Звездные деяния

— В основном нынешние трансмиттеры мало отличаются от тех, при помощи которых некогда появились на свет первые деллианские роботы, — сказал Мэлтби, — разве что в них используются некоторые оригинальные детали. Создатели роботов взяли за основу электронный образ человека и сотворили из органической материи его точное — в их представлении — подобие. Разумеется, где-то крылась ошибка, потому что деллиане никогда не были точными копиями людей, отличались от них даже физически. Из этих-то различий и выросла ненависть, пятнадцать тысяч лет назад приведшая к резне «роботов». Впрочем, это все история. Ныне трансмиттеры материи сначала превращают тело в поток электронного излучения, а затем воссоздают его, используя процесс восстановления тканей. Сейчас осуществить этот процесс не сложнее, чем зажечь свет, щелкнув выключателем, и…

В этот момент Мэлтби бросился на Ханстона. Страх, рожденный сознанием того, что Ханстон держит его под прицелом, исчез, потому что лидер мятежников, подобно миллиардам людей до него, поколебался в критическую минуту — и проиграл. Выстрел лучевого пистолета прозвучал в тот миг, когда Мэлтби уже выкручивал сжимавшую его руку. Огонь бессильно рассыпался по неуязвимому палубному настилу. Затем оружие выпало из рук Ханстона.

— Подлец! — прохрипел он, — Вы знали, что я не смогу выстрелить в наследного правителя. Предатель!..

Мэлтби ничего этого не знал. И не мог тратить время на болтовню. Голос Ханстона пресекся, потому что Мэлтби ухватил его голову, сжал ее, как в тисках, и притягивал к своей груди — дальше… дальше… дальше… внутрь. Ханстон был настолько сбит с толку, что в решающий момент прекратил сопротивление. В этот миг Мэлтби и протиснул его сквозь трансмиттер — со стороны могло показаться, что прямо в собственное тело.

Еще не успели исчезнуть из глаз извивающиеся ноги, а Мэлтби уже нетерпеливо рвал застежки костюма, сбросил его и сложил, следя, чтобы поверхности трансмиттера прилегали друг к другу. Подбежав к пульту управления, он отрегулировал антисвет, чтобы тот работал на него, и произвел еще несколько корректировок, о необходимости которых знал. Минутой позже корабль принадлежал ему.

Оставалось только сообщить всем трем группировкам о своем решении.

И еще оставалась Глория.

Глава 23

Десять дней спустя на борту «Звездного роя» заседал капитанский совет. Очевидно, появлению Мэлтби предшествовала какая-то сцена, потому что к его приходу Глория сидела с натянутой улыбкой на непреклонном лице, устремив взгляд прямо перед собой. Глядя на нее, Мэлтби догадался, что в последнюю минуту она попыталась предотвратить слушание — и не преуспела.

Заняв указанное ему одним из офицеров место, он стал ждать вызова, чувствуя некоторое напряжение, но отнюдь не ощущая себя несчастным. Мэлтби понимал, что лишь очень весомые аргументы могут обеспечить ему выигрыш, однако ставка в игре была столь высока, что заведомо стоила всех усилий — и уже вложенных в борьбу, и тех, которые предстояло вложить. Он украдкой посмотрел на эту «ставку» — и поспешно отвел взгляд, встретившись с глазами, метнувшими в него сверкающий отблеск льда. Леди Глория поднялась и подошла к нему.

— Капитан Мэлтби, — сказала она тихим голосом, — прошу вас не давать хода этому иску.

— Ваше сиятельство, — отозвался Мэлтби, — для меня вы равно привлекательны и в гневе, и в постели.

— До чего же вульгарно! — пылко воскликнула она. — Никогда вам этого не забуду!

— Жаль, если мои слова показались вам вульгарными, — произнес Мэлтби, — Однако припомните — вы не всегда воспринимали их так.

Щеки леди Глории залились румянцем.

— Не желаю вспоминать то, что сейчас мне неприятно, — чопорно проговорила она. — Если вы джентльмен, то не дадите этому иску хода.

— Надеюсь, вы по-прежнему считаете меня джентльменом в общепринятом смысле этого слова. Но не понимаю, какое это имеет отношение к нашей любви.

— Джентльмен не может принуждать к любви женщину, не испытывающую ответных чувств.

