Миг бытия так краток

— Дела? Какие, к примеру?

— Ну, например, раньше они были простыми каннибалами. И, кроме того, прежде чем забить своих пленников, они использовали их довольно безыскусно. Подобные вещи крайне важны. Если вы выполняете что-то надлежащим образом, то сделанное приобретает высокий класс, если вы понимаете, что я имею в виду. И вот тут объявляюсь я с богатейшим набором обычаев, суеверий, табу, почерпнутых из многих культур многих эр, — прямо тут, у кончиков пальцев, — он снова театрально воздел руки. — Человек, даже получеловек, Горячий человек, — существо, любящее ритуал, а я знал огромное количество ритуалов и тому подобного. А потому нашел всему этому богатству достойное применение и теперь занимаю высокое и почетное положение в племени, по-праву пользуясь всеобщим уважением.

— А какое отношение имеем мы к вашей поучительной истории? — поинтересовался я.

— Жизнь здесь довольно однообразная, и когда становится скучно, — разъяснил он, — туземцы делаются беспокойными. Поэтому я решил, что настало время для еще одной церемонии. Я переговорил с Прокрустом, военным вождем, и предложил ему подыскать нам несколько подходящих пленников. По-моему, на странице 553 сокращенного издания «Золотой ветви» говорится: «Толалаки, прославленные охотники за головами из центральной части Целебеса, чтобы набраться храбрости, выпивают кровь и съедают мозг своих жертв. Италоны Филиппинских островов, чтобы стать отважными, пьют кровь убитых врагов и съедают затылочную часть их головы и внутренности» [23]. Ну, а у нас тут имеется язык прославленного поэта, кровь двух наиболее грозных воинов, мозги выдающегося ученого, желчная печень пылкого политика и интересного цвета кожа веганца, — и все здесь, в одном помещении. Улов, я бы сказал, еще тот.

— Вы объяснили все предельно ясно, — заметил я. — А как насчет женщин?

— О, для них мы разрабатываем длительный обряд обеспечения плодородия, заканчивающийся длительным же жертвоприношением.

— Понятно.

— То есть если мы не разрешим всем вам беспрепятственно продолжить свой путь, конечно.

— О?

— Да. Прокруст любит давать людям шанс подравняться под стандарт, подвергнуться испытанию, знаете ли, и, возможно, спастись, искупив грехи. В этом отношении он рьяный христианин.

— И, полагаю, отвечает своему имени?

Хасан подошел и встал рядом со мной, глядя сквозь решетку на Морби.

— Ну, просто замечательно, — обрадовался Морби. — Мне действительно хотелось бы задержать вас подольше, понимаете? У вас есть чувство юмора. Большинство куретов лишены такого дополнения к образцовым в остальных отношениях личностям. Возможно, я бы проникся к вам симпатией…

— Не утруждайте себя. Лучше просто расскажите нам о способе спасения искуплением.

— Да. Мы — охранители Мертвеца. Он — самое интересное мое творение. Уверен, что один из вас двоих по достоинству оценит это во время своего краткого знакомства с ним, — Морби перевел взгляд с меня на Хасана, с Хасана на меня обратно, и опять на Хасана, явно прицениваясь.

— Я знаю о нем, — сказал я. — Лучше объявите, что надо делать.

— Вы должны будете выбрать меж собой паладина для боя с ним — сегодня ночью, когда он вновь восстанет из мертвых.

— Что он такое?

— Вампир.

— Чушь. Чем он является на самом деле?

— Он настоящий вампир, уж можете мне поверить. Впрочем, сами увидите.

— Ладно, пусть будет по-вашему. Он вампир, и один из нас должен сразиться с ним. Какие правила?

— Борьба без правил, голыми руками, и побороть его невозможно. Он будет просто стоять себе, поджидая вас. Его, беднягу, будет мучить сильная жажда, да и голод вдобавок.

— И если его победят, ваши пленники вольны уйти?

— Таково правило, каким я его первоначально сформулировал лет так шестнадцать-семнадцать назад. Такого случая, конечно, никогда не бывало…

— Понятно. Вы пытаетесь мне сказать, что он достаточно крут.

