Первая заповедь

– Свяжитесь с тренажерным залом. Мне нужен экипаж «КВКДР-15» в полном составе. Когда закончат, пусть явятся сюда, - и, выдержав многозначительную паузу, не отказал себе в удовольствии добавить: - На ковер…

Пробуждение было тяжелым, как после долгой болезни. И все же постепенно разведчики приходили в себя. С недоумением оглядывались по сторонам: помещение, где они находились, ничем не напоминало кают-компанию корабля, в которой, как им казалось, все собрались буквально минуту назад.

Первым осознал происшедшее Френк.

- Проклятье! - схватился за голову. - Нас подставили! Это был гипнотренажер. Новый тест, секретная программа… Похоже, мы здорово влипли, ребята.

Все тревожно повернулись к капитану. Поул выглядел неважно.

– Плохи наши дела, - хрипло сказал он. - Если это особое испытание, мы его не прошли.

– Неужели дойдет до трибунала? - в панике спросил кто-то.

Все взволнованно зашумели. В одно мгновение обстановка изменилась: радость победы исчезла, потому что, как стало ясно, некого было побеждать. Они были на Земле (слава Богу, конечно!), но это значило, что их действия (пусть всего лишь смоделированные сознанием каждого в игровой ситуации) - не подвиг, а преступная авантюра, вопиющее нарушение правил, за которое (вернее, за готовность к которому) придется теперь отвечать. И недавний герой - зачинщик всей этой истории! - превратился едва ли не в предателя, по чьей вине пострадает весь экипаж:.

«Ну почему именно нам достался такой штурман?! Сидел бы тихо, никуда не лез… Так нет! Понесла нелегкая…» - эта мысль будто витала в воздухе, пока не посетила всех.

На Кена никто не смотрел. Но он понял, почувствовал их отчуждение. Да, он виноват. В том, что оказался первым; что заставил других поступить по совести, вопреки инструкции; что в итоге спас их всех, пожертвовав собой. В том, что каждый из них желал оказаться на его месте - и не сумел. Такой вины не прощают. Особенно тем, кого никогда не считали своим.

Он поднял голову и с вызовом взглянул на всех по очереди - Поула, Френка, Артура… За каждого из них он готов был отдать жизнь - там, на призрачной Вионе. Они были его друзьями. Они любили его. Но все это было ТАМ. Здесь у него нет друзей.

Ни слова не говоря, он шагнул к выходу. Сверху из динамиков прозвучал вызов к адмиралу, но Кен даже не обернулся, словно его это уже не касалось.

«Когда-нибудь ты поймешь, каким прекрасным может стать Возвращение…» - вспомнилось вдруг, и из горла вырвался то ли кашель, то ли сухой смех.

«Итак, ничего на самом деле не было: ни Вионы, ни черных лилий, ни командора Герда… Ни Эйи. Ее тоже не было в моей жизни. Никогда…»

Кен стоял на ступенях Главного штаба Флота, испытывая чувства ребенка, у которого лопнул воздушный шарик. Все оказалось сном. Его обманули, заставив извлечь из глубин сознания самое сокровенное, что хранилось там, неведомое ему самому. Заставили стать мятежником и героем, поверить в призраки и бороться с самим собой. А теперь, когда он очнулся, не оставили ничего, кроме воспоминаний, каким он был в том придуманном мире и каким никогда не будет в этом…

Он должен был ненавидеть тех, кто изобрел подобную пытку. Но ненависти не было. Душа казалась пустой. Даже мысль о том, что с Флотом придется расстаться, не слишком его тревожила. Отныне и звезды перестали для Кена что-либо значить. Точнее, перестали быть для него всем. Что-то изменилось. Он стоял на Земле и не испытывал к ней отчуждения. Может быть, в самом деле пора вернуться домой?

Он усмехнулся, вспомнив слова Герда: «К звездам может идти лишь тот, кто больше всего любит Землю. Когда поймешь и почувствуешь это, приходи…» Вот он и понял наконец. Только по-своему: «Тот, кто любит Землю, не захочет ее оставить. Ты больше любил звезды, Учитель. Иначе не ушел бы в свой последний полет. А я… Я любил их мальчишкой. Сегодня я повзрослел».

Легко и упруго он сбежал по ступеням вниз и скользнул по березовой аллее в прохладную глубину парка. Шел, вдыхая полной грудью лесные запахи, и ловил себя на мысли, что так уже было - совсем недавно - в другом мире, в другой жизни, с другим Кеном… И почему-то хотелось упасть лицом в траву и заплакать.

Озеро открылось внезапно: за плотной стеной деревьев - серебряный блеск воды. Кен вздрогнул. Этого еще не хватало: призраки оживают, преследуя его. Тряхнул головой, отгоняя наваждение. И услышал знакомый голос:

- Каким это звездным ветром забросило вас сюда? В нашем парке герои космоса -редкие гости…

Чувствуя, как сердце мгновенно проваливается куда-то, Кен обернулся. На скамье под кустом жасмина сидела девушка в белом платье и с задорным любопытством разглядывала его. Рядом лежал букет лилий. На снежных лепестках поблескивали капли росы…

– Кен!Где ты, Кен? - два десятка голосов - тревожных, нетерпеливых, звали его издалека.

– Это вас? - с явным огорчением спросила девушка.

Он кивнул.

– Тогда идите, - вздохнув, разрешила она и, видя, что он застыл в нерешительности, улыбнулась: - Да идите же! Только непременно возвращайтесь. Я подожду…

И Кен повернул обратно: туда, где остался его экипаж, его друзья, - всегда и везде, во всех временах и пространствах.

Январь 1984-го - февраль 1996 г.