Неправда

- Пощади, блистательный! - возопил Лешка не своим голосом и начал горячо целовать туфлю.

- Вай, гилюпый баран, ты раб. Зачем тибе рука, глаз зачем, когда жызнь ест у тибе?

- Да как же я пойду домой, коли ты мне, великий хан, велел ноги подщетинить?

- Ох и забил я! Памят сапсем дыравый стал! Не пилачь, гилюпый раб! Я тибе тада и ноги отрезать повилю! Домой на читырех костях ползать будишь, коли на дывух ни хочешь! А, ладно, прими веру Аллаха, пощажу! Будешь визирем по строительству? - Внезапно чисто заговорил хан. - Сними свой крест и скажи трижды - "Нет бога кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его", и будешь и жив, и здоров, и свободен! Отрекись от Исы своего, распятого караимами. Зачем такой бог тебе, если защитить тебя не может? Аллах, например, все может, видишь, какую прекрасную землю моим предкам он дал?

Лешка почувствовал как в горле его забился горячий комок, он замычал, но слова не выходили из уст его...

- Эй, - трясли его за плечо Оля и Мишка. - Что опять накатило?

- Угу, - ответил командир. - Накатило. Только на этот раз не снаружи, а изнутри.

- Как это? - поинтересовалась Аня.

- Ну я как будто в тело зодчего, который этот фонтан сделал, вселился. Ему хан обещал свободу, если он чудо света сотворит.

- Ну и что? - жадно набросились ребята. - Сотворил? Отпустил?

- Сотворить-то сотворил, а вот отпустить - вряд ли. Увидев такую красоту, хан велел ему отрезать руки и выколоть глаза, чтобы ничего подобного русский раб больше не сделал. А как альтернативу предложил ему ислам принять и здесь навечно остаться. А чтобы он не сбежал - ему ноги подщетинили.

- Подщетинили? А что это такое? - поинтересовался Мишка.

- Ты "Очарованного странника" у Лескова читал? - ответила Аня за Лешку, который и сам не знал - что такое "подщетинить"? - Кожу на пятках подрезают и в разрез насыпают конской щетины. Три дня руки связанными держат, чтобы через гной пленник щетину не выдавил. Когда же зарастает рана, человек прямо ходит не может - либо на четвереньках, либо на внешней стороне стопы. А так далеко не уковыляешь...

- Вот звери же были, эти татары! - возмутилась Оля. - То на кол сажают, то руки отрубают ни за что.

- Ну, Иван Грозный тоже ослепил Барму и Посника, строителей храма Василия Блаженного. Время тогда такое было. Жестокое. - Спокойно возразила ему Аня.

- А мне кажется время всегда одинаковое. - Необычно серьезно ответил ей Мишка. - А жестокость она от людей идет, а не от времени. Сейчас тоже и на кол сажают, и руки отрубают, и утюги на спину ставят. Человек - существо мерзкое по своей сути.

- Значит и ты мерзкий, и я, и Оля с Аней?

- Нет, ну все по-разному. Кто-то вот такая сволочь как этот хан, кто-то поменьше, как мы с тобой. Шляемся по дворцу, красоты разглядываем, а о деле и забыли! Хоть бы знать как эта карта выглядит! Смотрите! Может это она? - и Мишка потащил их к металлической решетке, наглухо загораживающей узкий проход.

- Решетка что ли?

- Нет, вон смотрите, та штуковина на могиле.

Табличка у входа поясняла, что ребята сейчас находились у ханского кладбища.

Могила, на которую показывал Мишка, была похожа на ладью с двумя стелами по концам. Навершие одной из них представляло собой чалму, а сама стела была изукрашена причудливой арабской вязью.

- Вот кто знает, что там написано! - вздохнул Мишка. - Может быть "Карта находится тут"? Или, например, "Иди три дня на юг, а потом четвертый день на верблюде на восток и найдешь то что искал".

- Нет, ошибаешься, - произнес насмешливый, и уже знакомый голос за спиной - Здесь написано: "Ненавистная судьба зарыла в землю алмаз с нитки рода ханов Чингизовых. Много алмазов было у Саадета Герая, калги крымского. Ныне одним из них является Бахт Герай-султан, правосудный и умный. Да украшается он счастьем, пока тот лежит в земле. Высокостепенный отец его отличался умом в роде Чингизовом. Да будет милосердие Божье над ним и всеми его предками! Праведные и в вечности царствуют! Раб Хамди написал год его смерти: при таком счастье да восседает он на украшенном троне в раю. 1176г хиджры". Это 1762 год по-вашему летоисчислению.

