В глубь времен

— Не оставляй его больше. Оно вырастет вместе с тобой. Расти вместе с ним.

Потом он встал позади мальчика. Элеа смотрела на мужчину и на мальчика своими огромными глазами, в каждом из которых заключалась половина небесного сияния. Ее серьезное лицо сверкало от доверия и порыва. Она напоминала молодое деревце, наполненное юностью и жизнью, которое только что пробило себе дорогу сквозь темную землю и протянуло навстречу свету нежное и прекрасное доверие своего первого листика, с уверенностью, что вскоре листик за листиком оно достигнет неба…

Мужчина посмотрел на свой диск, положил левую руку на левое плечо мальчика и сказал:

— Твоя мать дала тебе имя Пайкан…

…Красный взрыв разорвал изображение и заполнил экран, поглотив лицо Элеа-ребенка, ее глаза, ее надежду и ее радость.

Экран погас. Элеа сорвала с головы золотой обруч.

— Мы так до сих пор и не знаем, для чего нужен этот дурацкий ключ, — пробормотал Гувер.

Я попытался позвать тебя в наш мир.

Ты согласилась сотрудничать с нами, и, может быть, именно поэтому я видел, как с каждым днем ты шаг за шагом удаляешься в прошлое, движешься к пропасти. И не было мостика, чтобы ее пересечь. За твоей спиной больше ничего не оставалось, ничего, кроме смерти.

Я заказал тебе из Франции вишни и персики. Я заказал молодого барашка, из которого наш повар сделал для тебя котлеты, они получились нежные, как источник. Ты посмотрела на эти котлеты с ужасом и сказала: "Это отрезано от животного?"

А я об этом и не подумал. До этого дня котлета для меня была всего лишь котлетой. Я ответил тебе с чувством неловкости: "Да".

Ты смотрела на мясо, на салат, на фрукты. Ты мне сказала: "Вы едите животных?!.. Вы едите траву?!.. Вы едите дерево?!.."

Я попытался улыбнуться: "Мы же варвары…"

Я принес тебе розы.

Ты подумала, что мы их тоже едим…

Ключ оказался ключом от всего, как сказала Элеа.

Ученые и журналисты, набившиеся в конференц-зал, смогли убедиться в этом во время следующих сеансов. Элеа, постепенно научившись сдерживать свои эмоции, рассказала и показала им свою жизнь и жизнь Пайкана — жизнь детской пары, ставшей взрослой парой и занявшей свое место в обществе.

После войны, продолжавшейся один час, народ Гондавы уцелел, но остался погребенным в Убежище. Несмотря на мирный договор Лампа, никто не верил в то, что война не начнется снова. Благоразумие подсказывало — надо оставаться в Убежище и там жить. На поверхности все было разрушено, все надо было восстанавливать. Благоразумие подсказывало — восстанавливать надо в Убежище.

Подземные убежища были расширены и углублены. Их оборудование заполнило все естественные полости, озера и подземные реки. Использование всемирной энергии позволяло иметь безграничную мощность, которая могла принимать всевозможные формы. Ее использовали для того, чтобы создать искусственный слой почвы под землей и еще более богатую, более пышную растительность, чем та, что была снаружи. При свете, похожем на след белого дня, погребенные города превратились в букеты, кусты, леса. Появились новые виды растений, которые росли с такой скоростью, что можно было воочию видеть развитие цветка или дерева. Мягкие бесшумные машины передвигались во всех направлениях, вгрызаясь в землю и в скалу. Они делали пол, своды и стены, полируя их и покрывая веществом, более твердым, чем сталь.

Поверхность теперь представляла собой всего лишь покрывало. Но и из нее извлекали пользу. Каждая частичка, оставшаяся нетронутой, была спасена, ухожена и оборудована под центры для развлечений: здесь кусочек леса, который снова населяли животные, водный бассейн, долина, океанический пляж, там дома развлечений.

Внизу жизнь расцветала и развивалась в благоразумии и радости. Безотходные заводы производили все, в чем нуждались люди. Основу системы распределения составлял Ключ. Каждый житель Гондавы получал каждый год равную часть кредита, подсчитанную по результатам общего производства. Этот кредит записывался на его счет, заложенный в центральный компьютер. Этих средств было достаточно, чтобы позволить себе жить и пользоваться всем тем, что могло предложить общество. Каждый раз, когда человек хотел чего-нибудь нового — одежду, путешествия, предметы, — он платил своим Ключом. Он сгибал средний палец, вставлял Ключ в предусмотренное для этого отверстие, и его счет в центральном компьютере уменьшался на стоимость товара или услуги, которая ему требовалась.

Некоторые граждане исключительных достоинств, как, например, Кобан, директор Университета, получали дополнительный кредит, который, однако, не играл практически никакой роли, поскольку только очень немногие люди могли исчерпать свой годовой кредит. Чтобы избежать концентрации средств в одних руках, все, что оставалось от кредита, автоматически аннулировалось в конце каждого года. Здесь не было ни бедных, ни богатых, были только граждане, которые могли получить все блага, которых желали. Система Ключа позволяла распределять национальное богатство, уважая равенство прав граждан и неравенство их природы, поскольку каждый тратил свой кредит, исходя из своих вкусов и потребностей.

Однажды построенные и запущенные, заводы работали без применения ручного труда, они были оснащены своим собственным мозгом. Но они не забирали у людей всю работу, поскольку оставались задачи, где требовались руки и интеллект. Каждый человек должен был работать по полдня, пять дней в неделю. По желанию, можно было работать больше или меньше или не работать совсем. Работу никто не навязывал. Но тот, кто работал меньше, видел, что его кредит настолько же уменьшается, а тот, кто не работал, имел лишь прожиточный минимум.

Заводы находились под городами, на самых нижних Уровнях. Все они были связаны между собой. Каждый завод являлся частью общего завода, который бесконечно превращался в новые отпочковывающиеся заводы и отбрасывал от себя те, которые его больше не удовлетворяли.

Предметы, которые производили заводы, были продуктами не сборки, а синтеза. Сырье одно и тоже — всемирная энергия. Производство предмета внутри неподвижной машины… Как сотворение внутри женщины невероятно сложного организма ребенка почти из ничего — только из оплодотворенной клетки. Но в этих машинах было не ПОЧТИ, в них не было НИЧЕГО.

И из этого НИЧЕГО поднимался в подземные города многочисленный разнообразный и непрекращающийся поток ВСЕГО, что необходимо для нужд и радостей жизни. То, что не существует, существует.

Ключ имел еще одно предназначение: он препятствовал зачатию. Чтобы зачать ребенка, мужчина и женщина должны были снять свои кольца. Если один из них его оставлял, оплодотворение становилось невозможным. Ребенок мог родиться только желанным для обоих.

С великого дня Назначения, получив кольцо, ребенок никогда его не снимал. И в течение всей своей жизни он им пользовался для того, чтобы обрести то, в чем он нуждался, то, чего он хотел. Это был Ключ его жизни. А когда жизнь заканчивалась, кольцо оставалось на его пальце и в тот момент, когда его клали в машину, которая превращала мертвых в неживую энергию. То, что не существует, существует. Таким образом, снимая свои кольца, перед тем, как соединиться для зачатия ребенка, супруги переживали невероятный эмоциональный подъем. Они чувствовали себя более чем обнаженными, как будто бы они снимали вместе с кольцом кожу. С головы до ног они прикасались друг к другу и чувствовали биение жизни в теле любимого человека. Они входили в полный союз. Он проникал в нее, и она растворялась в нем. Для их тел пространство становилось одинаковым. Зачатие ребенка происходило в общей радости.

Ключа было достаточно, чтобы поддерживать население Гондавы на определенном уровне. У жителей Енисора не существовало Ключей, они их не хотели иметь. В Енисоре принимали таблетки. Енисор тоже знал Уравнение Зорана и умел использовать всемирную энергию, но пользовался ею только для быстрого роста и размножения, а не для равновесия. Гондава держала себя в определенных рамках. Енисор разрастался. Гондава была озером, Енисор — рекой. Гондава воплощала мудрость, Енисор — могущество. И это могущество никак не могло ни расцветать, ни превосходить самоё себя, преображая жизнь людей. Именно енисорские ракеты первыми достигли Луны. Вскоре Гондава последовала за ним, чтобы не позволить себе застыть на месте. Исходя из баллистических причин, восточная сторона Луны прекрасно подходила для создания полигона для отправки ракет, изучающих солнечную систему. Сначала Енисор, а затем Гондава построили здесь свои базы. Третья война разгорелась именно в этом месте из-за какого-то инцидента между гарнизонами двух баз. Енисор хотел быть единственным повелителем Луны.