Дьявольский интерфейс (The Computer Connection)

Фе содрогнулась от ужаса.

— И что же спасло его?

— Одно из землетрясений, которые и по сей день исправно отправляют людей на тот свет тысячами. От дворца остались одни руины — когда наш герой очнулся, то не мог поверить, что он жив. Он оказался под горой погибших вельмож — своими телами они закрыли его от каменных обломков потолка.

Фе — девочка сообразительная и уставилась на Поулоса с почтительным восхищением.

— Вы самый удивительный человек в мире, — выдохнула она.

— Ну, Грек, выиграл я наш спор?

Он насмешливо передернул плечами.

— Но эти пытки, — спросила Фе, — разве они не оставили следов — скажем, шрамов, ожогов?

— Еще бы не оставили! — воскликнул Синдикат. — Любого, кто глядел на меня, невольно мутило. Это было одной из причин, отчего я стал профессиональным игроком. Играли по ночам, а в то время единственным освещением были свечи. Но даже появляясь при этом неверном свете, я, как говорят, послужил прообразом графа Дракулы. Партнеры звали меня граф Дракон. А вы сами знаете, как выглядят драконы на картинках. Существа, мягко говоря, малосимпатичные.

— Но ведь теперь вы такой импозантный мужчина!

— Благодаря многочисленным пересадкам кожи и костным протезам, моя дорогая, а также бескорыстному искусству великой Лукреции Борджиа. Возможно, вас позабавит тот факт, что в реконструкции моего лица принимал участие сам Леонардо да Винчи — я имею в виду нашего бессмертного приятеля Леона. Он говорил, что перестанет себя уважать, если доверится костолому в вопросах эстетики. Борджиа по сей день не простила ему этих слов.

В пузырь-камеру вошли через шлюз пять охранников в громоздких белых скафандрах — похожие на снежных людей. По жесту своего начальника четверо охранников сбросили скафандры и остались в чем мать родила, явив нам безупречные мускулистые тела.

— Одевайтесь, — приказал Гарри Гудини.

Мы проворно натянули скафандры. Я не задавал никаких вопросов. Гарри вопросов не любит.

Когда мы выбрались из пузыря и оказались вне помещения с фосфоресцирующим газом, Гудини приказал:

— Пошли.

— Куда? — раздался голос Вождя.

— К вертолету.

— Нет. Вначале к криокапсулам.

— Вы — Угадай?

— Да, я профессор Угадай.

— Гинь, ты где?

— Я тут, — отозвался я из скафандра.

— Должен ли я слушаться Угадая?

— Если это исполнимо, тогда делай, как он просит.

— Для меня нет неисполнимого. Вперед.

Гарри повел нас мимо постов. Очевидно, он давал руками правильные кодовые сигналы, потому что нас пропускали без задержки. Одна из неуклюжих фигур в скафандрах приблизилась ко мне, робко прижалась к моему боку и тихонько произнесла:

— Гинь, мне страшно.

— Мне тоже, но крепись. Объедфонд не нанимает в охранники гомиков, так что худшего не случится.

Шутки шутками, но у входа в зал, где находилась взлетно-посадочная платформа и космический аппарат, нас поджидал отвратительный сюрприз. Эти сволочи установили вибрационный щит перед двойной дверью. Никаких шансов прорваться. Вот такой хреновиной Лейкемие Лавалье защищать бы свой украденный карбункул!

— Новая модель, — сказал Гарри.

— Откуда ты знаешь?

— Впервые вижу подобную переливчатую штуковину.

— Можно преодолеть?

— Спрашиваешь! Но мне нужно какое-то время, чтобы понять принцип работы этого щита. А у нас, к сожалению, времени кот наплакал. Что решим?

— Сваливаем отсюда, — сказал я. — Разумеется, если ты знаешь способ свалить отсюда.

Но Гарри тот еще тип! Конечно же, у нас не оказалось проблем при выходе. Он опять делал верные знаки у каждого поста, и нас пропускали беспрекословно. Не хочу поставить под сомнение изобретательность Гудини, но сдается мне, что он тратит миллионы в год на подкуп всех караулов и всех стражей по всему миру — просто на всяких случай. Это очень помогает проходить сквозь стены и творить разные прочие чудеса.