— Я хочу лишь возвращения естественной любви, от которой вы были искусственно избавлены.

Вперив в него взгляд, Глория сжала кулаки, словно собираясь ударить.

— Проклятый космический крючкотвор, — отрывисто произнесла она, — Хотела бы я… Хотела бы я никогда не пускать вас в нашу библиотеку!

Мэлтби улыбнулся.

— Глория, дорогая моя, — доверительно сказал он, — я слышал, вы сами — знаток космического права. Готов держать пари…

— Я не участвую в азартных играх, — холодно перебила она.

После всего случившегося ее слова звучали столь оскорбительно, что на мгновение Мэлтби утратил дар речи, потрясенный их явной нелепостью. Затем вновь улыбнулся — еще шире.

— Дорогая моя, — сказал он, — вы прекрасно знаете, как можно выиграть дело. Держу пари, что в глубине души вы желаете мне успеха и потому подсознательно не хотите припомнить некоего исключительно важного аргумента, способного принести победу вам.

— Никаких аргументов не существует, — возразила она, — Мы оба знаем закон. Так что вы умышленно мучаете меня этим разговором.

Внезапно на глазах у нее выступили слезы.

— Пожалуйста, Питер, — умоляюще попросила она, — оставьте это дело. Не невольте меня.

Мэлтби заколебался, пораженный страстностью мольбы. Однако он не собирался отказываться от своих намерений. Эта женщина безоговорочно вверилась ему на планете S Дорады. Если после избавления от последствий искусственного воздействия на психику она не захочет его, то будет свободна.

— Дорогая моя, — произнес он серьезно и искренне, — чего вы боитесь? Себя? Не забывайте: последнее слово остается за вами. Право же, вы сознаете, что выберете меня, и мысль эта кажется вас сейчас отвратительной. Однако, освободив свою психику от следов искусственного вмешательства, вы можете пожелать сохранить наш брак.

— Никогда. Неужели вам не ясно, что у меня сохранятся воспоминания об этом времени, о том, что меня вынудили… Можете вы это понять?

И вдруг Мэлтби осознал, что до сих пор смотрел на дело с чисто мужской точки зрения. Женщинам все представляется иначе. Им необходимо выбирать спутника жизни без малейшей тени принуждения. Это открытие поколебало его непреклонную целеустремленность, однако он по-прежнему не мог заставить себя произнести слова, которые освободили бы Глорию.

Он мысленно перебирал события последних десяти дней. Для него они были великими. Миллиарды людей пришли к соглашению, основываясь на предложенном им решении проблемы. Первыми примирились с новой реальностью деллиане и нон-деллиане. Когда распространилась весть о том, что «Звездный рой» не был захвачен мезоделлианами, а Земля с незначительными оговорками подтверждает свои прежние гарантии, правительство Пятидесяти Солнц публично заявило о согласии.

Мэлтби был слегка разочарован реакцией на то, что сам искренне считал сенсационным открытием. Его сообщение, что нон-деллиане не являются ни загадочными гуманоидами, ни роботами даже в самом широком смысле слова, а представляют собой прямых потомков людей, которые некогда помогли бегству первых деллиан, — это сообщение не произвело видимого впечатления. Мэлтби оставалось лишь удивляться; впрочем, внимание людей было слишком привлечено к другим проблемам. Однако Мэлтби не без оснований надеялся, что со временем это известие вызовет более благоприятную реакцию. Нон-деллиане ощутят большее родство с остальными человеческими существами. Деллиане поймут, что люди, которые ради грядущих поколений так долго позволяли считать себя роботами, прекрасно зная, кем являются на самом деле, достойны уважения.

Решение проблемы мезоделлиан представлялось более трудным. Поскольку их порывистый лидер Ханстон находился под арестом, подавляющее большинство их как будто смирилось с поражением и приняло предложение Мэлтби. В своем обращении к обитателям тайных городов он говорил без обиняков. Они развязали войну и теперь должны быть счастливы, получив равноправие и пропорциональное представительство в правительстве Пятидесяти Солнц. Все корабли галактики Млечного Пути предупреждены об их тактике, а сами мезоделлиане долгие годы будут обязаны носить идентификационные значки. Тем не менее деллиане могут заключать браки с нон-деллианами, и родителям отныне не запрещается использование метода холодного давления для продолжения рода.