Журнал «Если», 2002 № 07

Гэри умолк. Глаза его были обращены куда-то вдаль — словно он заметил что-то на горизонте… Впрочем, горизонты из его кабинета не открывались — хотя бы потому, что в нем не было окон.

— А ты никогда не интересовался парнем, в честь которого эта скала получила свое имя? — спросил я, прерывая молчание.

— Тиантом? Кажется, он играл за «Бостон»?

— Лет шестьдесят или семьдесят назад. Он был питчером и играл в чемпионате страны.

— А я думал, что «Бостон» ни разу не выигрывал до наступления XXI века.

— Я же не сказал, что выигрывал. Все это было, когда в американской лиге действовало правило бьющего, и питчеры не подходили к бите. Им приходилось дожидаться своей очереди, как и всем остальным. Они обычно били навылет или бегали очень быстро. Но Тиант был знаменит не этим. Он бегал на базу. Большой был специалист. Четыре пробежки — и игра сделана.

— А к чему ты говоришь все это?

— Не знаю. По-моему, все дело в том, что ты никогда не знаешь, что делать, пока не подойдешь к бите. И иногда совершаешь нечто большее, чем от тебя ожидают.

— Ну, теперь я вдохновлен, — проговорил Гэри.

— Заметно, — ответил я. — Но, кажется, здесь я больше ничего хорошего сделать уже не могу. Пойду в коммуникационную рубку, посмотрю, как пойдут дела.

— В рубку? А что там творится?

— Там уже собрался весь свободный экипаж, и все перекидываются шутками с людьми с «Ди Маггио». Мы уже успели стосковаться по обществу, а главное — по настоящему разговору, когда ответ получаешь немедленно.

— Интересно бы послушать, — сказал Гэри. — Однако боюсь, если я сейчас явлюсь туда, бунт на борту начнется на несколько часов раньше своего срока.

— Не надо корить себя, — проговорил я. — Хочешь верь, хочешь нет, но они не обвиняют тебя в том, что сейчас происходит.

— Не знаю, почему они не делают этого, — нахмурился Гэри. — Я сам обвиняю себя.

Через несколько часов Билли Чен пробудил меня от тревожного сна.

— Профессор Санчес, у нас проблема, — объявил он.

Голос его, негромкий, но настойчивый, заставил адреналин хлынуть в мою кровь. Воображение тут же заторопилось, предлагая рассудку всевозможные варианты кошмара: авария, отказ оборудования, солнечная буря, пожар, утечка воздуха, банкротство, мятеж. Следуя за Билли, я проплыл по коридору в коммуникационную рубку.

— Что-то случилось с «Ди Маггио», — сказал Билли, как только мы оказались на месте, — оттуда сообщают о неприятностях на борту.

Сердце мое переместилось из пяток на свое законное место.

— Приведите сюда Гэри, — попросил я.

— Его уже ищут, — произнес Билли. — Он был здесь два часа назад и вел долгие переговоры с кораблем.

— Он говорил с «Ди Маггио»? О чем?

— Просто болтал. Ну, сам знаешь. Откуда ты? Сколько у тебя детей? И все такое.

— А в кабинете его сейчас нет?

— Нет. Его ищут в «хомячьей норе», но, похоже, Гэри нет и там.

— А что случилось с «Ди Маггио»?

— Подав тревожный сигнал, корабль сразу же ушел за горизонт, поэтому мы не знаем подробностей, — объяснил Билли. — И узнаем их лишь через десять минут.

Эти десять минут оказались немыслимо длинными.

Всякий раз мне казалось, что я слышу движение Гэри в коридоре, но всякий раз вместо него появлялся кто-то другой. Билли надел наушники и принялся обшаривать диапазон, прислушиваясь к сообщениям, посланным через всю Солнечную систему от одной наполненной воздухом жестянки к другой. Была самая середина ночной вахты, огни на станции притушили, и вокруг не было никого. Наступило одно из тех мгновений, когда ты слышишь, как потрескивает в глубокой тишине Вселенная, неторопливо расползаясь по швам — стежок за стежком.

Гэри возник в рубке со странной виноватой улыбкой на лице. В этот момент «Ди Маггио» вынырнул из-за горизонта.

— Эй, профессор, не поздновато ли ты сегодня засиделся? — спросил он, вплывая в рубку.