Мы прилетели к моему бывшему дому, по дороге сбросив с себя скафандры. В доме нас встретил Джимми Валентайн, а также моя женушка, без нитки на теле, зато разрисованная кубическими картинами Пикассо (голубой период). М'банту смущенно улыбался.

— Это последний крик моды, — сказал он мне. — И, кажется, по эту сторону добра и зла.

— Говори спасибо, что Вождь так ослабел, что не реагирует.

После того, как я обстоятельно поприветствовал Натому, она с озабоченным видом бросилась к Фе и Секвойе. Я повернулся к Валентайну.

— А тебя каким ветром сюда занесло, Джимми? Когда ты нужен, никогда не дозовешься!

— Странный вопрос! Я был занят делом в Ванкувере — и тут получил просьбу от тебя немедленно приехать.

Быть может, вы уже догадались по прозвищу моего друга, что Джимми был на протяжении веков «вором в законе» — подлинным гением в деле проникновения в чужие дома и квартиры. Подобно всем великим авторитетам воровского мира внешне — это бесцветный человечек с невыразительной физиономией. Но зато человек чести. Ни разу ничего не упер у членов Команды.

— Фе, Натома, уложите Вождя в постель. М'банту, постарайся найти Борджиа и привести ее сюда. Гарри, Джимми, отвечайте мне, как духу: кто направил вам просьбу явиться сюда?

— Ты.

— Каким образом?

— Радиограммой.

— И что в ней говорилось?

— Что тебе необходима помощь весьма специфического рода.

— Уточнялось, какая именно?

— В моей, — сказал Гарри, — было написано, что ты угодил в кутузку Объедфонда и не хотел бы там засиживаться.

— А в моей, — сказал Джимми, — говорилось, что ты хотел бы попасть внутрь объекта Объедфонда.

— Безмерно благодарен вам, ребята, за поддержку, но я очень озадачен. Ведь я не посылал никаких радиограмм.

Оба отмахнулись от меня.

— Что за препятствие? — спросил Джимми у Гарри.

— Вибрационный щит. Таких я сроду не видел.

— Линейный? Сетчатый? Типа жалюзи?

— Переливчатый.

— М-да. Это новейшая мослеровская модель К-12-FK. Появилась несколько месяцев назад.

— Сможешь прорваться через нее?

— Глупый вопрос. Надо только повозиться с индуктором и электропроводкой. Делов на двадцать минут. У меня инструмент с собой — покажу, чего и как.

— Неужели ты так уверен в себе?

Валентайн оскорбленно поджал губы.

— Не уважаешь. Гинь, из тебя никогда не получится хорошего вора. Как только переливчатый вибрационный щит появился на рынке, я его тут же купил. В первый же день. И неделю изучал его, пока не допетрил, где там уязвимые места. Теперь гастролирую, а компания Мослера после каждого моего дела вносит улучшения в свое изделие. Норовит поспеть за мной. Этим я и занят в Ванкувере.

Вот так-то, господа! Еще один профессионал высшего класса. Но кто же рассылает приглашения асам нашей Команды? Не подсказывайте мне. Я и сам знаю, да только еще не готов посмотреть прямо в лицо данному факту.

Тут в дом вошел совершенно незнакомый мне человек в белом лабораторном халате. Невежа.

— Не извиняюсь за неожиданное вторжение, — сказал он на испангле. — Срочное дело, парни. Профессор Угадай здесь?

— Вы кто?

— Из Юнион Карбида.

— Что у вас такого срочного?

— Да вот с Экстро беда. Вроде как шизонулся.

— Только что?

— Нет, часов десять назад. Совсем рехнулся. Мы сбились с ног — искали профессора Угадая. Чтоб доложить. Может, он опять поможет починить. У него получается.

— У него и на этот раз получится. Только позже. Сейчас он занят. Я ему передам. Подождите на улицы. Давай-давай, на улицу!

Когда университетский лаборант выкатился вон, Поулос задумчиво констатировал:

— Приступ у профессора Угадая случился именно десять часов назад.

— Слушай, Грек, что тебе известно?

— Все, что тебе нашептывала эта юная особа. У меня отменный слух.

— Получается, что Угадай воздействует на Экстро в той же мере, в какой компьютер воздействует на него.

— Думаю, умозаключение верное.

— И это Экстро направил радиограммы Гарри и Валентайну.