Небесное Сердце-1. Игры с Черной Матерью (СИ)

Нет, бросать нельзя. Теперь поздно. Потому что даже не по колено увяз во всём этом, по пояс. Шагни чуть дальше, и по горло засосёт. И ради чего? Ради Родины, где люди начинают перешептываться, а не продался ли их Золотой Щит со всеми потрохами федералам? Ради долга, которым все уши прожужжали с самого детства? Ради любви? К чему?..

"Ради самого процесса" - шепнул пробудившийся в глубине души безликий зверь. Голодный, жадный до азарта. "Ради Игры, в которой непременно нужно выиграть".

Капитан "Стремительного" заснул, забыв снять форму. В открытое окно влетел летний ветер, коснулся встрепанных волос, погладил мягкой лапкой по щеке. В эту ночь, вопреки обыкновению, снились ему не война и не космос, а дом на берегу реки. И кто-то выводил на струнном инструменте одинокую грустную мелодию, сидя на берегу под серебряной ивой.

Утро вышло прескверным. Будил брат, причём, самым мерзким способом -- стучался волнами тревоги прямо в мозг. От такого попросту невозможно не проснуться.

К тому же, дело касалось полиморфа.

"Да когда всё это кончится!" - раздраженно фыркнул Лаккомо, подобрав брошенный с вечера китель и пытаясь придать себе мало-мальски приличный вид. "Имею я право хотя бы дома отоспаться, наконец, или нет?!"

- Под твоим взглядом прислуга скоро летать научится, - заявил король, заметив, что брат не в духе. - Или по потолку бегать, лишь бы тебе на глаза не попадаться. Садись завтракать, авральной спешки дело не требует.

Стол был накрыт в гостиной королевских апартаментов, блюда под салфетками дразнили ароматами свежей выпечки, нескольких сортов сыра и фруктов. Ко всему примешивался царственный аромат свежесваренного кофе. Солнце, щедро льющее свет в высокие окна, играло бликами на чеканной платине сервиза, широкими полотнищами падало на паркет. Воздух мерцал редкими робкими пылинками, чудом удравшими от бдительных горничных с пылесосами.

- Я просил не будить меня хотя бы этим утром, - с мрачной терпеливостью в голое отозвался Лаккомо, опускаясь в своё кресло и наливая кофе. Порой этот чёрный энвильский напиток оставался единственным средством, способным заставить мозг соображать после трех часов сна в сутки. Хорошо если трех. - Что такого вы в нём нашли?

- Ничего срочного, - Эйнаор, одетый по случаю в белый домашний костюм простого кроя, сидел напротив с чашкой травяного чая в ладонях. Он и вовсе не спал всю ночь, вернулся во дворец только с рассветом, посему завтрак у него случился ранний.

- Тогда зачем?

- На большее терпения не хватило.

- Твоего? - королю показалось, или Лаккомо ухмыльнулся?

- И моего тоже, - уклончиво признался Эйнаор.

Лаккомо вздохнул, но промолчал. Несмотря на яркое утро, настроение радужным не было, и завтрак в горло лез с трудом. Вице-король всё-таки заставил себя доесть, и уже через двадцать минут флаер нёс братьев в сторону Торийской Академии Наук. Лучшие менталисты и программисты планеты собрались на экстренный консилиум и со вчерашнего вечера были заняты полиморфом. Эйнаор старательно молчал, не говоря ни слова о результатах раньше времени, и умело глушил даже эхо собственных мыслей. Лаккомо всё больше мрачнел -- молчание брата ему не нравилось.

Громадное многоэтажное здание с резным фасадом из жёлто-серого камня встретило их тишиной -- шли занятия. По дорожкам парка бродила только пара молодых людей, уткнувшихся в толстые конспекты. От них так веяло унынием, что гадать не приходилось: беднягам предстояла пересдача.