Лешка удивленно поднял брови, услышав последние слова Славика. Но, решил что ослышался и не стал переспрашивать: "Что значит "по вашему летоисчислению"?"

- Слав, ты что все на свете знаешь? - оглянулась Оля, похоже испытывавшая легкую неприязнь к крымскому пареньку, после его рассказа о казни на колу.

- Нет, только то, что касается Бахчисарая. Ну что, поехали в Чуфут-Кале? А то времени уже четвертый час.

- Слава, нам еще надо на вокзал за рюкзаками.

- На вокзал так на вокзал! - легко согласился парнишка. - А потом к психушке.

- К психушке-то зачем? - удивилась Аня.

- Психушка как раз на углу долины находится. Там раньше был Успенский монастырь, его закрыли в 1921 году, и советские власти там желтый дом разместили.

- Ну блин... надо же так расстараться! - покачал головой Мишка.

- А чего ты хочешь. Сатанисты тогда к власти пришли. Вот у нас в Кирове, например, когда кафедральный собор снесли... - вздохнул Лешка.

- Это где? - спросила Оля. - На месте филармонии?

- Нет на месте филармонии Александро-Невский Собор стоял, точная копия храма Христа Спасителя. А кафедральный, я не помню как он назывался, стоял там, где сейчас Вечный огонь. Ну вот снести снесли, а в шестидесятых годах и поставили памятник. Причем памятник очень своеобразный. На месте алтаря "воткнули" стелу в виде двух колов, а звезду на месте престола. Причем звезду почему-то сделали перевернутой. Если подходить к памятнику, то она смотрит тебя одним концом, а двумя рогами к стеле.

- Ни чего себе! Это же сатанинская пентаграмма!- распахнула глаза Оля. - А я никогда не замечала!

- Я тоже не обращал внимания. - Сказал Мишка. - Вернемся обязательно посмотреть надо.

- Да эту пентаграмму бомжи уперли. В цветмет сдали.

- А ты откуда это знаешь? - спросила Аня.

- А нам преподаватель рассказал, молодой, недавно только защитился.

Пока они стояли на остановке, пока ездили на вокзал, пока добирались до психиатрической больницы, Славик рассказывал им историю возникновения Бахчисарая:

-...Когда татары взяли штурмом Кырк-Ор, то перенесли туда свою ставку. Населявшие до того Крым аланы, греки, готы, сарматы были либо вырезаны, либо постепенно ассимилированы. Дело в том, что местные жители унаследовали культуру и религию православной Византии, а татары-мусульмане поначалу очень нетерпимо относились к иноверцам. Через какое-то время хан Менгли-Гирей построил в долине Чурук-Су, это наша речка, свою новую резиденцию.

Без легенд тут не обошлось, как обычно. Рассказывают, что однажды сын хана Менгли-Гирея поехал на охоту. Он спустился из крепости в долину. Сразу же за крепостными стенами начинались дремучие леса, полные дичи. Это сейчас лесов здесь практически нет. Для охоты выдался удачный день, гончими и борзыми затравили много лисиц, зайцев и даже трёх диких козлов.

И вот, захотелось ханскому сыну побыть одному. Отправил он слуг с добычей в крепость, сам забрался в чащу, спрыгнул с коня и присел на пне у речки Чурук-су. Верхушки деревьев, позолоченные заходящим солнцем, отражались в струях воды. Только шум реки, бежавшей по камням, нарушал тишину.

Вдруг послышался шорох на том берегу Чурук-су. Из прибрежного кустарника быстро выползла змея. Её преследовала другая змея. Завязалась смертельная схватка. Обвив одна другую, змеи острыми зубами рвали друг у друга куски тела. Долго длилась схватка. Одна из змей, вся искусанная, обессиленная, перестала сопротивляться и безжизненно опустила голову. А из чащи по густой траве спешила к месту боя третья змея. Она накинулась на победительницу - началось новое кровавое побоище. Кольца змеиных тел мелькали в высокой траве в лучах солнца - невозможно было уследить, где одна, а где другая. В азарте борьбы змеи отдалились от берега и скрылись за стеной кустарника. Оттуда доносилось злобное шипение и треск веток.