За дверью в лето

Заглянув в астрал, Тобио обнаружил, что над столом висит огромная трехмерная схема странного гигантского сооружения, в которой настоятель с бригадиром передвигают какие-то фигурки. Сильнее всего это напоминало игру в объемные шахматы. Учитывая тот факт, что Рамзес с Таирой и Кузьмой всячески пытались подсказывать игрокам, не хватало только часов с кнопочками.

Заинтересованных зрителей тоже хватало, молодой храмовник оказался последним из проснувшихся обитателей казармы. Это было бы несмертельно, если б он не понял, что пропустил самое главное в своей жизни, а именно, завтрак. Есть ему хотелось нестерпимо, до желудочных колик. Как назло, в этот момент разговор руководства перешел на более понятные и близкие новичку темы, а потому оставшийся голодным ученик поспешно поднялся с лежанки.

— План хороший, только сильных лиатов в моей бригаде осталось маловато, тем более что еще и Рамзеса приставили дядькой к новичкам, один из которых даже пороха не нюхал, — пожаловался Багир Мортафею. — Они целыми днями в тренажерке, хотя малыш уже вполне освоился и, как мне кажется, справляется неплохо.

— Считаешь, им пора подключаться и доучивать новичка в поле? — уточнил настоятель.

— Когда я в первый раз пошел на дежурство, то умел намного меньше.

— Ну, это было не от хорошей жизни.

— Налет на хранилище соронгов — тоже не мед сахарный.

— Согласен. Рамзес, что скажешь про готовность своего воспитанника?

— Мне кажется, ему еще рановато в бой, дня три-четыре надо, чтобы обрести автоматизм и уверенность в своих действиях.

— Их можно обретать всю жизнь. С чего ты взял, что он справится так быстро?

— Мне почему-то так кажется.

— Сильный аргумент. Ну, а ты сам что скажешь? — Мортафей неожиданно обратился к навострившему уши Роджеру.

— Я? — растерялся плохо проснувшийся новичок. С одной стороны, ему очень хотелось попробовать применить полученные знания на практике и помочь своим товарищам. С другой, мысли о том, что на воле у наемников шансов встретиться с ним будет намного больше, наполняли грудь холодком, а рот металлическим привкусом. — Я не знаю.

— Уверенность в себе чувствуешь?

— Пока не очень. — Юноша даже нутром почувствовал разочарованный выдох бригадира.

— Понятно, — спокойно отреагировал настоятель и повернулся к Таире:- Ну, а ты что скажешь, красавица?

— О малыше? Способности у него неплохие, только в бой ему действительно рановато, хоть он и умеет кое-что.

— Почему рановато?

— Потому что силушки в мальчике немало. Мы пока научили его махать ломом. В тренажерке это безопасно, но в бою его промах может покосить собственных товарищей. Он, конечно, достиг определенных успехов в прицельности стрельбы, но пока лишь в мирных и спокойных условиях зала. Дать гарантии, что на улице, растерявшись в пылу схватки, он не начнет гвоздить своих же собригадников, я не могу.

— Малыш и впрямь настолько силен?

— Мишени уже заметно притухли.

— Что? Рамзес?

— Я тоже это заметил.

— Не слабо. Значит, Привратник не ошибся в его потенциале. Ну ладно, дадим вам еще несколько дней. Хотя тянуть с нападением на склад не хотелось бы. Позже выйдем, опаснее будет, — Мортафей задумался.

Роджеру было удивительно и приятно слышать такие лестные отзывы о себе, тем более из уст вредной и насмешливой наставницы. Самому ему казалось, что он ничему особенному еще не научился, и получалось все у него не так изящно, как у Алисы. Впрочем, спросить Рамзеса, причем тут потухшие мишени, начинающий храмовник не успел, поскольку настоятель вышел из нирваны мыслительного процесса.

— Ну да ладно, вы правы, лом без управления для своих опасен не меньше, чем для чужих. Багир, вы сегодня вечером на свалке дежурите?

— Да.

— Там последнее время тихо, обойдетесь пока без новичков и дядьки, пусть тренируются. Продумай детали плана нападения на хранилище, завтра утром еще раз обсудим.

