Победителей судят потомки(СИ)

Я уж не знаю, насколько сработало самолюбие, а где додавил отцовским авторитетом, но убедил. Тем более на алтайских заводах обнаружился некий Ползунов, построивший самостоятельно работающую модель. Он, оказывается, уже скончался, но первая в России паровая машина три месяца до прогорания котла успела поработать. Но она была способна, как и у Ньюкомена, лишь на движение вверх и вниз. Мне же требовалась годная приводить в действие любые машины, начиная от ткацкого станка и заканчивая кузнечным молотом.

Александр вытребовал к себе учеников мастера Ползунова - Левзина и Черницына. На своем Ижевском заводе поставил с ними кучу опытов и заметно усовершенствовал прототип. Теперь это была паровая машина двойного действия. Основная сложность заключалась в том, чтобы заставить работать поршень и цилиндр. Металлопроизводство было не способно обеспечить нужную точность изготовления. На доведение технологии и саму машину ушло три года. Улучшения позволили увеличить производительность в четыре и более раз, а потребление угля заметно снизить.

Он запатентовал схему в России, а мои агенты во Франции. Причем всю коммерческую часть я брал на себя, сыну оставалось только трудиться над технической стороной и улучшать механизмы, выпуская новые. Поскольку Александр Михайлович числился государственным служащим и все работы происходили на казенных заводах, я оплачивал расходы по экспериментированию и постройке машин. Для участников, включая министерство, неплохая сделка. Риск за мой счет и оплата затраченного времени и материалов тоже.

Конечно, я бы предпочел все прокрутить на собственном заводе, но он оказался мал и неприспособлен, загруженный другими заказами. Не смысла перестраивать, когда на юге поднимается новый, по последнему слову прогресса. Сами отчисления от патента поделили чисто по-родственному - мне две трети, ему остальное. Пока это просто бумага.

С Англией вышла накладка. Выползли на свет божий какие-то Джеймс Уатт со товарищи Рэбэком и Болтоном и принялись размахивать некими очень общими описаниями, ранее очутившимися в патентном бюро. Причем нормальной работающей машины продемонстрировать были не способны, все больше упирали на отдельные детали и общие решения. Вот конденсатор реально придуман раньше, и без него машину проще выкинуть. До суда пока не дошло, но отступные попросили немалые. Переговоры идут, и, может быть, того механика удастся переманить.

Остальные просто деньги давали и, получив свое, заткнутся. А самого изобретателя неплохо бы прибрать в Россию. Годичный заработок по нашим понятиям немаленький - двести фунтов стерлингов. Только могу позволить себе и двойной оклад, сдобренный огромным уважением. Тут полно занятий даже в моих хозяйствах. Главное выключить из процесса в Англии. Приоритет важно застолбить, чтобы претензий не было, и потом доить подражателей. На коммерческую основу поставить труднее. Государство в своем репертуаре - денег на внедрение не имеет. Ну и не надо. Слава богу, к Бирону или Миниху идти не требуется с поклонами. Сам был фаворит и занес на подпись императрице.

За свой счет поставить первую в мире паровую мельницу в обмен на сущий пустяк: десятилетний срок поставки провианта и фуража для войск Санкт-Петербургского военного округа и некоторых местностей, снабжаемых из провиантских магазинов, при условии что хлеб доставлялся в зерне и перемалывался под надзором интендантства, а цена фиксированная.

Начала работу мельница с одним паровым двигателем, через год установлен второй. Вместе они развивали мощность в пятьдесят лошадиных сил и вращали двадцать пар жерновов, но обычно работали поочередно. Конструкция еще до ума не доведена, и вечно требовались ремонт и обслуживание. Тем не менее первоначальные темпы составляли двадцать девять тонн муки в сутки. После реконструкции доведено до тридцати восьми тонн муки в сутки при восьми работниках.