Когда-то принцы тоже здесь учились. Порядок был прост -- члены королевского рода тоже граждане своей планеты, а значит, привилегий и поблажек в обучении у них быть не должно. Разумеется, имели место быть и частные занятия, но на большинство лекций братья смолоду ходили, как обычные студенты. И экзамены тоже сдавали на общих основаниях. Лаккомо до сих пор с ужасом вспоминал выпускной экзамен и полный амфитеатр преподавателей всех мастей. Каждый студент входил в амфитеатр лектория в одиночку и должен был быть готов ответить на любые вопросы. Любые! Это означало, что кто-то мог попросить вывести теорему Эйселя о "тождественном равенстве компонентов в проекциях многомерных функций", а кто-то лукаво поинтересоваться: "а знаете ли вы, молодой та'рэей, почему вы обязаны были прийти в такой замысловатой униформе?". Зато после такого испытания успевший покраснеть, побелеть и сменить на лице ещё несколько разных оттенков студент осознавал, что ничего хуже в его жизни быть просто не может и успокаивался перед действительно серьезными заданиями.

Ностальгия по тем временам на несколько минут накатила и схлынула, оставив после себя привкус книжной пыли и воспоминания об испещренных данными экранах личных планшетов...

Эйнаор провёл брата вниз, на территорию исследовательского центра, обсновавшегося много лет назад в подвалах под Академией. Лаккомо и представить себе не мог, что небольшая группа учёных, занимавшаяся разработками на основе проектов Джаспера Крэта, давно расширила свои владений далеко за пределы Академии вширь и вглубь.

Бэкинета поместили в один из дальних залов. Пришлось минут пять тащиться туда на лифте, а потом пешком. По словам служащих коридоры оказались достаточно велики, чтобы полиморф прошёл по ним на своих двоих, как человек, что немало удивило, прежде всего, его самого. Перед глазами вице-короля ярко встала картинка: вертящая шипастой головой антропоморфная машина медленно шагает в окружении сдержанного персонала. Что-то в этом образе насторожило Лаккомо.

И только войдя в зал, он понял, что.

Виновник суматохи лежал в углу лаборатории, опутанный кабелями как паутиной, с частично снятой броней, оголяющей пластичный полиаркон нутра. Он снова походил на побитую собаку.

И его колотила мелкая дрожь.

Если бы Лаккомо не видел сейчас собственными глазами, как дрожат лопасти винтов и сегменты брони -- он не поверил бы. Но полиморф дрожал и норовил сжаться в комок понезаметнее.

- Что вы с ним сделали? - тихо спросил вице-король, не обращаясь ни к кому конкретно.

Люди в стерильных комбинезонах притихли. Секунду назад они носились, пытаясь привести полиморфа в порядок, и изображали активную работу за терминалами, но замерли, услышав змеиное шипение. Только несколько человек не повернули голов от экранов -- они следили за показателями Сердца.

- Ничего особенного, - как можно спокойнее ответил Эйнаор. Холодный взгляд короля хлестнул персонал, люди спешно вернулись к работе. - Полная проверка на жучки, смена идентификационных кодов, считывание носителей информации....

- Я же выдал тебе весь пакет его данных, - с едва заметным негодованием прервал Лаккомо.

- Да, но вдруг что-то было упущено? Затем вопросы, проверка активности Сердца и параметров психики, а в заключение, мы забрались к нему в кристалл и просканировали память напрямую. После чего он стал вести себя вот так, - король повёл ладонью в сторону досмерти запуганного полиморфа.

Жалости в его голосе не звучало ни крупицы. Да, материал, да, живой. Сколько раз процедуру пси-сканирования проделывали с людьми -- и ничего. Случалось, что кто-то реагировал болезненно и потом долго успокаивался как после нервного срыва. Но с полиморфом торийские менталисты то ли перестарались, то ли не учли сущей мелочи -- полной машинности подопытного. Человека можно накачать успокоительными. А полиморфа? Персонал пытался придумать способ его успокоить, но, по всей видимости, безуспешно

- Он же свихнется, - Лаккомо поймал общую мысль, тревожно витавшую в воздухе. - Чем вы думали?

Тон брата начинал нервировать короля. Но внешне он оставался спокоен и даже не сменил позы.

- Это было бы крайне нежелательно, - безучастно ответил он. - Работу с ним мы ещё не завершили. Но, я помню, тебе удалось угомонить его у себя. Не мог бы ты...

- Какую ещё работу? - вице-король наконец оторвал взгляд от полиморфа и пронзительно уставился на брата. Его зрачки сузились, лицо застыло.