Глава Храма повернулся к Роджеру, наклонил голову слегка в сторону и назад, ученик замер, понимая, что начальство изучает его искорку. Есть хотелось с каждым мгновением все сильнее и сильнее, но Мортафей, как назло, несколько минут простоял, не шевелясь. При этом из уважения к руководству замерли и все воины бригады. Наконец настоятель выпрямился, неопределенно покачал головой и повернулся к наставнице изученного и измученного ученика.

— Забавно. Ну и как же вы, милая моя барышня, планируете вселить уверенность в нашего могучего детинушку?

— Не надо ничего вселять, она придет сама, как только тело начнет послушно откликаться на каждую команду.

— Он перестанет промахиваться?

— От промахов никто не застрахован. Главное, чтобы не было грубых просчетов. Или паники.

— И вы тоже не застрахованы от ошибок?

— Нет.

— А кажетесь таким совершенством. — Улыбка Мортафея обрела легкую маслянистость, если не сказать, сальность.

— Спасибо за комплимент. Но в моей технике тоже существуют огрехи.

— Боже, о каких же таких грехах может идти речь в столь юном возрасте, когда и тело, и мысли столь прекрасны.

— Таира говорила об огрехах, а не о грехах, — несколько неуместно вмешался Кузьма.

Настоятель поморщился, взглянул внимательно на косоглазого заступника, сидящего с очень недовольным видом, и изобразил нечто среднее между улыбкой и оскалом.

— Я слышал, мой любезный друг, и понял. Вы, кажется, чем-то недовольны? Или я вторгаюсь в личную область? Может быть, вы испытываете симпатии к Таире?

— Может, и испытываю, — хотя балагур слегка смутился, но, тем не менее, честно ответил на прямой вопрос руководства.

— А она отвечает вам взаимностью?

— Не знаю, я ее еще не спрашивал.

— Замечательно. Возможно, у вас есть еще что-то, что вы хотите мне предъявить? — Мортафей откровенно провоцировал на ссору косоглазого поклонника наставницы.

— Нет, — после незначительной паузы выдавил из себя Кузьма, но эта пауза не осталась незамеченной в бригаде.

— Вот и славно. Тогда вы позволите мне продолжить беседу с девушкой, которая наверняка знает, что такое каламбур?

— Извините, — окончательно смутился неловкий заступник.

Багир оттер забияку в сторону, ситуация разрядилась, настоятель понизил тон и отвел Алису в уголок комнаты. Все тут же зашуршали личными вещами, делая вид, что им произошедшее совсем неинтересно. Воспользовавшись суматохой, Роджер прокрался к столу, на котором остались какие-то жалкие воспоминания от завтрака и начал жадно поглощать пищу. Рядом как-то незаметно оказался улыбающийся Рамзес.

— Что, малыш, проголодался?

— Сам не знаю, почему, но в животе словно пылесос включился.

— Это как раз неудивительно. Я бы на твоем месте еще ночью от голода проснулся, ведь весь день молниями швырялся. А ты еще и завтрак проспал.

— Так чего ж не разбудили?

— Я не велел. Интересно было, сколько ты еще проспишь. Алиса даже ставки принимала.

— Очень весело. И кто выиграл?

— Конечно, я. А ты сомневался?

— Ну вот, ты теперь с выигрышем, а я без завтрака.

— Не переживай, мы тут отложили тебе маленько. — К счастью, этого «маленька» хватило бы с лихвой на троих. Судя по всему, дядька хорошо понимал состояние воспитанника.

— Спасибо хоть за это. Слушай, а я чего-то не понял про мишени. Причем тут их светимость?

— Все очень просто. Для мишеней отбирают жуков, обладающих наиболее низкой чувствительностью к ментальным возмущениям. Их убить тяжелее, чем завалить среднего шорга. И живут они месяц-полтора, потому мишеней для тренировок хватает обычно недели на две. Ты же их за пару дней из новеньких превратил в лохмотья. Ты ведь не старался бить посильнее?

— Нет.

— Я почему-то так и думал.

В этот момент к столу подошел явно расстроенный Кузьма.

— Что, понравилось ощущение вакуума в желудке?

— Не очень, — ответил Роджер. — Но вроде уже отпустило.

— Еще бы. Все подмел так, что после тебя и убирать не требуется.