Фея

— Кто-кто?

Женщина рассмеялась.

— Ты только титанидам такого вопроса не задавай. Джон Филип Соуза у них в хит-параде где-то между сексом и добрым вином. И будь оно все проклято, если они своим исполнением даже меня не заставляют его полюбить.

Робин не определила бы правильной маршировки даже если бы ее увидела — и не слишком об этом беспокоилась. Ее вполне устраивали титанидские подскоки и пританцовывания. Соуза — это, наверное, тот, кто написал этот марш, решила она. Это, впрочем, тоже было неважно. Женщина сказала, что музыка трогает ее вопреки всему — то же самое происходило и с Робин. Она повернула голову, чтобы получше разглядеть свою соседку.

Женщина оказалась ненамного выше Робин, и это ее порадовало. С тех пор как Робин прибыла на Гею, ей уже попалось слишком много гигантов. Лицо женщины в профиль выглядело безмятежным, овеянным какой-то странной невинностью, которая противоречило тому, как она владела своим телом. На вид она была всего несколькими годами старше Робин, но та почему-то решила, что это вовсе не так. Светло-коричневый цвет ее гладкой кожи наводил на мысль о загаре. Сейчас, когда женщина сидела на полке, двигались только ее глаза. И глаза эти явно ничего не упускали. Сидела она так расслабленно, что казалась вообще без костей; но то была иллюзия.

Позволив Робин достаточное время себя поразглядывать, женщина слегка повернула голову и резко переключила внимание. Глаза ее улыбнулись раньше губ, а когда губы подоспели, под ними обнажились ровные белые зубы. Она протянула руку, и Робин ее пожала.

— Меня зовут Габи Мерсье, — сказала женщина.

— Да объединит нас священная менструация… — Глаза Робин широко распахнулись.

— Как, меня еще помнят в Ковене? Быть не может. — Ее улыбка сделалась еще шире, она еще сильнее сжала руку Робин. — А ты наверняка Робин Девятипалая. Я тебя весь день ищу.