— Нет, он просто непобедим. Это-то и есть самое забавное. Церемония не будет хороша; если сможет закончиться как-то иначе. Я расписываю весь бой до того, как он произойдет, а потом мой народ видит его воочию. Это лишний раз утверждает их веру в судьбу и мою личную тесную связь с ее вершениями.

Хасан взглянул на меня.

— Что он имеет в виду, Караги?

— Что это бой с заранее предрешенным исходом, — разъяснил я ему.

— Напротив, — возразил Морби. — Тут ничего не подстроено. Этого не требуется. На этой планете некогда бытовала старая поговорка, связанная с древним спортом: «Никогда не ставь против проклятых янки — деньги потеряешь». Мертвец непобедим потому, что родился весьма способным от природы, а я эти способности, в меру своих весьма скромных сил, увеличил. Он поужинал многими паладинами, и поэтому, конечно, сила его равна силе их всех. Это знает всякий образованный человек, читавший Фрэзера.

Он зевнул, застенчиво прикрывая рот украшенным перьями жезлом:

— А теперь, друзья мои, я должен идти к нашей яме для зажаривания туш и проверить, как там украсили все вокруг остролистом. За ними, знаете ли, глаз да глаз нужен… Выбирайте себе пока паладина, и… до скорой встречи сегодня вечером. Счастливо оставаться.

— Споткнись и сломай себе шею.

Он улыбнулся и покинул сарай.

Я созвал совещание.

— Итак, — сказал я. — У них есть странный Горячий, которого они называют Мертвецом и который, предположительно, очень крут. Я намерен сегодня ночью драться с ним. Если я смогу победить его, мы, по крайней мере так было обещано, вольны уйти восвояси, но я ни в коем случае не стал бы полагаться на слово Морби. Следовательно, нам надо планировать побег, если вы не хотите, чтобы нас подали в качестве жаркого. Фил, ты помнишь дорогу до Волоса? — спросил я.

— По-моему, да. Давно это было… Но, где мы, собственно, находимся сейчас?

— Если это чем-то может помочь, — ответил стоявший у окна Миштиго, — то я вижу свечение. В вашем языке нет подходящего слова для обозначения его цвета, но оно вот в том направлении.

Он показал.

— Такой свет я обычно вижу в присутствии радиоактивных материалов, если вокруг них достаточно плотная атмосфера. Это свечение распространяется здесь на весьма значительный участок.

Я подошел к окошку и посмотрел в том направлении, куда указывал Миштиго.

— Значит, там должно быть Горячее Место, — сделал я вывод. — Если это так, то они действительно унесли нас дальше по побережью, что хорошо. Кто-нибудь был в сознании, когда нас сюда несли?

Никто не ответил.

— Ладно. Значит, будем действовать исходя из предположения, что это точно Горячее Место и что мы очень близки к нему. Тогда дорога в Волос должна проходить там, — я показал в противоположном направлении. — Поскольку солнце по эту сторону сарая, а полдень уже миновал, то после того как выберетесь на дорогу, надо двигаться в другом направлении — прочь от заката. До Волоса не может быть больше двадцати пяти километров.

— Они нас выследят, — возразил Дос-Сантос.

— Тут есть лошади, — вставил Хасан.

— Что?

— Дальше по улице, в загоне. Неподалеку вон от той загородки раньше стояли лошади. Сейчас они за краем того здания. Может быть, есть и еще. Хотя лошади эти, судя по их виду, не сильные.

— Все из вас умеют ездить верхом? — спросил я.

— Я никогда не ездил верхом на лошади, — ответил Миштиго. — Но трид довольно похож на нее. Я ездил на триде.

Все прочие на лошадях ездили.

— Значит, сегодня ночью, — решил я. — Скачите, если понадобится, вдвоем на одной лошади. А если лошадей окажется больше, чем достаточно, постарайтесь разогнать остальных и напугайте их. Пока они будут глазеть, как я дерусь с Мертвецом, прорывайтесь в загон. Отбейте какое сможете оружие и постарайтесь пробиться к лошадям… Фил, доведи их до Макриницы и сошлись, при случае, на Коронеса. Они вас примут и защитят.

— Сожалею, — сказал Дос Сантос. — По-моему, ваш план неудачен.