В глубь времен

Подземная Гонда-7 была вырыта под руинами Гонда-7, находящегося на Поверхности. От старого города не осталось ничего, кроме гигантских обломков, над которыми возвышалась, как цветок посреди булыжника, Башня Погоды.

На вершине ее длинного ствола раскрывались во все стороны лепестки овальных террас, на которых росли деревья, располагались пляжи, бассейн. С подветренной стороны находилась взлетно-посадочная полоса.

Окруженная террасами, их квартира была открыта со всех сторон. Относительно высокие арки разделяли ее на круглые, яйцевидные и неправильной формы комнаты, интимные, однако ничем не разделенные. Купол-обсерватория в виде прозрачного колпака с голубоватым оттенком завершала Башню.

Лифт достиг центральной комнаты и остановился около низкого маленького фонтана. Войдя, Элеа одним жестом открыла все окна. Квартира теперь составляла единое целое с террасой и ее обдувал легкий вечерний бриз. Разноцветные водоросли качались в теплых потоках на дне бассейна. Элеа сбросила одежду и скользнула в воду. Огромное количество рыб-игл, черных и красных, начали легонько пощипывать ее кожу, а потом, узнав ее, в одно мгновение исчезли.

В Куполе, бросив взгляд на аппараты, Пайкан убедился, что все в порядке. Здесь не было никакой сложной аппаратуры, Купол сам был инструментом, послушным всем жестам и прикосновениям рук Пайкана. Он мог работать и без человека, когда получал команду.

Все было нормально: небо было голубым, Купол нежно урчал. Пайкан разделся и присоединился к Элеа. Увидев, что он приближается, она засмеялась и нырнула. Он нашел ее за мягкими плавниками рыбы-занавеса, которая смотрела на них своим коралловым круглым глазом.

Пайкан поднял руки и провел ими у нее за спиной. Она села на них, легкая и величественная. Он прижал ее к своему животу, сделал движение вверх, и его возбужденное желание вошло в нее. Они появились на поверхности бассейна как одно тело. Он был за ней, и он был в ней. Она съежилась и обняла его, одной рукой он сжимал ее грудь, а другой начал грести. Каждое движение толкало его к ней и их обоих к песчаному берегу. Элеа была пассивна как теплая любимая вещь. Они достигли берега и легли на песок, все еще бултыхаясь ногами в воде. Плечо и бедро Элеа утопали в песке. Она ощущала Пайкана изнутри и снаружи своего тела. Он овладел ею, он вошел в нее, как желанный завоеватель, перед которым открываются все двери. И он медленно, нежно, долго исследовал все ее секреты.

Щекой и ухом она чувствовала, как теплая вода и песок поднимаются и опускаются, поднимаются и опускаются. Вода ласкала уголок ее приоткрытого рта. Рыбы-иглы мягко прикасались к ее лодыжкам.

Опустилась ночь, и несколько звезд зажглось на небе. Пайкан почти не двигался. Он был в ней как гладкое, твердое, дрожащее и нежное дерево, любимое телесное дерево, которое всегда здесь, возвращающееся более сильным, более нежным, более горячим, вдруг обжигающим, огромным, красным, обжигающим весь ее живот, все тело. Она обхватила руками его плечи и схватила за руки, сжимавшие ее грудь. И она долго стонала в ночи…

…Они спали в траве своей комнаты, такой же тонкой и нежной, как шерсть на животе кошки. Белое покрывало, едва накинутое на них, совершенно невесомое и теплое, принимало форму их тел и температуру, в зависимости от их состояния. Элеа неожиданно проснулась, поискала открытую руку Пайкана и ударила по ней своим маленьким кулачком. Рука Пайкана нежно его схватила. Элеа вздохнула от счастья и снова уснула.

Вой сигнала тревоги поднял их на ноги.

— Что это? Это невозможно! — сказала Элеа.

Пайкан вставил Ключ в экран. Перед ним загорелась стена и приняла очертания знакомого лица диктора с красными волосами."…Общая тревога. Спутник без опознавательных знаков движется в сторону Гондавы и не отвечает на запросы о принадлежности… Через некоторое время он должен проникнуть в наше территориальное пространство. Если он все так же не будет отвечать, наше оружие защиты будет приведено в действие. Все жители, находящиеся на Поверхности, должны немедленно вернуться в города. Потушите свет. Наши передачи на Поверхности прекращаются. Слушайте. Конец связи".

Изображение на стене погасло.

— Нужно спускаться? — спросила Элеа.

— Нет, иди сюда…

Он взял одеяло, накрыл Элеа и увел ее на террасу. Они проскользнули мимо низких пальмовых листьев и прижались к парапету Башни.

На темном и безлунном небе бесчисленные звезды мерцали, как яркие вспышки. Разноцветные шарики ракет казались более или менее яркими, в зависимости от высоты. Было видно, что они изменяли свой маршрут, будто притягивались каким-то воздушным потоком, уносящим их в одном направлении, в направлении Зева.

На Поверхности тревога разбудила всех жителей домов развлечений, разбросанных по равнине среди руин. Некоторые улетали но направлению к Зеву. Другие быстро выключили свет. Белая змея осталась зажженной, освещая разрушенную стену.

— Чего они ждут? Почему не тушат свет, — прошептала Элеа.

— В любом случае это бесполезно… Если это оружие нападения, то у него есть другие способы найти свою жертву.

— Ты думаешь, что это именно оно?

— Во всяком случае, это возможно, но в единственном числе, вряд ли…

Вдруг перед ними яркая молния прочертила все небо. Потом вторая, третья, четвертая.

— Они стреляют!.. — воскликнул Пайкан.

Они оба посмотрели на небо, где не было ничего, кроме безразличных звезд, уходящих в бесконечность. Элеа вздрогнула, приоткрыла покрывало и прижалась к Пайкану. Вдруг на горизонте появилась новая гигантская звезда, которая превратилась в медленно падающее розовое покрывало из искр.

— Ну вот!.. Они не могли его упустить…

— Как ты думаешь, что это было?

— Не знаю. Может быть, несчастный корабль, передатчики которого испортились… Во всяком случае, его больше нет.

Опять завыли сирены, объявляя отбой тревоги. В домах развлечений снова загорелся свет. Издалека, над Зевом, снова появился веер ракет.

В стене комнаты снова появилось изображение. Элеа и Пайкана интересовали новости, но после этого абсурдного и ужасного вмешательства в нежность ночи, которая казалась им такой хрупкой и ценной, они не хотели ее покидать. Пайкан вставил Ключ в пульт управления, изображение погасло и переместилось вдаль под пальмы. Потом он сел на траву, повернулся к пульту спиной и прижал к себе Элеа. Свежий западный бриз дул вокруг Башни и ласкал их лица. Листья дрожали и шелестели на ветру. Изображение было ярким и объемным, диктор с красными волосами говорил очень серьезно, но влюбленные не слышали ни одного слова. В глубине изображения возник черный куб. Он заполнил собой пространство, затмил диктора. Нервное лицо молодого человека появилось в кубе. В его каштановых глазах горела страсть, его прямые, почти черные волосы падали ниже ушей.

— Студент! — фыркнула Элеа.

Он говорил с горячностью:

— …Мир! Сохраните нам мир! Ничто не оправдывает войну! Никогда! Никогда она не была бы такой жестокой и абсурдной, как сегодня, в тот момент, когда люди почти выиграли сражение со смертью! Неужели мы уничтожим цветочные луга на Луне? Ради стад Марса и их черных погонщиков? Абсурд! Абсурд! Есть другие пути к звездам, пусть енисоры сами поглощают пространство! Они все не съедят! Пусть они борются с бесконечным! Здесь мы ведем гораздо более важную битву! Почему Совет Директоров держит вас в неведении относительно работ Кобана? Я вам говорю от имени всех тех, кто долгие годы работает вместе с ним: он выиграл! Дело сделано! В лаборатории Университета, под колоколом муха живет уже пятьсот сорок пять дней! В то время как обычная продолжительность ее жизни сорок! Она живет, она молода, она прекрасна! Полтора года назад она выпила первую экспериментальную каплю всемирной сыворотки Кобана! Дайте Кобану работать! Его сыворотка готова! Скоро машины смогут ее производить. Вы больше не постареете! Смерть будет невообразимо далека! Только если вас не убьют! Только если не будет войны! Потребуйте от Совета Директоров, чтобы он отказался от войны! Пусть он объявит мир Енисору! Пусть он даст Кобану работать! Пусть он…