Теранезия (ЛП)

Прабиру стало интересно, приходило ли ей в голову, что далеко не все в Амбоне сомневаются в ее мореходных способностях или хотят вытянуть у нее побольше денег. Большинство местных мужчин посчитали бы неприемлемым остаться вдвоем с иностранкой на лодке, а большинство женщин не имели бы особого желания взяться за подобную работу. Самое простое, что можно было сделать — это нанять столько прихлебателей, сколько того потребуют приличия.

Имелся, правда, и менее затратный вариант.

— Если вы смогли справиться с Северным морем, то я доверюсь в любой момент. А я вырос на этих островах.

— Неужели?

Он спокойно кивнул, планируя прибегнуть ко лжи только в крайнем случае.

— Я родился в Калькутте, но моя семья переехала сюда, когда мне было шесть. Сейчас я живу в Канаде, но все еще думаю об этом как… — он умолк, не в силах произнести правду, хотя несколько более-менее честных вариантов вертелось у него в голове.

Они уже почти дошли до бухты. Она остановилась и протянула ему руку.

— Меня зовут Марта Грант.

— Прабир Суреш.

Она подняла предплечье и, осмотрев рану, мрачно заявила:

— Я потею как свинья. Я не смогу найти никаких образцов: их или смоет, или они распадутся прямо сейчас.

На руке набухал ярко-красный рубец.

— Забудьте про ДНК, — сказал Прабир. — Залейте всю рану дезинфицирующим средством и примите все антибиотики, которые окажутся под рукой. Вы бы видели, что случилось у мамы с ногой, после того, как ее однажды укусило насекомое. Вы бы не захотели рисковать.

— М-да. — Грант потерла глаза и грустно улыбнулась ему. — Какая насмешка. Эта птица прилетела ко мне, просто как дар, а я даже не сфотографировала ее.

Прабир решил не ждать, пока его попросят.

— Если вам нужен проводник, — сказал он, — я возьмусь за это бесплатно. Я даже сам заплачу за свое питание. Единственный недостаток — это то, что мне, возможно, где-то придется сойти, чтобы встретиться с сестрой. Но вы получите карты и программу-переводчик. Это совсем не то же самое, как если бы вы заблудились без меня. Ему было трудно сказать последнюю фразу с каменным выражением лица, ведь он сам будет полагаться на эти карты и программу. Но он не собирался выманивать у нее деньги под ложными предлогами или подвергать ее жизнь опасности. И она была как раз той, чьи навыки больше всего пригодятся для обеспечения их безопасности.

Грант посмотрела на него со смесью сочувствия и скептицизма.

— А не проще ли будет просто позвонить сестре? Я не могу гарантировать, что мы вообще окажемся где-то рядом с экспедицией.

Это была правда. И хотя Мадхузре обещала ему, что она не расскажет ничего о работе их родителей, у него не было ни малейших сомнений, что она сделает все от нее зависящее, чтобы направить экспедицию в нужную сторону. И, если у него получится сделать то же самое, то это не только приведет его к Мадхузре, но и в конечном счете он окажется для Грант намного более полезным, чем любой, самый опытный проводник из Амбона.

— Я готов пойти на такой риск, — пожал он плечами. — Я в том смысле, что не очень надеюсь добраться до нее каким-нибудь другим способом.

Грант, казалось, все еще что-то тревожит.

— Вы не должны решать прямо сейчас, — сказал Прабир. — Подумайте об этом. Переспите с этой мыслью.

Он достал планшет, чтобы дать ей номер.

— Ты можешь сказать, почему твоя сестра не хочет, чтобы ты нашел ее? — спросила она.

Прабир долго смотрел на нее, пытаясь понять, что стоит за ее вопросом. Что именно вы имеете в виду memsahib [17]? Вы думаете, я приехал, чтобы заставить ее вступить в устроенный для нее брак? Внося свою лепту в международный заговор с целью заставить всех женщин носить паранджу? Это, однако, несправедливо. Грант не знала о нем ничего; ей не нужно было быть расисткой, чтобы сомневаться, а не помогает ли она ему преследовать добычу, которая не желает быть пойманной.

Он задумался, как успокоить ее.

— У вас есть дети?

— Да. У меня сын.

— Сколько ему?

— Четырнадцать.