Уже любопытствовали насчет заказов на несколько новых двигателей, причем все заинтересованные из Англии и Голландии. Пока за полтора года изготовлено всего четыре рабочих механизма, из которых два стоят на мельнице, один в качестве модели на заводе, и вот сейчас появился последний. Торопиться особо некуда. Правильней отладить все производство. Поломки и перебои вызовут разрушение репутации, и незачем пороть горячку. Специалистам придется на месте собирать и налаживать работу механизма. А их пока не так чтобы сильно много.

Коммерчески идея себя без сомнения оправдает. На всю Британию сейчас и ста с лишком насосов старого типа от Ньюкомена не наберется. В России пока в очередной раз лениво наблюдают, признают ли успех работ иностранцы. А потому на начальном этапе все положено делать без спешки, в идеальном состоянии. Приятно, что Сашка явно пошел дальше первоначальных планов, пригласив меня на презентацию корабля с паровым двигателем. Значит, уверен в своей машине и ищет новое применение.

- Значит, потелепает, но медленно, - соглашается Татьяна.

Софья не по-девичьи ухмыляется. Она тетку, в отличие от брата, недолюбливает. Я бы тоже поделился соответствующим анекдотом про низко летающего ежика, но мир в семье важнее.

- Вот и посмотрим своими глазами, - ставлю я точку, - чего там наизобретал. Не все же мне, пора и сыну нечто удивительное сотворить!

Глава 9

БУДУЩЕЕ ПО-ПРЕЖНЕМУ ТУМАННО

Империя, империя, империя превыше всего. Сорок лет на нее работал прямо, косвенно, сознательно и случайно. Обидно вдруг оказаться на обочине. О, конечно, заслуги мои общепризнанны повсеместно, не в одной России, и это достаточно приятно. Помимо физики с химией, где оставил заметный след и отрицать никто не посмеет, есть и иные научные заслуги. Быть признанным авторитетом во всех существующих Академиях наук, дело не просто престижное, еще и полезное.

Давно уже жалкое тявканье из подворотни дипломированных врачей меня не трогает и не интересует. Из года в год в приложениях к "Ведомостям" публикуется старательно собираемая статистика по части смертности, болезней, новых препаратов Института России и самых разнообразных идеях и опытах. Если врач не клинический идиот, он станет мыть руки, кипятить инструменты, хотя бы чтобы к нему приходили больные. Сейчас все просвещенные, а в Европах еще и в газетах пишут про резкое возрастание смертности у пренебрегающих новыми веяниями.

Проблема не в этом. Чем старше становлюсь, тем чаще посещают грустные мысли. Пытаясь сделать лучше, как бы не запустил гораздо более неприятный механизм. Тысячи людей остались живы в результате моего вмешательства. Да, лечить болезни и без меня пытались, ничего нового нет. Вот победа над оспой или чумой увесистый вклад. У выживших родились дети. Великое дело свершилось, но как это отразится на будущем? Скачкообразный рост населения в Европе напрашивается. А это либо массовая эмиграция в колонии, либо кровопролитные войны. А скорее оба процесса одновременно.

О чем говорить, когда под боком в Швеции благодаря медицине и картофелю население выросло на четверть. Дополнительные полмиллиона, которые раньше бы просто не смогли прокормиться. При всех льготах и послаблениях удалось заманить на поселение во вполне благодатные места всего тридцать тысяч человек. Остальные и дома себя неплохо чувствуют. Но это ведь не может продолжаться бесконечно. Рано или поздно прорвет, заполнив все подходящие территории. И тогда придется что-то делать срочно и всерьез.

А все же не жалею. Слово "больной" происходит от слова "боль". Но боимся мы обычно не ее, а беспомощности и потери близких. Я пытался улучшить жизнь, а если все закончится кровью, так и без меня конфликтов хватало. Слава богу, Россия имеет куда девать дополнительное население. Вырасти оно в три раза при сегодняшних сельскохозяйственных технологиях, и начнется массовый голод. Только благодаря завоеванным землям есть изумительный предохранительный клапан. Помещикам раздавали земли в Причерноморье и на Кавказе. Государственных крестьян тоже переселяли иногда целыми деревнями. Так они далеко не всегда рвались на новое место.