Послания себе (Книга 3)

- А я не понравился вашему воспитаннику! - хохотнул вдруг Марк, кивая на Сашу и прикрывая рот свернутой в трубочку газетой. - Смотрите-ка! Наблюдает...

Они оглянулись. Саша сидел в траве у клумбы и гладил колосок, разглядывая Марка и словно силясь что-то вспомнить. А может, и нет. Это Люде так показалось.

- Да что вы! - смутилась она. - Саша никогда плохо не оценивает людей. Он очень наивный ребенок и немного стесняется... э-э-э... малознакомых людей... Интроверт.

- Интро... кто?

- Интроверт. Это такой соционический тип. "Обращенный в себя", проще говоря... Вот Толя ваш - наоборот, экстраверт...

- Подождите-подождите! Дайте я интроверта запомню!

- Неужели же вы не слышали?! Сейчас где угодно можно об этом прочесть, литературы - море!

- Термины, термины... Моя работа, знаете ли, не дает мне слишком уж баловаться брошюрками... Устаешь... Порой думаешь доползти бы только до кровати...

Слушая его, Людмила думала: "Не красавец, конечно, но что-то в нем есть. Наверное, душа компании...".

- Ну да, я парень компанейский. Это со мной случается, непонятно к чему согласился Марк, и няня даже не сообразила, что на самом-то деле он ответил на ее мысли, ибо разговор тек легко и непринужденно, никого из них ни к чему не обязывая.

Саша тоже убежал, и Марк подсел поближе к Люде - не кричать же с разных концов скамейки, право!

- Вы, наверное, часто здесь бываете, няня Люда?

Здорово у него это получилось - "няня Люда"!..

- Почти каждый день...

- Знаете... я ведь соврал вам насчет мамаши в командировке... Она, наша мамаша, нас просто кинула. Да ладно, ладно! Не нужно делать соболезнующего вида! Я что, сильно похож на удрученного?..

Люда уходила из парка немного очарованная новым знакомым.

- Сашулька, а тебе что, правда не понравился... этот дядя? - осторожно спросила она.

- Понравился, - пожал плечами Саша.

- Правда понравился? А почему?

Видя его растерянность, Людмила засмеялась: нашла о чем спрашивать трехлетнего ребенка! Тут и не каждый взрослый определит, что да почему...

Если бы Саша мог выразить словами то, что происходило у него в душе, он, наверное, ответил бы, что этот "дядя" показался ему "своим". Но мальчик этого не умел. Он улегся спать, думая о няни Людином неинтересном сне...

Небесные тростниковые лодки были спущены для него. Инициация началась.

Ведомый под руку почтительным Помощником Верховного Жреца, отныне - своим попутчиком, - юный фараон взошел на борт. Занимался нежный рассвет, и последняя звезда на ярко алеющем небе востока с ласковым покровительством взирала на нового царя.

Таинство началось с рождением солнца. Молодому правителю всё было внове, и он с распахнутыми сияющими глазами ждал, что произойдет. Немес, возложенный на его голову жрецами города Он, был предметом его гордости: теперь он по-настоящему взрослый!

- "Двери неба распахнуты на рассвете для Гора, - заговорил Помощник Верховного Жреца в расшитом драгоценными звездами черном балахоне и воскликнул, простирая руки к солнцу: Отправься же к Горахти на горизонте, на востоке неба, где рождаются боги!"

Служители затянули ритуальную молитву и склонились вокруг священной лодки.

И уже для него одного, для юного фараона, новый попутчик тихо добавил:

- Спутник мой, нас ждет множество испытаний... Путь в Дуат лежит через священное место Ростау. Он труден и насыщен большим числом истинных и ложных знамений и чудес... Отличить правду от обмана, подлинное от подделки, источник жизни от миража - готов ли ты к тому, мой будущий спутник? Ибо, уверяю тебя, я готов пройти и пройду его вместе с тобой, если сердце твое утвердилось...

Будущий царь кивнул. Ведь если не начать, то никогда не полетишь и не узнаешь, что это такое...

- Есть две дороги, Попутчик, - шептал далее священник: одна - по воде, другая - по суше. Между ними - море огня. Что выберешь ты?

- По воде, - дрожа от нетерпения, едва слышно ответил юноша.

- Великий царь избрал воду! - провозгласил жрец и раскинул руки, призывая помощь богов.

Лодка плавно и стремительно сорвалась с места. И вот вокруг них - одни звезды. Извилистый водный путь состоит из звезд. Юный фараон ждал в немом восхищении, и Попутчик воскликнул:

- "О, Осирис! Есть некто, просящий разрешения узреть тебя в том виде, который ты приобрел. Это сын твой просит. Это Гор просит, твой любящий сын!.."

Юноша впервые вспомнил своего "ка", "куарт". Все стало проясняться, растерянности больше не было. Отныне Попутчику предстоит лишь наблюдать за последовательностью ритуала. Скоро, скоро молодой фараон приобщится к мудрости своих великих предков!

Небо разошлось на четыре части, все больше открывая над лодкой свод черного неба Вселенной, сквозь который лился нестерпимый белый свет. Но фараон даже не зажмурился:

- "Я пришел к тебе, отец мой! Я пришел к тебе, Осирис!

- Пробудись для Гора, воодушевись! Врата Дуата открыты для тебя!"*** - подхватил Попутчик.

*** Все цитаты взяты из перевода "Шат Энт Ам Дуат"

Сияние исходило от трех звезд - Ал-Нитак, Ал-Нилам и Минтака - и оно ослепляло Помощника. Оно ослепило бы всех, но только не мальчика, широко открытыми глазами взиравшего в небеса...

Слегка встряхнув сына за плечо, Зинаида Петровна заглянула в его лицо:

- Владичка!

Он моргнул и сменил положение слегка затекшего тела. Удобное глубокое кресло чересчур расслабляло; для человека, который в течение дня едва ли удосуживался посидеть хотя бы пять минут, такой комфорт был пагубным излишеством, и мозг его непременно сразу же отключался, переходя в полусомнамбулическую фазу работы. Увидев перед собой мать, Ромальцев не сразу понял, где находится. Так бывает, если просыпаешься в чужом месте. С Владом так было всегда...

- Иди ложись, сыночка. Ты уже спишь с открытыми глазами!

Доли секунды хватило на то, чтобы осознать свое местоположение. Он взглянул на часы, затем - вновь на экран телевизора. Там шел вечерний выпуск "Новостей". Леша напряженно следил за сюжетом из Чечни; лицо его было жестким, но он не уходил. Зинаида Петровна много раз спрашивала себя, зачем этот ребенок терзает себя таким зрелищем, и не находила ответа. На этих кадрах показывали то, что осталось от его родного города; телерепортеры называли его "городом-призраком"... Ромальцевой было трудно представить, как она пережила бы такое, случись война в ее Ставрополе, из которого она уехала еще студенткой. А быть может, и не переживала бы, ведь прошло уже больше тридцати пяти лет. Пока не потеряешь - не оценишь, таков закон. Пока не потеряешь - не оценишь...