Новый Галлифрей

— Доктор не понимает, что люди не только бывают дурными, это открытие всегда причиняет ему боль, но и того, отчего они могут страдать. Что они вообще — страдают. — Иногда мне казалось, что он умиляется на них как на ручных мышей. В чем-то он уважал их, восхищался ими, но я всегда считал, что понимал их больше. — Он даже не подумал, что ты можешь страдать от того, что происходит с Донной не меньше, чем он сам. Он ведь не человек.

Уилф спрятал лицо в дрожащих ладонях и, после паузы, с трудом их отнял.

— А ты?

— Я тоже — нет. Но мы очень разные не-люди.

— Я знаю, — нервно усмехнулся старик. Но его руки перестали дрожать, а в глазах зажглась не только надежда, но и решимость отчаяния. Что ему было терять? В таком состоянии самые лучшие люди готовы заключить сделку с дьяволом.

А я ведь все-таки не дьявол? Не совсем? Я просто исполняю желания.

— Я знаю, что ты любишь звезды, Уилф. Смотрел на них всю жизнь в телескоп. Однажды видел Землю из космоса. А хотел бы ты увидеть другую планету по-настоящему? Побывать на ней? Как Донна. Ты ничего не теряешь. Я просто покажу тебе, каково это, чтобы ты мог не беспокоиться о внучке. Ты увидишь все своими глазами. И только потом мы заберем Донну, с твоего согласия. Хочу, чтобы, когда она вспомнит все, рядом был кто-то ей близкий. Вспомнить все — это ведь может быть непросто — в одиночестве, вдали от дома.

— И там не будет Доктора?

— Пока еще нет. Но будет.

— Ты заманиваешь его?

— Ничуть, — усмехнулся я. — Мы и правда больше не враги. Но мне кажется, он какой-то потерянный. Пожалуй, это можно назвать депрессией. Если ты помнишь, каким он был при вашей последней встрече, то понимаешь, о чем я говорю.

— Я помню и тебя при нашей последней встрече.

— Ну и как, я изменился?

— Наверное…

— А вот он — нет. Надо бы его встряхнуть — чем-нибудь хорошим.

Уилф тихо трескуче рассмеялся, глядя на меня неверящими, старческими, оловянно-блеклыми глазами.

— Чем-нибудь хорошим — это так странно от тебя слышать…

— Давай сделаем так, чтобы было еще страннее. «Все страньше и страньше». Пойдем, я покажу тебе настоящий другой мир! Ты же не боишься?

Уилф тихо покряхтел.

— Одно верно — терять мне нечего. — Он немного потаращился в пустоту за моим плечом. — И как мы туда отправимся?

— Конечно, на ТАРДИС. Так удобнее всего. А попасть на нее мы можем двумя способами — выйдя за дверь, или загадочно растворившись в воздухе на глазах у всех… — Я шутя показал ему браслет вихревого манипулятора на своем запястье. Но Уилф даже не отреагировал. Видно, понятия не имел, что это такое.

— У тебя ТАРДИС?! — встревоженно переспросил Уилф. — А как же Доктор?

— А у него — своя. А ты как думал?..

— Разве у него не последняя?

— Разве Доктор никогда не представлялся как последний повелитель времени? Но разве он — последний?

— Так у тебя тоже есть ТАРДИС?!

— Разумеется, у меня есть ТАРДИС. Как же еще я сюда попал?

— Ну, мало ли… — Уилф наконец уставился на вихревой манипулятор. — А это что за штука?

— Человеческое, как считается, изобретение. Что-то вроде портативной ТАРДИС. Она из далекого будущего. Все, что она умеет — перемещать во времени и пространстве. ТАРДИС несоизмеримо удобнее, но и эта вещица может иногда быть полезной.

— А как выглядит эта твоя ТАРДИС? — Уилф все еще старался выглядеть подозрительным, хотя получалось у него так себе.

Я указал на выход.

— Как только выйдем отсюда, мы ее увидим.

На ближайшем углу стояла красная телефонная будка. Явно новенькие бока гордо блестели — да просто блистали! — в лучах зимнего солнца.

— Смешно, — крякнул Уилф, едва за нами звякнул дверной колокольчик оставшегося позади паба. — Я все еще жду увидеть телефонную будку — и вижу будку, хотя наверняка она давно тут стоит, только я никогда не обращал внимания. Она обычная, красная, ничего общего, но это будка…

— Это именно она, Уилф. — Я сделал несколько шагов вперед и открыл дверцу. — Входи!

