависнув над тротуаром, повернул свои лазеры в сторону маленького "Флаубера". А из кабины в сторону бегущей парочки взглянула ухмыляющаяся рожа полицейского. Сергей замер. Его правая рука медленно потянулась к заткнутому за пояс бластеру. Он уже был готов выхватить его, чтобы открыть стрельбу, но мгновением раньше щуплый мужичонка, с невероятной скоростью выскочивший из кабины "Флаубера", оказался между легионером и зависшим в полуметре от земли полицейским "Мустангом".

— Стойте! — закричал он. Его голос был столь пронзителен, что казалось, его должна была услышать вся округа, а в окнах домов осыпаться пластиковые стёкла. Но стёкла остались на месте, а из полицейской машины показалась розовая морда капрала Клёпикова.

— Не валяйте дурака, сержант! Ваша игрушка, сколь бы мощной она не была, не сможет прорезать броню "Мустанга", а вот наши ракеты разнесут всё в радиусе двадцати метров. Так что бросайте оружие и сдавайтесь.

— Стойте! — голос стратега, на этот раз прозвучавший повелительно-грозно, заставил всех вздрогнуть. — Не надо торопиться! Нельзя допустить непоправимого. Давайте не спеша разберёмся, а уже после решим, стоит ли расходовать ракеты и сажать батареи наших лазеров.

В другой день подобное предложение показалось бы капралу Клёпикову если не оскорбительным, то уж наверняка недостойным внимания, но сегодня всё было по другому, да и зачем было спешить? Разворотить с помощью ракет всю окружающую местность он всегда успеет, а вот узнать, что хочет этот коротышка, и каким боком замешан в убийстве этот ладно скроенный сержант, было очень интересно. К тому же уж очень хотелось подложить свинью этим выскочкам из военной контрразведки:

— Ладно, я согласен, спешка нам ни к чему, но и тянуть резину тоже не к чему. Итак, у вас есть десять минут, но помните: мой напарник держит палец на кнопке пуска. А ты, сержант, убери руку с рукояти бластера. Я не тороплю, но ваше время пошло. — Он довольно ухмыльнулся, взглянул на часы, засекая время, и принялся ждать. Последнее слово, как всегда, осталось за ним.

Клёпиков, как и половина полицейских его участка, не верил в виновность бывшего легионера, потому и не опасался за свою жизнь, высунувшись из бронированной кабины глиссера. Он в своей наивности полагал, что невиновный человек никогда не станет стрелять в полицейского, но как мало он знал о людях! Ведь даже безобидный маленький зверёк, будучи загнан в угол, бросается на своих обидчиков. Ляпидевский сейчас был именно таким зверем, к тому же он был отнюдь не безобидной белочкой, а повидавшим виды легионером, умевшим и повидавшим многое.

Сергей посмотрел на высунувшегося из машины капрала и задумчиво поскрёб пальцами о рукоять своего оружия. То, что он сумеет снять этого самоуверенного копа, сомнений не вызывало, но вместе с тем не вызвало сомнений и то, что его напарник нажмёт кнопку раньше, чем на землю упадут первые капли полицейской крови. Выбора не было. Получалось одно из двух: либо полицейские примут его сторону, либо президент никогда не увидит этой дискеты. Правда, оставался ещё генерал, но надежда на интернет была ничтожна. Всё ещё не убирая взгляда с самодовольного улыбающегося лица копа, Ляпидевский разжал ладонь и медленно вытащил руку из-под полы куртки. В этот момент он ощутил, как налетевший прохладный ветер заглянул под его майку, и мелкие мурашки, растекаясь, побежали по всему телу.

Время утекало, как утекает сквозь пальцы песок. Сергей словно оцепенел, не решаясь сделать сколь нужный, столь и рискованный ход, Клёпиков начал нервничать. Наверное, если бы не низкорослый Стратег, эти десять минут так бы и протекли в тревожном ничего неделании, но он, единственный из всей компании не потерявший возможности действовать, схватил Сергея за руку и тряхнул её так, что едва не выдернул из сустава:

— Вам что, нечего сказать? Объясните этому полицейскому, что к чему! В конце концов, я тоже хотел бы знать, с чего это вдруг поднялась вся эта свистопляска! — Стратег, в отличие от Ляпидевского, последние видеоновости не пропускал, и теперь хотел добраться до истока происходящих событий. — Ну же, ну…

Настойчивость этого человека поколебала сомнения Сергея. Он замялся лишь на мгновение, затем сглотнул и, медленно опустив руку в карман, так же медленно вытащил из него злополучную дискету:

— Все объяснения здесь, но мы не можем оставаться на месте, нам нужно где-нибудь укрыться. — Он увидел, как скривилась рожа копа, но не стал обращать на это внимания. — Это слишком важно. Если военные заметят нас здесь, то крышка будет всем: и вам, — он ткнул пальцем в сторону копов, — и нам.

При упоминании военных у Клёпикова свело скулы. Это было последней каплей. Он сплюнул прямо на тротуар и, кивнув себе за спину, приказал:

— Садитесь в машину, поедем в полицейский участок.

Сергей отрицательно покачал головой:

— Только не туда!

— Может, ко мне?! — без всякой надежды в голосе предложил засуетившийся Стратег.

— Нет, этот вариант меня не устраивает, — Клёпиков был непреклонен. — Или в полицейский участок, или давайте сюда вашу чёртову дискету.

Сергей понял, что выбора нет.

— Хорошо, только отгоните машину под деревья, чтобы нас не было видно с воздуха.

Клёпиков согласно кивнул и скрылся за бронестеклом. Полицейская машина медленно развернулась и плавно въехала под сень огромного дуба. Стратег, словно спохватившись, влез в свою шестиногую стрекозу и, завывая двигателями, притулился подле широколобого "Мустанга". Всё ещё чувствуя себя на прицеле, Сергей медленно побрёл вслед за полицейским глиссером, дверь которого плавно приоткрылась, и сержант увидел вытянутую в его сторону руку с раскрытой ладонью. Он сразу сообразил, чего от него хотят и приготовился вложить в ладонь полицейского дискету, но тут его невежливо отстранили в сторону. Худой, словно жердь, Стратег оказался подле "Мустанга" и всё тем же визгливо-громыхающим голосом потребовал: