Отстойник (СИ)

- Знаю, он не просто плохой, нелюдь, он насилует, а затем убивает, это маньяк, - этим откровением она едва землю из-под моих ног не вышибает. Я в шоке, а Катя как-то внимательно начинает к ней присматривается, щурит глаза, словно силится что-то вспомнить.

Девушка с благодарностью посмотрела на нас, трогательно дёрнула острыми плечами и внезапно произносит: - Вы за меня не переживайте, я Ассенизатор.

Гл.10.

Троллейбус останавливается у тёмных гаражей, девушка встрепенулась и выпрыгивает на тротуар. Тип, с маслеными глазами, незамедлительно соскальзывает вслед. Только хочу вмешаться, как Катя сильно сжимает мою ладонь: - Не надо!

- Почему?

- Она оборотень.

- Что?! - и внезапно, как это не парадоксально, я верю этому заявлению.

Присаживаемся на сидение, мысли сумбурные, хочу их упорядочить. Вроде как возникают различные видения, вновь мерещатся драконы, выплывает образ полногрудой рыжеволосой красавицы и словно во сне звучит её голос: "Запомни, Кирилл, я начальник, ты - подчиненный" - машинально хочу ответить: "А не пошла бы ты в жо ... !" - но осекся и остолбенел, то был 2016 год, а сейчас 1980-ый! Как такое может быть?

- Мы тоже Ассенизаторы, - врывается в сознание голос Кати.

- Ассенизаторы, мы?

- Я в этом уверена. Девушка признала нас как своих.

- Кто такие Ассенизаторы? - задаю вопрос, но уже знаю ответ.

Катя замыкается в себе, и я не хочу её тревожить. Перед моими глазами возникают образы пещерного монастыря, круглые башни наверху.

- В Инкерман надо съездить, - внезапно говорит она.

- К тем башням?

- Да.

Как-то по-новому смотрю на свою спутницу, такое ощущение, что мы с ней, как бы это слово подобрать - напарники.

- А ты сейчас совсем не похожа на ту, что была там, - стараясь подбирать слова, медленно произношу я.

- Ну да, формы не те, - насмешливо отвечает она.

- Абсолютно не это имел в виду, - смутился я.

- Ага, поверила, я припоминаю, как ты пялился на мои груди, - Катя с неудовольствием кинула взгляд на свои скромные холмики.

- Глупости говоришь, - покраснел я, и подумал: ""Вот язва!" - она словно читает мысли: - Нет, просто стерва! - озорно подмигивает, а в раскосых глазах бегают чертенята.

Мы оба остолбенели, это уже было, я тогда впервые с ней встретился, в Инкермане, и даже мысли возникли те же!

- Это не шиза? - с ужасом спрашиваю я.

- Определённо нет, это командировка, напарник, - сосредоточенно говорит Катя, в её глазах промелькнул страх, но мгновенно исчез, стоило мне поднять на неё глаза.

В молчании проезжаем бухту Омега. В скудном освещении просматривается лодочная станция, темнеют навесы, кругом ни души. Поздней осенью в Севастополе мало народа. Жизнь становится спокойной, уравновешенной, воздух очищается. Мне это время года нравится даже больше, чем лето.

На нашей остановке выходим, троллейбус ползёт дальше, провожаю Катю до самого подъезда.

- Значит до завтра, встречаемся на Графской пристани? - я смотрю на её сосредоточенную мордаху и такая меня охватила нежность, что неожиданно взял её за плечи и чмокнул в макушку.

- Угу, до завтра, - она решительно отстранилась и строго произносит: - Я не маленькая девочка, не надо меня жалеть.

- Давай в одиннадцать. С утра в военкомат зайду, отмечусь, - я сознательно пропустил её реплику мимо ушей.

- Пока, красавчик! - неожиданно она обвивает мне шею, чмокает в лоб. - Теперь ты от меня никуда не денешься, Кирилл! - насмешливо говорит она.

Мне хочется возмутиться, а как же Эдик! Хотя, причём тут он? Но вдруг с остротой понимаю, она в эти слова вкладывает другой смысл и взгрустнул: "а она славная, в такую и влюбиться можно" - но внезапно возникает зыбкий образ Стелы и я теряюсь от начавшегося в голове настоящего сумбура.

Обратно, руки в ноги, бег по пустынному шоссе, транспорт не ходит, кругом тишина, все спят, в отличие от Москвы, народ у нас ложится рано.

У гаражей замедляю бег, перехожу на шаг. Всё же у меня беспокойство за ту девушку. Вдруг мы ошиблись? Сейчас лежит она в грязи, поруганная, изувеченная.

Медленно иду по едва заметной тропинке, кручу по сторонам шеей. Место здесь гадкое, гаражи пристают впритык друг к другу, образуя всякие щели, лазы, вокруг всё заросло густой травой и разбросан всяческий хлам.

Вроде, что-то блестит на стене. Приближаюсь, пристально вглядываюсь в пятно. Боже, гараж забрызган кровавыми ошмётками, а вокруг разбросаны человеческие останки! В ужасе отпрянул, внутри поднимается тошнота, я не могу поверить в происходящее. Неужели это растерзана та девчонка? Как же так, ну почему мы её не проводили?!

Пересилив омерзение и страх, беру палку и, затаив дыхание, переворачиваю слипшуюся от крови оторванную голову. Это не она! С шумом выдыхаю воздух, сбрасываю ладонью со лба липкий пот, руки трясутся, а мысли путаются, я не могу даже представить, что это дело рук той милой девушки.

Словно в трансе смотрю на оторванную голову, зрелище жуткое, глаза открыты, но нет уже того масленого взгляда, в них навсегда застыл дикий ужас. На гладком камне сиротливо лежит скромный букетик цветов. Долго не могу прийти в себя, стою, словно под гипнозом.

- А что ты тут делаешь? - внезапно слышу приветливый голос.

Дико вздрагиваю, волосы хотят встать дыбом, резко оборачиваюсь. На меня улыбаясь, смотрит та девушка, из троллейбуса.

- Это ты сделала? - я пытаюсь погасить в теле крупную дрожь.

- Пришлось, - потупила свой взор.

- Надо было просто в милицию заявить, а не так жестоко, - моя душа буквально взорвалась.

- Странный ты какой-то, - невероятно удивляется она. - Причём тут милиция? Ну, сидел он пару раз за изнасилование, убийство не доказали. А последний раз, вообще, досрочно освободили, за хорошее поведение. И что дальше, продолжать ему жить?

Я в тупике от её слов, привык верить в закон, в неотвратимость наказания, хотя с несправедливостью сталкивался постоянно и, как это ни парадоксально, больше со стороны власти.

- Пойдём отсюда.

- Действительно, что тут уже делать? - соглашается девушка. Идёт рядом и пышет от неё горячая энергия. Она не до конца преобразовалась в человека, вокруг неё вьётся, призрачный контур питбуля.

- Звать тебя как? - оборачиваюсь к своей необычной спутнице.

- Рита.

- Учишься?

- СПИ закончила, факультет АСУ.

- Нравится специальность? - автоматически спрашиваю я.

- Нет, просто куда-то надо было поступать, а в Севастополе лишь один институт, а в другой город папа не пустил, переживает за меня, - откровенно говорит девушка.

- Знал бы папа кто ты, - горько усмехаюсь я.

- Прекрасно знает, он тоже оборотень.

- Вот как! Тогда чего боится?

- На нас тоже охотятся, это ещё со времён инквизиции - Воины Иеговы, ну и ... потусторонние иногда тоже.

- Так священнослужители служат богу, они должны выступать против всякого рода насильников, - задумчиво произношу я, а в голове вертится мысль: "какие ещё потусторонние, или мне послышалось?"

Рита невесело смеётся: - Ты знаешь, где самый большой процент педофилов? В их среде! В Ватикане вообще разрешены браки, чуть ли не с двенадцатилетними девочками. Сколько смертей и искалеченных судеб по этому поводу было. Я больше чем уверена, наступит время, вообще станут практиковаться однополые браки, а по улицам будут шествовать демонстрации извращенцев.

- До этого не дойдёт, - содрогнулся я, - пока существует СССР, этого не допустят.

- Угу, пока живём в стране Советской, - хмыкает Рита. - Папа говорит, что он развалится и к нам непрерывным потоком хлынут "западные ценности".