— Вся вина за это ляжет на Билли, — пояснил я. — Он не сумел отыскать тебя и поэтому выудил меня из мешка. На «Ди Маггио» что-то произошло.

— Я знаю, — ответил Гэри еще более сокрушенно, — моя вина.

— Тиант, говорит «Ди Маггио», — затрещал голос в динамике, — повторяю предыдущее сообщение. Авария на борту. Вышла из строя система жизнеобеспечения. Проклятая установка перегревается. И мы не знаем, как прекратить процесс. Есть ли у вас какие-нибудь идеи?

Я посмотрел прямо на Гэри, и он побагровел, как свекла.

— Мистер Уотерс, что это вы учинили?

— Профессор, я совершил очень скверный поступок. Возможно, меня из-за этого уволят. Или даже арестуют. Но ничего другого я так и не сумел придумать.

— И что же ты сделал?

— Я пришел сюда и принялся болтать с их старшим инженером. Хороший парень из Джакарты, оставил дома жену и двоих детей. Он хочет заработать здесь, а потом вернуться домой и посвятить все свое время рыбной ловле.

— Ну и?..

— Известно ли тебе, что в каютах «Ди Маггио» установлено такое же оборудование, как и у нас? «Экстра-Г» не станет попусту тратиться на отдельный проект. Проектировщики просто по-новому разместили узлы вокруг силовой рамы — и все. А сами системы такие же, и фокусы у них одинаковые.

— И что же ты сделал?

— Я просто рассказал ему о депеше из отдела технического обслуживания — той самой, которая рекомендовала нам заняться проверкой системы жизнеобеспечения и причинила такие неприятности. Той, из-за которой перегрелась система жизнеобеспечения.

— Ты не мог этого сделать!

— Я сделал это.

— И они так и не получили следующее распоряжение, отменяющее предыдущее?

— Все произошло лишь несколько недель назад. С какой скоростью, по-твоему, корпорация будет реагировать на подобные факты?

— Во всяком случае, торопиться она не станет, — признал я.

— Итак, «Ди Маггио» попал в беду.

— Похоже, что так.

— А тебе не кажется, что нам следует помочь им? — спросил Гэри.

— Я думаю, в первую очередь мы предложим им оставить корабль. А сами приступим к спасательным работам. В случае удачи — наши родные припасы достанутся нам, так?

Я нахмурился.

— Ты понимаешь, что затеял?

— Конечно, — закивал Гэри. — Я проглядел законы о спасении. Как только экипаж оставит корабль, мы имеем право немедленно приступить к спасательным работам. Можно сбросить давление в обитаемом блоке до тех пор, пока система жизнеобеспечения не остынет, а потом вновь наддуть его и разрешить экипажу вернуться. Тем временем мы выгрузим все, что нам положено. А они получат свой корабль и продолжат путь. И мы будем лакомиться креветками и шоколадом еще шесть месяцев.

— Ты же знаешь, что не имеешь права претендовать на премию за спасение судна, если сам же причинил ему ущерб.

— Пусть они это докажут, — парировал Гэри.

— Но что ты будешь делать, если компания все-таки догадается?

— Компания может катиться прямо в воздушный шлюз, — решительно объявил Гэри. — Три часа назад мне сообщили, что «Экстра-Г» ликвидируется. С завтрашнего дня мы оказываемся свободными агентами. Причем жалованье, заметь, будет выплачено нам до конца следующего года.

По спине моей пробежал холодок.

— Даже не помню, когда мне приводилось быть свободным агентом. Сколько же лет прошло с этого времени?

— А мне нравится, — заявил Гэри. — Я никогда не был хорошим менеджером. Невзирая на челюсть.

Он подумал и добавил:

— А знаешь, я просмотрел биографию этого Луиса Тианта. Ему ни разу не удалось добиться весомых успехов в чемпионате. Отличался по пустякам.

— В самом деле?

— Увы, да. Он все крутился вокруг базы в начале игры, а потом забывал вернуться назад, если ему не напоминали об этом.

— Ну, я говорил по памяти. Должно быть, его успехи просто показались мне значительными. Я же был тогда мальчишкой.

Гэри искоса поглядел на меня.

— А сколько же тебе лет, профессор?

— Хватает, — ответил я. — Но учти, когда через годы ты будешь вспоминать сегодняшний день, он покажется тебе огромным успехом, хотя сейчас ты считаешь его пустяком.