Послания себе (Книга 3)

- Дальше?

- Прямо.

- Там знак.

- Тогда направо. Мне без разницы.

Влад перекрутил руль, и послушная махина, вывернув колеса, двинулась направо. Тогда Ромальцев поинтересовался:

- А куда вы стремитесь, Рената? Это не секрет?

- Во-первых, доброе утро.

Он кивнул в ответ.

- Во-вторых, куда глаза глядят. Ведь на работу никто из нас двоих не опаздывает? - и тут на верхушках деревьев и зданий разлился нежно-персиковый свет зари; в этот момент Ренату осенило: - А вот вы держите курс туда, где взойдет солнце!

Вопросов он больше не задавал. Наверное, понял, что с чокнутыми лучше не препираться... Верно, Владик, верно. А на обратном пути завезешь меня в дом для душевнобольных...

И Ромальцев привез ее в место, как нельзя лучше подходящее для разговора, намеченного Ренатой. Этим местом был берег озера, поросший скорбными ивами, ветви которых плавали в воде, словно девичьи косы. Румяная заря уже царила на каменных грядах у обрыва. А вдалеке, за холмами, всходило солнце в золотой ладье...

Рената вышла из машины и посмотрела на горизонт, а затем оглянулась на Влада. Тот в задумчивости сидел в своем кресле и не двигался. Что-то мелькнуло у нее в душе. Еще чуть-чуть - и она совсем догадалась бы, почему так тяжело ему быть в этом месте. Еще чуть-чуть... И тогда Рената заговорила:

- Ты помнишь? "Заря, свет которой отливал на боках белоснежных шаров зданий... Мы с тобой любили смотреть на нее"...

Ромальцев сочувственно посмотрел на нее, вышел наружу и огляделся по сторонам. Ей показалось, будто он втайне надеется, что сейчас им кто-нибудь помешает.

- Это ничего не напоминает тебе? А это: "Твой покровитель бог-звезда... душа твоя переправилась, твое тело обрело силу... Двери сокрытой земли распахнуты перед тобой... Осирис, покоритель миллионов лет, приходит к тебе"***...

*** "Тексты Пирамид"

Влад кашлянул, повел бровями и в ожидании развязки положил руки в карманы брюк. И вот тут уж Ренате стало невыносимо смешно. Ду-у-ура! Она прикрылась ладонью и тихонько застонала от неудержимого смеха.

- И что? - уточнил Владислав. - Приходит - и что дальше?

Рената не заметила, что его интонацию можно было интерпретировать двояко: не то он хотел объяснить, что её представление уже утомляет, не то решил стать экзаменатором и вытянуть из заядлого "двоечника" хоть какие-то знания. А не заметила она именно от того, что сотрясалась от смеха. Едва слышно пискнув, молодая женщина замахала на него рукой. Наконец приступ прошел.

- Извините меня ради бога, Влад! Я понимаю, что выглядело все это в высшей степени по-идиотски, но мне надо было выяснить... - она села в машину.

- Выяснить что?

- Ничего. Все, что я хотела, я выяснила. Извините меня...

- Да нет, в общем-то не страшно... - пожав плечами, сказал Ромальцев таким тоном, каким обычно произносят присловье "бывает хуже, но реже".

- Можно, я не буду оправдываться?

- Да пожалуйста. Приходите еще, - он то и дело взглядывал на часы, а "Паджеро" спортивно скакал по ухабам.

- Отвезите меня в дурдом, Влад...

Ромальцев с опаской покосился на нее:

- А быть может, вам еще туда рано?

- Нет, по-моему, в самый раз.

- Но вы все-таки потерпите, и если ничего не изменится в лучшую сторону, то я к вашим услугам...

Она натянуто рассмеялась:

- Вы умеете утешить. Хорошо, я объясню, чтобы вы не считали меня совсем уж законченной идиоткой... Помните, при первой встрече с вами я обозналась?

Влад нахмурил брови, поднатужился, пришпорил память и разочарованно покачал головой:

- Честно говоря, нет.

- В ресторане, почти четыре года назад, летом... Хотя о чем это я?! За четыре года вы столько перебывали в различных ресторанах, что вряд ли вспомните тот короткий эпизод...

- Это точно, - согласился он.

- Но поверьте тогда на слово. Состояние у меня тогда было ужасное. Так бывает со многими женщинами, врачи называют это послеродовой депрессией... Самое странное, что эта "депрессия" лично у меня длится все это время... Вы напомнили мне тогда одного человека... очень мне дорогого...

Ромальцев помолчал и наконец спросил:

- И я... по-прежнему напоминаю вам этого человека?..

- Иногда - да. Иногда - нет... Но чаще всего - да... - она растирала замерзшие от волнения пальцы, унизанные изящными золотыми колечками под цвет волос; Влад покосился на ее шею, где среди завитушек локонов поблескивала золотая же цепочка с маленькой подвеской, покоящейся в яремной впадинке. И опустил глаза, словно что-то отметив про себя.

- Странно... - проговорил он и усмехнулся: - всегда считал, что я один такой - единственный и неповторимый...

- Дело не в том. Он был похож на вас не внешне, вот в чем дело...

- Был?

- Я ведь не сказала... Да, был: его не стало несколько лет назад, той осенью... - она сжала кулаки, и голос ее не дрогнул и не изменился.

- Гм... действительно... Может, вам действительно... к врачу... Как насчет этого?

- Думаю, что это неизлечимо... Тут что-то глубже. Простите за избитое сравнение, но это как если плывешь-плывешь и думаешь, что опустишь ногу и коснешься дна... А когда оказывается, что до этого самого дна и не донырнуть, начинаешь захлебываться от страха. Особенно ночью и в незнакомом месте. С вами такого не бывало?

Влад неопределенно пожал плечами. Рената зажмурилась. Оставалось последнее: сказать все. Если это Он, то, возможно, он поймет, почувствует ее состояние, подставит плечо, прикроет, как всегда, собой, прогонит опасность... Если нет... Ну что ж, с женщинами по-всякому бывает... Не всем же быть таким воплощением благовоспитанности и сдержанности, как его Ася...

- Я почему-то уверена, что он где-то рядом. Может быть, он просто не может меня найти. Может, думает, что я забыла его, что рана зажила и не стоит ее теребить. Тогда он ошибается. Если бы он... если бы сейчас он только поманил меня рукой, я бросила бы все...

Он в упор посмотрел на нее:

- И вашего сына? - в тоне Ромальцева прозвучали выжидательные нотки.

- Не знаю... - упавшим голосом пробормотала она и взялась за виски. - Дайте сигарету, если есть... - Рената подкурила; Влад положил зажигалку на приборную панель. - Это его сын... Как бы я бросила одного ради другого, если... Я НЕ ЗНАЮ!!! она сделала короткую и быструю затяжку, кашлянула, затянулась еще и еще. Пока она курила, Ромальцев молчал. Они уже остановились у "Бенну", но продолжали сидеть в машине. Улица заплывала прохожими, обочина - припаркованными автомобилями.