Троя

Чилк посмотрел вниз по течению, где в зарослях виднелись лачуги йипов.

– Социальная эволюция еще не добралась до Липвиллоу – но они ведь и не живут с женщинами, которым мешает спать дождь.

Утром Глауен и Чилк полетели на север. На сей раз пейзажи под ними были удивительно контрастны: горы и овраги, леса и пруды, цветочные луга всех оттенков и невысокие скалы, торчавшие, как зубы драконов.

В двухстах милях севернее Липвиллоу они оказались рядом с великим хребтом Кали-калу, который поднимался широким крестом в двадцать тысяч футов в высоту. Один из концов хребта доходил уже до границ ранчо Тенистой Долины. Справа тянулся лес из кровавых деревьев и синих махогани; на юге были редко разбросаны дымные и пуховые деревья. Сам хозяйский дом, построенный из камня и строевого леса, не признавал вообще никаких архитектурных стилей; с годами он перестраивался, вероятно несколько раз, чтобы угодить вкусу очередного владельца. В сотне ярдах к северу, полускрытые винными деревьями, стояли хозяйственные постройки; амбар, курятник, сарай, конюшни, гараж и несколько хранилищ. Чилк показал на двухэтажный сарай, покрашенный в белое, стоявший несколько в стороне от других зданий.

– Вот здесь я жил во время своей так называемой работы, за которую – да стоит ли повторяться? – я так и не получил ничегошеньки.

– Однако это наглость! – возмутился Глауен.

– Именно так. Но ведь ты знаешь, что мадам Зигони родилась не где-нибудь, а на Араминте и именно в семье Клаттуков.

Глауен кивнул.

– Она опозорила фамилию. Но пока еще не настолько, чтобы я чувствовал себя вправе отплатить ей.

На ранчо было пустынно, ни флеканпрауена Бардуза, ни грандиозного клайхакера Титуса Зигони.

– Вполне логично, – пробормотал Чилк.

Флиттер сел среди хозяйственных построек. У стены амбара сидела группка йипов, играя и потягивая пиво «Лисий хвост» из железных банок. В грязи возилось с дюжину голых ребятишек.

– Прямо как в старые времена, – вздохнул Чилк. – Эти сцены никогда не изгладятся из моей памяти.

Они спрыгнули на землю.

– Я пойду к дому, – сказал Глауен. – А ты иди сзади и держи оружие наготове. Если Намур здесь, он может спать или пребывать в хорошем настроении… Но следует быть постоянно начеку, чтобы он не ускользнул задами и не прибрал к рукам наш флиттер.

Глауен решительно направился к центральному входу, сопровождаемый на расстоянии в несколько шагов Чилком. При их приближении дверь открылась и на пороге появился грузный человек средних лет, с копной седых волос и розовым живым лицом. Он несомненно ждал их.

– Господа! – крикнул он. – Что у вас за дело? Я вас не знаю!

– Мы представители полиции, – ответил Глауен. – Вы суперинтендант ранчо?

– Я Фестус Диббинс и действительно суперинтендант.

– Есть ли на ранчо посетители? Друзья? Гости? Люди с других миров?

– Это странные вопросы, – подался вперед Диббинс.

– У меня есть для них основания.

– Тогда отвечаю вам, что нет. Нет вообще никого. Но что вам все-таки надо?

– Разрешите зайти? Там мы все и объясним.

– Позвольте ваши удостоверения.

Глауен и Чилк протянули документы, которые Диббинс, бегло просмотрев, вернул.

– Тогда прошу, если уж вы так настаиваете.

Он провел их в большую гостиную, с окнами, выходящими на запад.

– Я понял, что мадам Зигони в данный момент здесь нет? – уточнил Чилк.

– Вы правы.

– И у вас нет ни гостей, ни деловых посетителей?

– Как я уже говорил, нет, – Диббинс указал на кресла. – Прошу. Хотите что-нибудь выпить?

– Чашка чая была бы в самый раз, – ответил Глауен.

Диббинс попросил жену, с любопытством выглянувшую из-за полуприкрытой двери, приготовить для гостей чай, и она убежала на кухню. Глауен и Чилк расположились на просторной, обитой кожей софе, Диббинс – в кресле.

– Ну, а теперь, возможно, вы все-таки объясните мне причину вашего столь странного появления здесь?

– Разумеется. Но во-первых, позвольте задать вам еще один вопрос: вы знакомы с Намуром?

Диббинс внутренне подобрался.

– Да. Я знаю его.

– И вы утверждаете, что его здесь нет – это так?

– Так. Его здесь нет. Так вы ищите его?

– Нам нужно задать Намуру несколько вопросов.

Диббинс невесело рассмеялся.

– Я подозреваю, что как только дело идет о чем-то таинственном, так непременно в нем замешан Намур.

– Насколько близко вы его знаете?

– Не очень. Он друг мадам Зигони, и она позволяет приезжать ему сюда для отдыха. Или для каких-то дел, которых, я, впрочем, не знаю.

– Ваше мнение о Намуре положительно или отрицательно?

– Я работаю на мадам Зигони и посему не могу иметь мнений относительно ее друзей. Однако, я имею дело с йипами, которых он сюда навез и в этом отношении решительно неудовлетворен.

– А что насчет Титуса Зигони и мадам? Они часто здесь бывают?

Диббинс покачал головой.

– В последний год они приезжали сюда лишь раз. Но к их следующему приезду у меня уже накопилось немало того, что я намерен им сообщить.

– И что же именно?

Диббинс махнул рукой в сторону двора.

– Я имею в виду йипов. Они не работают до тех пор, пока не принесешь им пива. Потом через пару часов они хмелеют, начинают дурачиться и никакой работы нет вообще. Ничего не делается, а пиво льется до тех пор, пока не кончится. Потом они падают на землю и спят – и ничто не может заставить их изменить столь пагубную привычку.

– Так верните их обратно Намуру.

– Он не хочет их забирать. И вообще не может больше продать их никому здесь, на Розалии. Их привычки теперь всем слишком известны!

– А знакомы ли вы с Левином Бардузом?

Диббинс задумчиво посмотрел в потолок.

– Имя знакомое…

– Это известный строительный магнат. Он путешествует всегда с молодой женщиной, которую аттестует как своего делового помощника. Она хороша собой, крайне умна, с яркими волосами и соблазнительной фигурой. Зовут ее Флиц.

Лицо Диббинса прояснилось.

– А, эта! Теперь вспомнил!

– И при каких обстоятельствах вы их узнали?

– Это было несколько лет назад, сразу после того, как я здесь оказался. Мадам Зигони пригласила их на ранчо. Они позвали меня, чтобы я рассказал все, что мог, про йипов. Мне кажется, об этом попросил Бардуз. Намур, вероятно, хотел всучить ему пару-тройку бригад из этих мошенников. Бардуз сказал, что он уже несколько раз нанимал йипов, но все без толку, но Намур стал уверять его, что все проблемы подобного рода в прошлом, что теперь они проводят тщательный отбор или что-то в этом духе. Я помню только, что Намур очень пылко уверял Бардуза, а мне, вроде бы, следовало его опровергнуть. Но вы понимаете, меня только что наняли, я боялся потерять работу и потому… Словом, ответы мои были вполне положительные, но Бардуз, кажется, не очень-то мне поверил. Потом я ушел – вот, собственно говоря, и все.

– Когда вы в последний раз видели Намура? – спросил Чилк.

– Диббинс несколько заколебался.

– Это вообще было всего несколько раз.

– Пожалуйста, поточнее.

– Я не люблю говорить о делах других людей, – нахмурился Диббинс. – К тому же, мадам Зигони всегда предпочитает, чтобы я держал язык за зубами. Но… Может, этого говорить и не стоит, но все же… Словом… мне кажется, что она неравнодушна к Намуру. Мне так кажется.

– Нас не интересуют мадам Зигони и ее чувства, – равнодушно оборвал Глауен. – Мы должны допросить Намура по нескольким преступлениям – и те, кто уклоняются от наших вопросов, автоматически становятся соучастниками.

– Что ж, надо, так надо, – проворчал Диббинс. – В последний раз Намур прибыл сюда около месяца назад. У меня сложилось впечатление, что он чего-то ждал, поскольку каждый день в одно и то же время звонил куда-то, кажется, в порт Мона. Через три или четыре дня он, видимо, услышал то, чего ждал, и через час уехал.

– Куда он звонил?

– Не знаю, но его спрашивали как Намура Клаттука. Это все, что мне известно.