— ?!

— !

— Что, это все-таки самая удобная форма?..

— Иногда, в Лондоне, но она не всегда так выглядит. Только когда это уместно. Ее хамелеонное устройство полностью исправно и нет смысла этим не пользоваться. Ну же, добро пожаловать.

Уилф зашел в мою ТАРДИС, и, сиротливо остановившись, молча озирался по сторонам. Он напоминал старого белого кролика, зачем-то доверившегося человеку и положившегося на судьбу — то ли его съедят, то ли это единственное убежище от преследующих собак.

— Ну как?

— Она у тебя другая…

— Рад слышать. Даже одна и та же ТАРДИС у разных владельцев или даже у одного и того же в разных регенерациях выглядит по-разному.

Уилф едва заметно кивал, а может, у него просто старчески подрагивала голова.

— Стальная, холодная… — пробормотал он.

— Функциональная, — сказал я. — Элегантная.

— Ну… она почище… — неохотно признал Уилф.

— Видел бы ты ТАРДИС Доктора, когда она была моей, — посмеялся я. — Правда, тогда она была уже не ТАРДИС.

— А чем?

— Машиной парадоксов.

— А в чем разница?

— Главная — в том, что ТАРДИС доставляет тебя в любое место в пространстве-времени. А Машина Парадоксов доставляет прямо к тебе совсем другое место и время.

Уилф нервно поежился.

— Звучит…

— Я бы предпочел слово «эпично»!

— Вроде того… — согласился Уилф.

— Спасибо. Ну а теперь, — я торжественно замер перед консолью, подняв руку как дирижер, готовый дать первый сигнал оркестру, — мы отправимся на планету, которая называется… а впрочем, какая разница, как она называется? Главное, что это — Новый Галлифрей…

— Постой, постой!.. — всполошился Уилф. — Если у вас нет больше Галлифрея, ты просто делаешь новый? Как Машина Парадоксов, которая доставляет к тебе другое время?..

— Основная идея такова. Летим!

— Охх!.. — Уилф вцепился в край панели управления. Я посмотрел на него удивленно.

— Что ты делаешь?

— Но мы же взлетаем?..

— Мы уже в пути. Ты думал, будет трясти?

— Ну… э… — Уилф смущенно выпустил панель, вытер вспотевшие ладони о штаны и спрятал руки в карманы.

— Кстати, твои любимые звезды. Давай-ка сделаем маленькую остановку. — Я остановил ТАРДИС и двинулся к двери, чтобы распахнуть ее.

— Смотри, это Крабовидная туманность, разве видел ты ее когда-нибудь так близко, так, чтобы она заполняла все, что ты видишь? Не проекция в планетарии, настоящая. Могу поспорить, ты никогда не видел ничего подобного!

Уилф с довольно жалким видом поплелся следом. Вид у него был как у побитого пса.

— В чем дело? Ты что, боишься, что я вытолкну тебя наружу? Не бойся. И не бойся свалиться, нас удерживает защитное поле.

Уилф наконец добрался до двери и, несмотря ни на что, не сдержал вздох восхищения.

Туманность висела перед нами сверкающей паутиной, мерцая и переливаясь. На глазах Уилфа выступили слезы. «Он ведь мог бы показать тебе это, — подумал я. — Но разве у Доктора не всегда было странное представление о дружбе?»

Какой привычный ход мыслей. И едва ли верный. Но в чем-то все же было рациональное зерно, своя доля истины.

— Открытый космос, — объявил я. — По-настоящему открытый космос! Живой, обитаемый, дышащий, все время меняющийся. Быстро — по своим собственным меркам. В чем-то, его жизнь не дольше жизни человека. Или мотылька. У каждого свой счет.

Уилф едва слышно шмыгнул носом, не отрывая глаз от переливающейся завесы во мраке, и улыбнулся.

— Можем устроить экскурсию по туманностям, — предложил я. — И не только по ним. Что бы ты хотел увидеть? Во времени — увидишь, как они формировались, рассеивались, гибли, рождались, на что похожи в то же самое время, в какое ты смотрел на них с Земли, можешь увидеть их куда ближе к «настоящему времени», а не далекое прошлое и чертовски мелко в свой телескоп.

— А у нас есть время?.. — продребезжал Уилф. У него его определенно было не так много.