— Где он сейчас?

— Дома, в Кардиффе, со своим отцом.

— Представьте, что он отправился со своими друзьями в поход, а вы видите признаки того, что погода испортится, но знаете, что он не поймет их, как вы. Как вы думаете, он отреагирует, если вы позвоните ему и предложите присоединиться к ним, просто, чтобы проследить за этим? Просто, чтобы дать им воспользоваться преимуществами вашего опыта?

— Хорошо, идею я поняла, — осторожно сказала Грант. — Но почему ты думаешь, что погода изменится? Почему ты так за нее боишься?

— Я не знаю, — смутился Прабир. — Возможно, я не прав. Возможно, я ошибаюсь. Но это не меняет того, что я чувствую.

Грант, кажется, не совсем успокоил его ответ. Но она явно не знала, что еще спросить и как разрешить ситуацию. Наконец она сказала:

— Ладно, я не буду больше расспрашивать. Жди меня здесь завтра в восемь и я покажу тебе лодку.

8

Придя на обед, Прабир постарался избежать общества Коула с компанией, и оказался за одним столиком с Полом Саттоном, журналистом-научником, который приехал, чтобы написать книгу о мутантах Молукк. Саттон настаивал, что есть доказательства «космического императива для биоразнообразия, встроенного в законы физики», который компенсировал убыль видов, вызванную деятельностью человека. Явно неслучайный характер мутаций свидетельствовал о том, что «науку девятнадцатого века — науку энтропии», в конце концов, сменит «наука двадцать первого века — наука экотропии».

— Я все никак не могу выбрать название, — беспокоился он. — Название, которое будет продавать книгу. Как ты думаешь, что звучит лучше: «Ген развития», «Восьмой день творения» или «Седьмое чудо»?

Прабир задумался.

— Как насчет «Третье яичко Бога»?

Это название вкратце объединяло все три темы книги: религиозность, избыточность и полная чушь.

Казалось, Саттон почти повелся, но затем он сожалением покачал головой.

— Я хочу вызвать отдельный акт творения, но это как-то… слишком уж генитально.

Нахмурившись, он сосредоточенно смотрел вдаль. Внезапно глаза его загорелись.

— «Бастарды Гайи»! Вот оно! Совершенство! Экология и катастрофа. Природа нарушает все законы, выходит из себя, чтобы сохранить равновесие на Земле. С таким названием книга не сможет не стать бестселлером!

Утром Прабир встретился с Грант и они стали спускаться к пристани, где стоял корабль. Это было двадцатиметровое судно с магнитогидродинамическим двигателем и единственным, но большим салоном, частично утопленным в палубе. Большую часть салона занимало оборудование; Грант показала ему его койку, расположенную в узком закоулке за рядом запирающихся шкафчиков.

— Боюсь, у тебя будет не слишком много личного пространства. Теперь ты понимаешь, почему мне я не хотела нанимать шесть матросов и повара в придачу.

— Ага. Я вообще ожидал, что придется путешествовать в более стесненных условиях. Это роскошнее, чем я мог надеяться в самых смелых своих мечтах.

Он повернулся спиной к своей «квартирке» и увидел стойку, заполненную спектрографами и хроматографами — тут была целая аналитическая химлаборатория, оснащенная по высшему разряду.

— Не представляю, чем занимаются биологи-фрилансеры, но оплачивается это неплохо.

Грант поперхнулась от смеха.

— Это все не мое — взято в аренду моим спонсором.

— Могу я спросить, кто он?

— Фармацевтическая компания.

— И что они с этого получат?

— Будет видно. Но в молекулярной биологии не бывает бесполезных открытий. В самом крайнем случае они устроят передачу патентов, и кто-то другой останется с ними на руках, если станет очевидно, что они не имеют вообще никакой коммерческой ценности.

Некоторое время они сидели на палубе и разговаривали, глядя на гавань. Было влажно, но все еще довольно прохладно; все рыбацкие лодки давно ушли, и пристань была почти пуста. Когда Грант спросила о его детстве, Прабир рассказал о редких поездках с семьей в Амбон, стараясь, не прибегая к явной лжи, создать впечатление, что они путешествовали по всему региону. Но, когда она прямо спросила, чем именно занимались его родители, он сказал, что они были заняты в экспорте морепродуктов.